Две Войны (СИ) - Сапожников Борис Владимирович. Страница 3

- Не знаю, - покачал головой Эмри. - Думаю, граф Гюнтер де Локк объяснит нам все.

- Вот только понравятся ли его объяснения нам, - невесело усмехнулся я.

Эмри покосился на меня и тяжело вздохнул.

Гюнтер де Локк был высоким темноволосым человеком крупного телосложения (одного роста с Эмри, а ведь в графе шесть с половиной футов), к тому же он не снимал кольчуги даже в собственных покоях, отчего казался несколько крупнее нежели был.

- Не понимаете? - переспросил он у Эмри. - Не понимаете, значит? Идемте на балкон, я все вам объясню.

В комнате, принадлежавшей ему, были только мы с Эмри. За время похода на юг я, вообще, стал кем-то вроде доверенного лица графа, хотя это совсем не значит, что он не доверял кому-то из отряда. Де Локк вывел нас на балкон, выходящий на южную сторону донжона - основы форта Бриоля. Отсюда открывался отличный вид на многие и многие мили окружавшего город пространства. Вот только очень сильно его портили два близлежащих города, находившихся к юго-востоку и юго-западу от Бриоля, казалось, сама земля вокруг них была проклята, но проклята по-разному. Если на западе она потрескалась и почернела, ее словно покрыла паутина алых трещин, то с востока прямо-таки веяло замогильным холодом - земля посерела и засохли все деревья, что я мог увидеть. И центре каждого из этих двух кошмаров стояли города, точнее их жуткие подобия. На западе он напоминал вулкан, пробитые несколькими сотнями громадных бычьих рогов, то и дело он извергал в небо клубы, наверное, весьма зловонного (хорошо, что до нас не долетала и тени его запаха) дыма. Восточный же город и вовсе ни на что не походил - какая-то жуткая пародия на замок, в центре которого клубилось серо-желтое облако, то и дело пронзаемое сизыми молниями.

- Что это за бааловы козни? - буркнул д'Абиссел.

- Его только запад, - невесело усмехнулся де Локк, - на востоке - распоряжается Килтия. Слыхали о такой богине?

- Слыхали-то слыхали, - буркнул Эмри и глянул на меня. - Ну что доволен, Зигфрид, как в воду глядел. Он по дороге все трепался об этой Килтии да о Баале. А что говорят клирики?

- В основном молчат и молятся, - ответил граф де Локк. - Только баалоборцы брата Себастьяна хоть что-то делают. Они вышли на стены и так до сих пор и не сошли - едят, спят, все на стенах. Постоянно разговаривают с солдатами, не давая пасть их боевому духу, да еще загоняют в госпиталя каберниканцев, страшащихся того, что творится там.

- Так кто же живет в этих городах? - задал я вопрос, не дававший мне покоя с тех пор как мы вышли на балкон.

- Ты выбрал неверное слово, сэр Зигфрид, - покачал головой де Локк. - Живут, нет, ни одни, ни другие, никоим образом не живут, это уж точно. На западе угнездились бааловы демоны. Да-да, - покивал он, - самые настоящие демоны Долины мук. На востоке же - немертвые слуги Килтии. И спасает нас лишь то, что они не ладят между собой. Сколько раз они начинали атаки одновременно и сцеплялись друг с другом на полпути к нашим стенам. Но стоит им ударить совместно - и от нас ничего не останется.

- Почему вы не писали об этом императору? - холодно спросил д'Абиссел.

- Не писал! - взорвался де Локк. - Я не писал!!! Смотрите!!! - заорал он, подбегая к столу и выхватывая из одного из ящиков кипу пергаментов - на взгляд штук десять-пятнадцать. - Почитайте! Это ответы на мои письма из Аахена и Феррары! - Он швырнул всю кипу в нас. Глаза его горели каким-то запредельным бешенством.

Я поднял один из разлетевшихся листов и прочел: "Не создавайте панической обстановки, распространяя слухи, не соответствующие действительности. Если забыли, напоминаю, что сие есть преступление как против светской власти, которое может быть расценено как предательство, так и против Веры и Господа. Но это уже относится к компетенции Церковного трибунала". И подпись: Юбер де Лейли. Я отчего-то не сомневался.

Эмри тем временем проглядел еще несколько и в швырнул их обратно на пол, припечатав кованным сапогом.

- Его бы сюда, мать его. - Эмри ударил кулаком по стене. - Пусть глянет на все это. Я вернусь в столицу, там стены запляшут!

- Но главная опасность исходит не оттуда, - произнес успокоившийся де Локк. Он не стал собирать бумаги, просто подошел к нам, протопав по пергаментам. - Юг Нейстрии и почти вся Аквиния охвачены как чумой новой сектой, которой руководит ведьма по имени Гретхен Черная. Они отвергают Господа и обряды их очень похожи на поклонение Баалу. У себя я не допускаю подобного, но есть сведения, что некоторые из комендантов фортов и глав городов опускают руки. Это губит сильней и быстрей любых врагов, их города гниют изнутри и готовы сами открыть ворота врагу.

- И клирики допустили это?! - не мог не возмутиться я. - Они всегда расправлялись с любыми культами в два счета.

- Да, - кивнул де Локк, - священники обычно работали на славу. Однако с Гретхен у них что-то не сложилось, вполголоса и подальше от самой распоследней церкви поговаривают о предательстве в рядах.

- Не стоит верить всем досужим домыслам и сплетням, - с такими словами в комнату де Локка вошел изящного телосложения клирик в алом одеянии, под которым отчетливо угадывалась бригантина, из-за наборного пояса торчал шестопер, берет инквизитора, украшенный двумя белоснежными перьями (соответствующими количеству крестов священника), незнакомец держал в левой руке. Мы обернулись к нему и склонили головы для благословение.

- Итак, господа, - обратился к нам клирик, - вы, значит, и есть та помощь, что прибыла к нам из Аахена?

Лицо и голос у него были донельзя благообразными и приятными, казалось, перед нами не живой человек, а святой с храмового витража.

- Я граф Эмри д'Абиссел "императорский посланец", - покачал головой Эмри, - а люди, прибывшие со мной, моя охрана, не более. С кем имею честь?

- Отец Вольфганг, - ответил клирик, - возглавляю здешних баалоборцев. Приятно познакомиться, хоть и в столь скорбное время. А как зовут молодого человека?

- Зигфрид де Монтрой, - учтиво поклонился я, - взаимно рад нашему знакомству.

- Опять же стоит сослаться на время и обстоятельства, - вновь обаятельно улыбнулся клирик, - но Господь не оставляет в беде верных детей его. Мы одолеем козни Hostis generis humani [8] и темной богини Смерти.

- Если только Господь не оставил нас, - произнес мрачным голосом де Локк, заставив нас с Эмри изумленно замолчать. Говорить такое в присутствии клирика - чистое самоубийство.

Однако еще сильней нас удивил сам клирик. Он лишь практически ласково улыбнулся де Локку и произнес:

- Господь оставляет лишь тех, кто отказался в душе своей от Него, впустив туда на Его место глухое отчаяние. Побори сначала себя, граф де Локк, и враг сам падет к твоим ногам.

- Даже тот, которого не берет честная сталь, - столь же мрачно бросил комендант Бриоля.

- Любой враг, - подтвердил клирик. - Вспомни Катберта Молота, сокрушавшего таких тварей, что многие удивлялись как их земля носить может.

- Только не надо вновь вспоминать твои излюбленные похождения святого, - отмахнулся от него де Локк. - Я тысячу раз слышал и о его драке с Королем кракенов и о том, как он в одиночку сразил Огненного дракона Шэади.

- О них, заметь, также все говорили, что их невозможно побороть в честной схватке, - победным тоном добавил клирик.

- Граф Роланд, - встрял в их спор я, - прикончил великана, разорявшего целые провинции, еще будучи оруженосцем. Но это не спасло его от гибели в Ронсевальском ущелье от рук мавров и сарков.

- Что вы хотите этим сказать, молодой человек? - поглядел мне в глаза отец Вольфганг. Я заметил, что он очень редко употребляет столь любимое клириками обращение "сын мой".

- Лишь то, отец Вольфганг, что очень легко сражаться в врагом, когда он стоит с тобой лицом к лицу, - ответил я, - и куда сложнее увернуться от кинжала, нацеленного в спину. Завистник и одновременно лучший друг моего бывшего сэра предал его и навел мавров и сарков на наш отряд.