Реквием патриотам (СИ) - Сапожников Борис Владимирович. Страница 23

- Может быть и так, - кивнул Ран, - вот только он все время проводит с Делакруа. А значит, он - шпион, как и сам Делакруа. Сейчас такое время, что...

- Я не верю в это, - отмахнулся Сейсиро. - Этого просто не может быть!

- Может и нет, - не стал спорить Ран, - но подозрений в шпионаже - достаточно. Тем более, пора покончить и с этим Делакруа, слишком долго я терпел его.

- Но, Ран-доно, - попытался вновь возразить Сейсиро, но Ран оборвал его коротким жестом, недвусмысленно дающим понять - разговор окончен.

Сейсиро вышел из комнаты, занимаемой командиром их оперативной группы, и прислонился затылком к холодной стене дома, где жили они все. Он только сейчас осознал всю тяжесть гражданской войны - где приходиться делать выбор, вроде предстоящего ему. Выбор между долгом и преданностью старому другу и учителю.

Проснулся я от того, что на лицо мне легла ладонь, плотно закрывая рот. Я дернулся, потянувшись к рукоятке тати, лежащей рядом с татами, но она была перехвачена неизвестным нападающим. Открыв глаза, я увидел склонившегося надо мной Делакруа.

- На нас вышли правительственные агенты, - едва слышным шепотом произнес он.. - Они сейчас окружают дом, готовятся ударить.

Я моргнул, давая понять, что мне все ясно, и Делакруа убрал ладонь от моего лица. Поднявшись, я быстро натянул штаны, набросил куртку, обулся и пристегнул тати. Делакруа был также полностью одет, в руках у него был длинный меч (материковый) с черным клинком. Интересно, откуда он у него, раньше я этого клинка при нем не видел, да и только что он одной рукой зажимал мне рот, а другой перехватывал запястье.

Но думать об этом было некогда, я выхватил тати и последовал за адрандцем. Тот вполне уверено шагал по длинному коридору гостевого дома, где мы жили теперь вместе. Фонари на его пути гасли сами собой и мне становилось жутковато, а вот сам Делакруа этого похоже и не замечал. Что же за гаидзин повстречался мне?

Мы уже были у самого выхода из гостевого дома, когда двери его вылетели под ударом ноги, на пороге возник из ночной тьмы самурай. Быстрым движением руки Делакруа снес целую секцию стены.

- Беги, Кэндзи, - бросил он мне. - Я сам найду тебя позже.

И он шагнул навстречу самураю. Тот отвесно рубанул его сверху вниз, но Делакруа ловко парировал удар, отвел клинок ошалевшего самурая (не привыкли у нас к материковому фехтованию) в сторону и молниеносным выпадом пронзил горло. Я же тем временем выскочил в дыру, проделанную им с такой легкостью, и бросился прочь от гостевого дома, мельком пожалев о том, что заплатил вперед за несколько недель.

Дорогу мне преградили двое. Самураи с копье и мечом. Я на бегу выхватил из-за пояса пистоль (с ними я не расставался никогда, как и с тати) и выстрелили в копейщика. Тот покачнулся и осел на землю, а второй самурай бросился на меня. Прятать пистоль времени не было, поэтому я просто увернулся от вражеской катаны и изо всех сил врезал самураю по голове рукояткой пистоля. Он покачнулся, но на ногах удержался, я отпрыгнул от него, быстренько засовывая пистоль за пояс и перехватывая, наконец, тати обеими руками. Теперь можно и пофехтовать немного.

Я замахнулся на качающегося после моего удара самурая, но тут луна высветила его лицо. Это был Сейсиро, хотя узнать его сейчас, когда по лицу его текла кровь из разбитой головы, было достаточно тяжело. Проклятье! Ну не мог я ударить его, хоть и достаточно много думал об этом. Сейсиро снова покачнулся и осел на землю, видимо, потерял сознание. Оно и к лучшему, не стал бы я бить его всерьез, а вот относительно его - не уверен.

Я просился бежать дальше.

Первые в этом году заморозки угробили в один миг все труды Кэнсина. Растения погибли, едва проклюнувшись сквозь слой земли, а те, что еще не выбрались, так и не смогли пробить мерзлого панциря. Томоэ не стала утешать юношу, да тот и не унывал особенно.

- Возьмусь за дело весной, - весело сказал он, очищая огород от мертвых растений, - как и положено всем нормальным крестьянам.

Они сидели у огня, греясь. Томоэ сама не заметила, как прижалась всем телом к Кэнсину. Для тепла. Но после она поняла, что ей это нравиться. С Рики она никогда не была так близка. Кэнсин запахнул на ней полы своего теплого кимоно, обнимая руками. Она положила ему голову на плечо. Так удобнее.

Томоэ продолжала увещевать себя, что все, что она делает - никоим образом не проявление каких-либо чувств. Все это только для удобства, для тепла... Но тут щека ее коснулась щеки Кэнсина, а после губы словно сами собой нашли губы Кэнсина. Они уже смогли остановиться...

Я очень пожалел, что не прихватил с собой теплого плаща. За несколько часов, что провел на улицах города, до встречи с Делакруа, я успел промерзнуть до самых костей. Адрандец нашел меня приплясывающим на одной ноги и хлопающим ладонями по плечам. Он где-то сумел раздобыть отличный длинный плащ, в который я поспешил завернуться.

- Не спрашивай меня о том, что произошло в гостевом доме, - сразу же заявил Делакруа. - Это слишком долгая история и к нынешним событиям отношения не имеет. Я на твоей стороне и хочу как можно скорее покинуть Такамацу.

Я лишь пожал плечами под плащом. В конце концов, у каждого есть право на свои тайны.

- Баал с ним, как говорят у вас, - бросил я, - мне нет дела до твоего прошлого. Надо думать, что нам делать прямо сейчас.

- А что тут думать, - усмехнулся Делакруа, - идем в стражу. На нас было совершено разбойное нападение.

- У группы, атаковавшей нас, особые полномочия, - покачал я головой. - Ни ерики, ни досин, ни окаппики им не указ.

- Мы об этом ничего не знаем, не так ли? - еще шире растянул ухмылку Делакруа. - На нас именно что напали, а мы, как законопослушные люди, должны заявить страже об этом. К тому же, доказательств твоей измены или моего шпионажа у оперативной группы нет, так что они повели себя как самые тривиальные разбойники.

- Думаю, эта группа поперек горла здешним стражам и мати-буге с мэцукэ, - в задумчивости протянул я. - Возможно какой-то толк будет.

- Тогда давай поторопимся, - хлопнул меня по плечу Делакруа, - а не то мы рискуем превратиться в ледышки.

Мати-буге Ога был, как и положено человеку, занимающему такой пост, немолод и выглядел крайне представительно. Звали его все исключительно по фамилии Ямасита, неизменно прибавляя уважительное "-доно". Ран однако пренебрегал такими мелочами, он был знаком с Ямаситой еще с тех пор, как нынешний городской судья был совсем юнцом и обучался в рю отца Рана - одного из лучших мечников островов Такамо Ёсино Сакутаро. Именно это спасло Рана от гнева мати-буге, расхаживавшего по рабочему кабинету словно тигр в клетке.

- Что ты себе позволяешь, Ран?! - кричал он на самурая. - Мало того, что едва не на каждое утро находят трупы тех, кто осмелился поднять голову, так теперь на тебя еще и гаидзин жалуется, вместе с каким-то странным самураем, одевающимся как гаидзин. Я обязан разобраться с этой жалобой и принять меры, понимаешь? Обязан! И приму!

- Что именно? - поинтересовался Ран. - Какие меры ты примешь?

- Это уж мое дело, - отмахнулся Ямасита, - но знай одно, Ран-доно, еще одна жалоба на тебе, неважно от кого, и ты вылетите из города, обгоняя свои пятки. Понятно? - Ран мрачно кивнул, но смолчал. - И еще одно, этих двоих впредь не трогать и пальцем, покуда не соберете достаточных доказательств против них. А то работать не умеете, а туда же. Теперь ступай с глаз моих вон.

Ран покосился на мати-буге, но ничего не сказал и вышел из кабинета.

По выходе он сразу же отправился в питейное заведение "Чашка сакэ", где у него была назначена встреча с одним человеком. Ведь если нельзя действовать прямо и лично, значит, надо использовать других.

Он вошел в питейное заведение и уселся за стол в темном углу. Спустя несколько минут появился юноша в коротком синем кимоно, едва доходящем до середины бедер ничем не прикрытых ног, и сандалиях, плавно переходящих в удобные поножи, какие использовали не очень честные мастера единоборств без оружия. На поясе он вместо катаны носил длинный и тяжелый ятаган - кривой меч уроженцев пустынь Халинского халифата. Удивительный выбор, однако размышлять над ним Ран не стал - ему было все равно.