Разврати меня (ЛП) - Куинн Джиллиан. Страница 40

Она положила ломтик в рот и откусила кусочек. Жуя, она подошла к плите.

– Ты не возражаешь? - Она колебалась, наклонившись над кастрюлей, чтобы макнуть хлеб. – Моя няня, Доминика, ненавидела, когда я делала так, но я считаю это единственный способ узнать, нужны ли еще специи. – Иззи перестала жевать и улыбнулась. – Кроме того ты можешь немного перекусить перед ужином.

Я указал на кастрюлю и усмехнулся,

– Иди же , красавица. Пробуй.

Она быстро поцеловала меня в губы и из-за аромата соуса в её дыхании, мне захотелось её съесть.

– Спасибо, любимый.

После того, как я закончил с курицей, Иззи помогла мне и решила пожарить курицу. Озадаченная готовкой, она нависла над плитой.

– Ты когда-нибудь ненавидел быть частью такой влиятельной семьи? – спросила она с непроницаемым выражением лица.

Её вопрос сбил меня с толку.

– Я имею в виду, для меня, когда люди узнают кто я, у меня словно мишень на спине. Каждый мил со мной и засоряет лживыми комплиментами. Внезапно вещи в доме или стол в ресторане становятся какими-то особенными из-за того, что ты там был. Но потом появляются те, кто ненавидит меня за то, кем я являюсь. В старшей школе всегда говорили обо мне за моей спиной. Это серьёзная причина, по которой я не была с ними. Они называли меня шлюхой, из-за того, кем являлась моя мама, ведь все это знали. Эти суки привыкли бросать долларовые купюры, когда я шла по коридору. Ингода я просто ненавидела быть Ринальди. – она нахмурилась. – Сейчас больше чем когда либо.

– Страх – сильный мотиватор. Большинство людей либо боятся до смерти, когда слышат моё имя, либо они заинтригованы. Другого не дано. Они либо восхищаются, либо ненавидят. Девушки раньше хотели использовать меня, для того, чтобы прославиться, так как думали, что их стиль жизни схож с нашим. Но они и понятия не имели, чего хотят.

– Почему тогда я? Это из-за связей с моим дедушкой? - Она схватила пару щипцов и вытащила остальную часть куриных котлет из масла.

– Твоя семья понимает то, как мы ведём бизнес. Она всегда это делала. Наши семьи во многом похожи и вкладываются в проекты друг друга. Все это облегчает многие вещи.

Подложив на низ хлеб, она выложила сверху курицу. Она не отрывала взгляда от блюда, когда я рядом руководил ею.

– Вот почему я волновалась по поводу твоей семьи,- она тихо вздохнула. – Когда я была младше, бабушка обычно ругалась на деда по-итальянски. Именно поэтому я так хорошо знаю все эти ругательства на итальянском. Она сказала, что мир мафии велик, и, когда я подрасту, он расскажет мне все о нашей семье и связях. Сначала я плохо справлялась, но однажды я загорелась этим делом, я поняла, что не так уж и плохо я устроилась.

Я обнял её, посыпая цыпленка свежетёртой моцареллой, пармезаном и нарезанной петрушкой.

Она закрыла кастрюлю сверху фольгой, а я смог насладится прекрасным видом её попки, когда она засовывала кастрюлю в духовку.

– Мистер Каталано не обычный адвокат. Он советчик твоего отца, его адвокат. Я права?

– Ты слишком умна для своего же блага. – я нажал кнопки на таймере и скользнул пальцами по её голой руке.

Иззи задрожала от легкого прикосновения. Мне нравилось то, как она реагировала на меня.

Я открыл вино, налил в стаканы и протянул один Иззи, когда мы сели за бар.

Мы разговаривали до тех пор, пока не прозвенел таймер. С нашим сумасшедшим расписанием, нам не хватало общения. Иззи приготовила Рогатони и перемешала с подливкой, пока я разбирался с курицей.

Формальная столовая казалась слишком холодной, с её длинным столом из красного дерева и креслами для двенадцати человек. Я поставил наши тарелки на кухонный островок и сел рядом с Иззи. Она потянулась к моей тарелке, обмокнув хлеб в соус, и улыбнулась, как ребёнок.

– Хорошо, - сказала она, всё ещё жуя. – Думаю, это действительно самая вкусная курочка, которую я когда-либо пробовала.

Улыбка на её лице доказала, что вся эта работа стоила того.

– Что я тебе сказал? Я научился этому рецепту у Ма, когда мне было восемь. С тех пор мы часто готовим вместе.

– Думаю это мило. То, что ты так близок с мамой. – её глаза уставились в тарелку, затем она взглянула на меня.- Это очень приятно. С той ночи, когда я ужинала с твоей семьей, ты заставляешь меня влюбляться всё больше и больше.

Я поцеловал её волосы, положив ладонь ей на макушку..

– Ti amo, bella donna(итл. Я люблю тебя, красавица.)

Её нижняя губа задрожала, и она её немного прикусила, её тело прильнуло к моему. Она положила ладонь на моё бедро, а я на её.

– Ti amo (итл. Я люблю тебя),- прошептала она. Это был первый раз, когда она сказала мне, что любит меня.

Затем она отодвинула наши тарелки в сторону, прежде чем напасть на меня и обернуть ноги вокруг моей спины. Я схватился за её затылок и приник губами к её шее, пробуя ее на вкус. Чёртов десерт. Я хотел попробовать каждый кусочек её тела. Её пальцы работали в бешеном темпе, пытаясь расстегнуть пуговицы на моей рубашке. Она простонала мне в ухо, остановившись, чтобы прикусить его.

Она, словно профессионал, расстегнула мой ремень одним быстрым движением и стянула джинсы. Это лишили меня рассудка, после она скользнула рукой моим боксерам и снова забралась ко мне на колени. Наши губы встретились с голодом, который словно приносил боль. Я расстегнул её лифчик, спуская лямки по её рукам.

– Лука, - она дышала напротив моей шеи, - хочу почувствовать тебя внутри.

– Давай, пошли наверх.

Она спрыгнула с моих колен, и я последовал за ней по винтовой лестнице. Иззи остановилась на вершине и прислонилась к стене, заведи руки за голову. Боже мой, она так сексуальна. Я схватил её за задницу и снова глубоко поцеловал, в конце концов пробираясь к её шее и груди. Её тело дрожало от каждого прикосновения моего языка к её груди. Розовые горошины затвердели ещё сильнее, когда я облизывал и покусывал их.

Она простонала очень громко. Я стянул боксеры одной рукой и пустил свой член в ход. Я хотел не торопиться и испробовать каждый дюйм её тела, но я не мог трезво мыслить из-за её стонов.

Оставив след из поцелуев до живота, я опустился на колени и раздвинул её ноги. Каждый звук её наслаждения делал мой член ещё тверже. Я был просто в агонии. Я пытался занять свой разум чем угодно, кроме того, как же хороша она была на вкус и как невероятно она ощущалась, когда я проскользнул пальцами в неё. Она качала бедрами напротив моего рта, цепляясь пальцами за мои волосы, когда горячие крики оргазма раздавались эхом по всему дому.

Не знаю, как долго это длилось, но мне нужно было трахнуть её.

Я держал её бедра, чтобы стабилизировать её, целуя в последний раз, прежде чем занести её в спальню. Лунный свет отбрасывал тени на кровать, постель так и была расправлена. Старый Лука уже бы уложил и бессмысленно трахнул. Вместо этого я поцеловал её, пока её ноги не ударили по матрасу. Я упал на неё, наши рты всё ещё сливались вместе. Расположившись над ней, я потер мой член от её клитора, мягкое мурлыканье вырвалось из её рта.

Тепло, которое было между её ногами, послало меня через край. Когда головка моего члена нажала на её вход, я остановился. Я вытащил презерватив из верхнего ящика тумбочки и раскатал латекс по всей длине.

Оперевшись на локти по обе стороны от её головы, я наклонился вперед , чтобы поцеловать в шею, прежде чем добраться к губам. Её бедра выгнулись, когда она поцеловала меня, её руки скользили вниз по моей спине. Она прикусила губу, закрыв глаза в предвкушении. Я подождал, пока она снова не откроет глаза, прежде чем я скользнуть в неё.

С того дня, как она прокляла меня по-итальянски, я мечтал об этом.

Я не торопился , давая ей время привыкнуть. Мы занимались любовью, чего я никогда не делал с кем-то еще. Стон удовольствия, может быть, боль, заставил её закрыть глаза, и я напрягся, не зная, стоит ли мне остановиться.

Я больше не двигался. Я наклонился, чтобы поцеловать её и сказал:

– Я делаю тебе больно?