Письма к дядюшке Клодомиру - Домманже Роберт. Страница 14

Дядюшка Баррейир, из Ла-Мотт-Беврон, бывший одним из моих учителей, привязывал на шею своим кроликам бечевку в один метр длиною, с белым лоскутком на конце; таким образом ему легко было находить кроликов в своем огороде и ловить их.

Быть может Вы спросите, дядюшка Клодомир, почему я желаю, чтобы Фрам на норе сидел, а не лежал. Хорошо, я Вам это объясню: потому, что я хочу не того, чтобы он привык оставаться лежать при виде четвероногой дичи, но сам бы ложился в такой момент; в этом есть некоторая разница.

Когда мы дойдем до этого, мы уже пройдем большую часть нашего пути.

Я не вижу, что бы еще Вам посоветовать, кроме частых выходов в поле, обильное дичью.

Пускайте собаку в быстрый поиск, но не допускайте размахов более ста метров.

Вот на глазах у собаки вскакивает заяц. Тут важны три случая:

1. Или она ложится — тогда ничего лучшего и не надо. Продержите ее лежа в течение двух минут, с часами в руках, положите ей руку на голову и пустите в поиск.

2. Или она бросится за зайцем и ляжет, сделав несколько скачков и услыхав свисток, который Вы поспешите дать.

Пусть Ригобер пойдет к собаке, возьмет одной рукой за ошейник, другой — за шкуру на спине около хвоста и отнесет на то место, где она должна была бы сама лечь; не говорите ничего, но оставьте ее в таком положении минут на пять.

3. Или она бросится в сумасшедшую погоню, не обращая внимания на зов, и возвратится только много времени спустя.

Поручите Ригоберу взять ее снова на сворку, отвести на то место, где она была, когда увидела вскочившего зайца, и оставить ее там на четверть часа, не без того, чтобы время от времени Ригобер подергивал немного парфорс.

Чтобы не терять времени, идите с Пингвином дальше, пуская работать другую собаку.

Когда Фрам будет пущен в поиск и снова увидит зайца, он всегда поступит по одному из приведенных трех способов. Через известное время Вы, придерживаясь изложенных правил, должны заметить улучшение. Предположим самый досадный случай: собака бросается каждый раз все с тем же пылом.

Характер Фрама может быть таким, что его можно наказывать, и он не будет за это в претензии, или, что хуже всего, он может обладать обидчивым характером.

В первом случае, если собака после семи-восьми бросков не исправилась, несмотря на то, что Ригобер всякий раз брал ее на сворку и оставлял лежать все более и более продолжительное время, я не вижу препятствий к тому, чтобы он, привязав собаку к железному колу, вбитому в землю, отпустил ей порядочное количество ударов хлыстом по заду и бокам; если Пингвин может ему в этом помочь, хуже не будет; так как, если мы уже вынуждены прибегнуть к насилию, то надо, чтобы наказание осталось в памяти; мы совершенно уверены в том, что собака понимает предъявляемые к ней требования, но систематически отказывается повиноваться; покажем же ей, что непослушание — вещь плохая.

В течение получаса побои будут сменяться продолжительными свистками и короткими передышками. Это приведет к спасительному размышлению, а немедленное возвращение домой лишь способствует им.

Собаку надо бить «редко, да метко». Я советую Вам самому не трогать Фрама при наказании, не бить его собственноручно потому, что всегда надо, чтобы оставался хоть один человек, к которому бы собака шла охотно. Это необходимо, чтобы обеспечить успех дрессировки.

Но у Фрама характер обидчивый и наказание оказало бы на него лишь то действие, что, после проступка, он убежал бы с тем, чтобы не возвращаться, как это было с сеттером Пейена в 1904 г., в Буломе. Самое лучшее, заставить Ригобера следовать за ним во время работы, имея наготове быстроногую дворняжку, как Мушкетер, о которой я говорил Вам.

Дядюшка Баррейер научил меня тремя уловкам, цель которых отучить обидчивых собак от гоньбы за зайцами; я спешу сказать Вам, что сам я, ими никогда не пользовался, по словам же Баррейера, они доставляли успех там, где ничто не помогало; но дядюшка Баррейер порою привирал; ну, да это не важно, и в отчаянных случаях можно попытаться применить его способы.

В большой мешок сажают зайца и собаку, мешок подвешивают к чему-нибудь и рукояткою хлыста бьют по нему изо всех сил в продолжение доброй четверти часа; собака убеждается, что она ничего не выигрывает от близости зайца, и получает к нему отвращение.

На ровном поле помещают зайца, привязанного к катушке Румкорфа, к электрической батарее, как устраивается «электрическая женщина» на ярмарках; когда собака бросится на зайца, она получит сильный толчок, который навсегда поселит в ней отвращение к зайцу.

Выбирают ирландского терьера, окрас которого был бы близок к окрасу зайца, по характеру очень драчливого и злого; приучают его драться с другими собаками и, когда он достигнет в этом успеха, надевают на него чепчик с прикрепленными к нему заячьими ушами. Когда он привыкнет к нему, заставляют третье лицо отвести его в поле. Заметив мнимого зайца, непокорная подружейная собака погонится за ним и будет очень поражена, встретив не спасающегося от нее зайца, а зайца, который бросится к ней навстречу и задаст изрядную трепку. Эта уловка, повторенная несколько раз, кажется, будет в состоянии внушить отвращение собакам, слишком жадным до четвероногой дичи.

Приведу Вам еще пример одного дрессировщика из Буа-Будрон, выращивающего Блё-д’Овернов. Он не обрубает хвостов у щенят, а производит эту операцию при первом случае, когда молодые собаки бросятся за зайцем, что по-видимому, навсегда остается у них в памяти.

Но все это не истинная дрессировка, как и дрессировка при помощи выстрела, являющаяся тоже способом, о котором мы не лучшего мнения.

Один мой знакомый крестьянин — полуохотник, полубраконьер учит всех своих собак возвращению по свистку и спокойствию при подъеме дичи, при помощи выстрела из ружья. Когда собака слышала уже достаточно выстрелов, чтобы быть уверенной, что они для нее безвредны, наш знакомец свистит, делая полуоборот; если собака не возвращается немедленно на свисток, она получает в шестидесяти метрах заряд бекасинника, что побуждает ее внимательно относиться к свистку: такой же заряд дроби на сорок шагов получает собака, если она бросится за куропатками или зайцем, что очень быстро ее охлаждает.

Если бы этот крестьянин знал об укладывании собаки, он и этому учил бы их таким же образом. Это был флегматичный человек, у которого никогда не было неприятных случаев.

Этот метод, по моему мнению, может иметь место только с животными, не покоряющимися обычной дрессировке, которых предпочитают видеть мертвыми, чем оставлять бесполезными: если они будут убиты — тем лучше.

Если, дядюшка Клодомир, Вы будете когда-нибудь вынуждены прибегнуть к этому способу, вложите в оба ствола одинаковые патроны, ибо второпях Вы можете ошибиться спуском и послать собаке заряд четвертого номера, вместо девятого, что имело бы печальные последствия; я могу даже привести Вам несколько примеров этого.

Грубость всегда была мне противна, я предпочел бы переменить собаку, которую рациональная и последовательная дрессировка не смогла бы дисциплинировать; но, так как я служу Вам проводником по изгибам профессиональной дрессировки я должен, хотя и против своего желания и всего в нескольких словах, но все-таки коснуться этих опасных приемов.

Так как Фрам, при виде бегущего зайца, будет падать на землю, увлеченный непобедимым могуществом рутинирования, и этот самый Фрам на Вашем дворе бросится, чтобы подать, по приказанию, зайца, стрелянного из ящика для голубей, у него, мало-помалу, явится мысль: если заяц движется, надо, при виде его, ложиться, а когда он неподвижен, можно, по приказанию, идти к нему.

Вопрос не был бы сложен, если бы заяц, после выстрела, всегда оставался на месте, но не всегда так бывает, и раненый заяц порождает неясности.

Как общее правило, надо знать вкусы хозяина: если последний предпочитает выдержанность, не позволяйте собаке на охоте преследовать раненого зайца и позволяйте подавать лишь мертво-битых и то не всех; если же хозяин любит лишь рагу из зайца, то распустите несколько собаку, однако не переступая требований вежливости по отношению не стрелянных зайцев, рутинирование на охоте сделает остальное.