Академия относительности (СИ) - "Лайа Дало". Страница 53

Его приближения я боялся. Но Лин вновь удивил, он не стал врываться как варвар, вместо этого он скользнул мокрым и горячим членом между ягодицами, потом по промежности, опять между ягодицами, потом по промежности почти касаясь мошонки. Дразнил меня или заводился сам? И то, и другое, так как я уже точно плыл, а он в какой-то момент схватил меня за бедра и ещё сильнее выгнул, так что теперь его член терся там, где было тесно из-за плотно сдвинутых и спутанных штанами ног. Но мне было мало этого трения, я только сильнее возбуждался и громче стонал — еще чуть-чуть и я сам был готов его попросить, но он сжалился и вновь обхватил мой член ладонью. Никакой нежности, только желание доминировать, подчинить, но при этом и дать тонну наслаждения. Меня начало потряхивать, оргазм был чертовски близко, когда его рука опять исчезла, а он вдруг остановился и даже немного отстранился, так что его член опять уперся в мои ягодицы заставив непроизвольно заелозить.

— Скажи.

Не просит, приказывает.

— Скажи, чего хочешь.

Я был готов сдаться, был готов попросить, но его нетерпение не позволило дождаться. С рыком он добавил ещё смазки, притянул ближе и коснулся головкой самого входа. Я чувствовал это прикосновение необычайно ярко — он был огромный, скользкий, горячий и я жаждал ощутить его внутри даже несмотря на то, что потом мне будет чертовски больно. Без подготовки его огромный член даже с таким количеством смазки меня просто порвёт, но о последствиях можно подумать после, в этот момент важнее было завершить это влажное давление, пусть и болью, до крика, до сорванных связок. Дрожание ног и движение задницей я практически не осознавал, она сама терлась об него, сама хотела насадится на член, но он не давал — продолжал давить на вход, не проникая, жестко контролировал мои покачивания и не позволял подставиться так, как того требовала вся моя сущность.

— Скажи. Попроси. Умоляй.

Крепко зафиксировав мои бедра одной рукой, он продолжил дразнить меня, водя своим членом вокруг дырочки, с каждым словом немного толкаясь в меня и высовывая, но почти не проникая, едва вдавливаясь кончиком. Пора было прощаться с крышей и с девственностью моей попы, терпеть больше не было сил, его член и руки ломали волю намного быстрее любых пыточных инструментов.

— Умоляй. Стони. Кричи.

Вопреки всему, я всё еще надеялся, что он сорвётся первым, что не вынесет ожидания и всё же ворвётся внутрь, но крэшшшев дроу держался и продолжал играть и убивать каждым словом и движением. Моя выдержка кончилась, когда oн на секунду отстранился — мне показалось, что он сейчас всё прекратит и уйдет. Нет! Я не могу этого допустить, я сойду с ума! Губы шепнули почти без участия разума:

— Пожалуйста…

Лин замер, вновь придвинулся плотнее, так чтобы я ощутил его подрагивающий ствол у самого входа:

— Ещё раз и громче!

Его приказ не оставил выбора.

— Пожалуйста!

— Что пожалуйста?

Чертов дроу наслаждался своей властью и не собирался облегчать мне жизнь.

— Трахни меня.

— Громче!

— Пожалуйста, трахни меня!

Последние слова вышли почти криком, полным желания и отчаянья. Лин качнулся вперед, и я уже думал, что всё, вот оно, долгожданное, когда он вдруг опять отстранился и на удивление спокойным голосом прошептал мне на ухо:

— Вот я тебя и отымел.

За считанные секунды он оделся и без дальнейших слов свалил из подсобки оставив меня висеть привязанным к стене, с задранной рубашкой, спущенными штанами и адским стояком. Ублюдооооок…

Келлин.

Чего мне стоило остановиться и уйти не ведомо даже Ллос. Безднов гаденышшшь… Во всем виновата эта его кажущаяся, почти девичья хрупкость, помноженная на поганый характер и острый язычок. Так, про язычок это лишнее, избавиться от пошлых картинок и мыслей и так непросто, и непонятно, что возбуждает сильнее — если он мне или я ему… По крайней мере в прошлый раз пришлось изрядно потрудиться, чтобы снять напряжение. Даже не хотелось думать, как я проведу эту ночь. Может девочку какую позвать? Но одна мысль о ком-то кроме Раэля вызывает отторжение и даже легкую тошноту. Нужно признаться честно, хотя бы самому себе — я хочу именно его. Да, я помешался на нём. Всё, что начиналось как вражда, как ненависть, как месть переросло в нечто абсолютно иное. И я уже почти уверен, что это Безднова привязка. А он любит другого. Значит пока нужно отступить, даже если внутренности сворачиваются в узел от перевозбуждения.

Я мог его трахнуть, мог отыметь как мне хотелось, всеми возможными способами, но мне этого уже мало. Твэрх наз рахмиз, мало одного раза! А видь именно так и случилось бы, сорвись я сейчас. Да, он был готов подставиться, что там, он умолял так сладко и настойчиво, что сдерживаться было почти невозможно, но это было не то. Страсть это или эта их крэшшшева потребность в «питании»? Как только бы все закончилось, как только он бы остыл и вынырнул из возбуждения, что бы oн сделал? Я ведь прекрасно понимаю, что несмотря на его стоны, на отнюдь не молчаливое согласие, всё это слишком сильно смахивало на изнасилование. Да, он хотел меня, но даже под бешенной волной желания ощущалась горечь страха и сомнений. Тут не нужно быть гением, чтобы понять — конец нашим совместным тренировкам, конец любым пари и играм. А я совсем не готов платить такую цену всего за один раз, каким бы сладким он не обещал быть.

Всё должно произойти не так. Пусть он инкуб, пусть привязки для него не существует, но есть и другие способы не дать ему уйти, или по меньшей мере заставить всегда возвращаться… Эта их штука с якорем, спасибо нарзи Мийате за науку, вот кем я должен стать для него — опорой и осью. А еще наркотиком. Он должен подсесть на меня, постоянно хотеть и не получать всего и до конца — это шанс, что он выберет именно меня для второй инициации и тогда… И тогда не важно уже будет, что сердце его отдано другому. Тогда привязка не сведёт меня с ума, а наоборот, привнесет новые краски в жизнь, даст ей полноту и смысл. Даже если придется его делить.

Сейчас его единственное стремление — это месть, новый виток нашей игры. Мстить он будет хотя бы за то, в каком виде я его оставил, а может быть за то, что оставил. Значит нужно будет подлить масла в огонь.

Беееезднаааа, не стоило вспоминать! Пришлось даже остановиться и опереться о стену — перед глазами стояла отчетливая картинка: Ρаэль, полураздетый, беспомощный, привязанный, без возможности толком двинуться, с влажно поблескивающим оттопыренным задом, почти готовым для меня. Именно для меня. Для полноты картины не хватало только потеков спермы на упругой заднице, на бедрах… Бездна! В штанах и без того до пэхи тесно, но я сейчас кажется кончу просто от одного воспоминания о его теле, о стонах, о попытках потереться об мой член, насадиться на него. Сам не знаю, как выдержал эту пытку… Так, надо взять себя в руки и дойти до комнаты, а там можно и прокрутить еще раз всю картинку перед глазами и кончить. Боюсь на этот раз мне даже дрочить не придется, достаточно будет позволить себе вспомнить ощущение его туго входа, сжимающего головку. Твоююууу… нет, не сейчас!

Так, отлепиться от стены и быстрым ходом в сторону башни. Да, только не забыть бы отменить действие пут на Раэле. Вот сейчас и отменю. А теперь бегом в жилую часть, пока еще идет лекция и шансы встретить кого-то в коридорах не столь велики.

И я почти успел добраться, когда меня накрыло знакомой волной. Похоже, Раэль не стал ждать и прямо на месте довёл дело до конца — отголоски его оргазма выбили почву из-под ног, опрокинули мир и выгнули тело в экстазе, но осознал я это только через несколько минут, когда удалось немного прийти в себя и доковылять до комнаты. В штанах было мокро, руки дрожали, а член и не думал опадать. Бездна, как же это знакомо…

ГЛАВА 15. На Изломе, перед весной. Раэль. Иллири

Бездна, Бездна, Бездна! Я его просто ненавижу! Остроухая тварь, ублюдочный отпрыск Подземелий! Какого… Мля… Почему вместо праведного возмущения меня одолевает совсем другое чувство? Почему основная причина недовольства отнюдь не в, так сказать, поруганной чести, а в том, что это самую честь таки не…?