Наместники богов (СИ) - Волчарин Сергей. Страница 92

- Ученика своего ищешь? - завидев его, крикнул кузнец. А завидел он его, едва осушил уже второе ведро воды из колодца.

- Ага, - кивнул Пронт. Оценивая вид кузнеца, что был едва ли меньше него в размерах, парень смог примерно представить, как выглядит сам. А уж как сейчас выглядит Книмас, что втрое легче него? Пил-то, подлец, наравне со всеми. - Не видал?

- Не, - качнул головой кузнец, и тут же с охами стиснул ее в ладонях. - Может у девахи своей?

- А у него деваха есть?

- А то ж, - хмыкнул кузнец. Звали которого, как узнал Пронт посреди свадьбы, Этгар. - Бегает все к одной. При мне даже замуж звал, когда мастера получит.

- А что ж не говорил мне?

- Так мастера же не получил, - пожал плечами кузнец. - Вот и стыдился ее столько лет. Она уж чуть на себя руки не наложила, дуреха. А тут, по пьяни вчера сорвался. Наверное, мириться побежал. Дела-то у него, видать, в гору с тобой идут. Уж не знаю, как ты из него человека за пару лет сделал. Я его с детства уму-разуму учил. Пуще сыновей своих гонял, да все бестолку.

- Сам не знаю, - пожал плечами Пронт. - Проводишь до дома этой его девахи?

- А чтоб не проводить, только в порядок себя приведу да ученикам нагоняй на пол дня вперед раздам. И пойдем. А ты пока можешь воды испить, да умыться ладом. А то, затаскала тебя Роска-то! Не молодой жешь!

- Благодарю, - коротко кивнул Пронт и, отняв у кузнеца ведро, шумно нырнул внутрь по самые уши, наслаждаясь ледяной водой.

Кузнец появился быстро. Пронт уже успел напиться воды и хорошенько умыться, приняв более-менее приличный облик. Этгар нес в руках два кувшина, к одному из которых всю дорогу шумно прикладывался.

- Вот, вино, домашнее, хорошее... Да ты и сам знаешь! - сунув Пронту кувшин в руки, кузнец могучей рукой хлопнул его по лопатке. - Хороший ты парень, Неттер! Тебя бы да в ремесло какое!

- Так я ж строитель, - возмутился Пронт, едва отняв кувшин от губ. Вино, и правда, было хорошее, из вишни. Кузнец и сам выбрал не совсем ту профессию. Ферму бы ему, да какой бы винодел вышел. А это еще и водой ледяной разбавил, да соком свежим вишневым. Тоже, наверняка, домашним. Вон весь огород в деревьях.

- Да что там? - отмахнулся Этгар. - И я строитель. Вон дом какой, да участок. То ли дело, свое место в этом мире найти! Делать то, что любишь! Вот это я понимаю.

- Ты себе-то вино разбавил? - подковырнул его Пронт.

- Ха-ха, разбавил! Не боись! Не пьян я, просто сына... Представляешь, Сына! Женил! Счастье у меня Неттер! На романтику толкает!

- Так ты бы еще сынишку себе заделал, - улыбнулся парень, допив последние капли вина. - Направь, так сказать, романтику в романтичное русло.

- Ха-ха, куда уж мне под старый зад! Допил? Пошли искать наше несчастье ходячее.

Как оказалась, "деваха" Книмаса жила буквально через два переулка. Вот только Книмаса там не оказалось. А отец девушки, почесав в затылке, припомнил, что и виде-то парня не иначе, как той зимой, когда кузница погорела. Куда идти дальше? К дому родителей! Поди, пьяный пошел у отца прощение вымаливать. Туда и двинулись двое с хмельными головами.

Но и там его не оказалось. И дома Пронт его не нашел. И у пекаря. И на всех домах, что они с Книмасом строили. Мало ли, бывало, что и туда пьяные забредали, чтоб до утра выспаться и дальше работать. Где же он быть-то может?

- Есть у меня одно место приметное, ты уж не обессудь, - обратился к Пронту Этгар, когда они вышли из храма Кеда, где вчера был обряд. - Может, к охладителю сходим? Туда часто дебоширов пьяных стаскивают. Хоть посмеемся!

- Ну, если только ради смеха, - пожал плечами Пронт. Голова уже почти не болело. Пол дня беготни и хорошее домашнее вино творят чудеса.

Пронт уже хотел перестать поиски. В канавах не лежит, в лечебницы не поступал. В списках ограбленных и убитых тоже не числится. Значит, сам где-то блукает. Нагуляется - вернется. Не первый раз уж.

Как раз тут они вышли к охладителю. Это был такой приметный погребок, рядом с колодцем. В нем всегда было сыро и холодно. Даже среди лета. А уж в середине осени, когда ночью вода в озерах едва льдом не покрывается, там и вовсе холод такой, что зуб на зуб не попадает.

Двое дружинников мерно "дежурили" под дверью, опершись на свои багры. Не с мечами же на пьяных идти.

- Братцы! - рявкнул Этгар, гогоча от реакции стражников. Те едва не выронили багры, потянувшись к поясу, где обычно перевязи с мечами. - Не видали ли ученика моего непутевого? Книмасом звать!

- Чего ж не видали? - огрызнулся один, обиженный за испуг. - Видали.

- И где видали? - не унимался кузнец.

- Да ты погодь, отец. Сейчас принесем.

Пронт с Этгаром удивленно переглянулись. Уж тут-то он откуда возьмется. Но, и правда, вынесли, еле живого, продрогшего, сырого, грязного. Сунули в руки Пронту и Этгару и встали на старые позиции, поудобнее оперившись о багры.

- Вот тебе и посмеялись, - прошипел Пронт, поудобнее перехватывая Книмаса под плечо. - Дотащить подсобишь?

- А чего бы не подсобить? Подсоблю! Далеко живете-то?

- За городом, в полях, на границе леса. Это через западные ворота.

- Ох и забрались вы, - поцокал кузнец. - Ну, чего ж поделать, сам напоил, сам и отдуваться буду. Понесли до меня, там на телегу и довезем с ветерком.

- Ага, только ветерку и тряски ему сейчас не хватает.

- Да ничего, мой-то конь здоровеханький. Ему-то никто пьяный ведро с вином под нос не совал, да, Неттер.

- В каком смысле? - не понял Пронт. - Хочешь сказать, что я?..

- Ты, ты! - на всю улицу загоготал Этгар.

Все улицы Тириза были обвешаны листовками о призыве на войну. Все те, кто не трудился на благо страны в полях и в ремесленных мастерских. Все те, кто превышал возраста двадцати лет. Все созывались на военные учения. Это был первый из крупных указов нового Великого Князя.

Были созваны даже все крестьяне с деревень, плевать, что у тех тоже были ремесла и поля. Жены пусть работают, а мужи нужны для великой богоугодной миссии. Посему, десятки тысяч орков располагались под стенами Паргаса, кто со своими пожитками, кто с вилами, кто в палатках, а кто и на голом песке под открытым небом.

Через пол года они должны уметь держать в руках оружие. Все, до единого. Будь ты воин, охотник, или пахарь. На войну идут все. Уж денег на жалование новый Князь из казны не пожалел.

Единственное, чего не стал делать Мунк, это созывать на войну городское ополчение. В отсутствие городской стражи жены, лишившиеся мужей на войне, могут сойти с ума. Не хотелось бы вернуться в Паргас и увидеть на троне какую-нибудь орчицу, что решит наладить в государстве матриархат.

Так же, в резервации гномов были разосланы гонцы, предлагавшие свободу любому гному, что согласится пойти в поход во имя богов. Разумеется, свобода даруется только после победы. Но, много ли надо пообещать рабу, чтобы он решил перестать быть рабом? В том-то и оно.

В этот день, неясно почему, но Пронт решил поехать на охоту. Выходной, восемьдесят девятый день осени. Да и на охоте он не был с тех самых пор, как вернувшись с нее, застал Филорика распятым на собственной таверне, а жену его и дочь - изнасилованными.

Но все же, стройка стройкой, а разминаться иногда надо. Да и мясо со шкурой на зиму всегда пригодиться. Зайдут в лес поглубже, разобьют лагерь, да забьют пару оленей. На зиму должно хватить. А из шкур можно будет сапог зимних сделать в кожевенной. Буквально за медяки, оплачивая только работу мастера.

Нагружаться особо не стали. Взяли по небольшому узлу с сухофруктами и пару караваев хлеба в дорогу. Охотник должен в лесу сам себе еду добывать. Доспехи Пронт даже доставать не стал. Только лук отнес к мастеру, посмотреть, можно ли им еще охотиться и не рассохлось ли дерево от лежания столько времени в сундуке.

Но, мнение мастера было таковым, что лук пригоден для охоты. Хороший мастер его резал. Из хорошего дерева. Даже обрабатывать ничем не надо.