Обладатель Белого Золота - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 116

– Туда, – Линден жестом указала направо, – вдоль отвесной стены. – Голос ее звучал приглушенно, она изо всех сил старалась не дать волю страху. Видение говорило ей о близости чего-то ужасного. Она пребывала в состоянии, близком к истерике, но, тем не менее, готова была продолжать путь. Ковенанта отчасти защищала его глухота ко всему, что выходило за пределы обычного восприятия, но Линден, с ее обнаженными нервами, была беззащитной. И она слишком хорошо знала смерть. Ненавидела ее, но признавала ее суверенную власть. И считала себя Злом.

Ковенанту казалось, что еще миг, и жуткие эманации Фоула парализуют Линден. Но она шла вперед, хотя, возможно, теперь ей подсказывала путь воля Презирающего.

«Держись, – хотел сказать Ковенант. – Ты не должна поддаваться. Никто не вправе лишить тебя возможности выбора». Но язык не повиновался ему.

Ужас разъедал границы уверенности Ковенанта, пытаясь лишить его обреченной внутри точки опоры. Ужас перед тем, что он ошибся. Воздух был холодным, но густым и влажным, словно концентрированный пот. Ковенант следовал по пятам за Линден, не отрывая взгляда от вьющейся пряди ее волос.

Неожиданно она замерла. Голова ее дернулась, рука, державшая факел, упала.

– Линден, – воскликнул Ковенант, но она не обернулась и голосом, сочившимся сквозь ее губы, словно кровь, прошептала:

– Опустошители.

И в тот же миг, словно она вызвала их к жизни, из груды скальных обломков поднялись две чудовищные фигуры. То были каменные гиганты, обитавшие у самых корней гор. Ростом они почти не уступали Великанам и были значительно шире в плечах. Их могучие кулаки казались способными дробить валуны. Один из них ударом сшиб Ковенанта на пол, другой прижал Линден к стене.

Выроненный ею факел зашипел и погас. Но подземные чудовища не нуждались в свете. Более того, они светились сами и были видны с безжалостной отчетливостью.

Один гигант нависал над Ковенантом, не давая ему подняться, другой потянулся к Линден. Немой крик исказил ее лицо, но звук так и не вырвался наружу. Парализованная страхом, она не пыталась защититься. С ужасающей, жестокой медлительностью каменный монстр стал расстегивать пуговицы на ее рубашке.

У Ковенанта перехватило дыхание. Такого он перенести не мог. Каждая клетка его тела неудержимо рвалась к Силе. Уже не беспокоясь о том, получит ли он новый удар, Ковенант перевалился на грудь и подтянул под себя трясущиеся колени. Противник угрожающе поднял руку. Ковенант был избит, измотан до изнеможения, едва способен стоять, но исходившая от него страсть заставила чудовище удержаться от удара и даже податься назад. Владевший телом каменного гиганта Опустошитель прекрасно знал, на что способна дикая магия. И знал, что такое страх.

Дрожащей искалеченной рукой Ковенант указал на гиганта, удерживавшего Линден. Тот не обернулся, но пуговицы расстегивать перестал.

– Я предупреждаю вас, – прохрипел Ковенант, словно в горле его клокотала горячая кислота, – на сей счет Фоул не ошибся. Если вы прикоснетесь к ней, я не стану заботиться о том, что еще будет разрушено. Я распылю ваши души на атомы. Вы проживете ровно столько, сколько потребуется, чтобы узнать, сокрушил ли я Арку Времени.

Твари не шевелились. Казалось, они подбивали его высвободить дикую магию.

– Ну! – отчаянно воскликнул Ковенант. – Попробуй! Только попробуй!

Медленно опустив руки, гигант отступил.

Тело Линден конвульсивно дернулось. Все ее мускулы напряженно дрожали то ли в муке, то ли в экстазе. Затем голова ее резко вскинулась вверх, а в глазах вспыхнул дикий огонь.

Глядя прямо на Ковенанта, она расхохоталась.

Смех ее был безрадостен, жесток и безумен.

– Тогда убей меня, – вскричала она, – распыли на атомы мою душу. Вот будет забавно, когда ты уничтожишь свою же возлюбленную.

В Линден вселился Опустошитель. Он овладел ее волей, и Ковенант ничего не мог для нее сделать. Сейчас, в ужасе и отчаянии, он с устрашающей ясностью понимал, что другого выхода нет. Не могло быть. Из последних сил он пытался заставить себя выпрямиться, унять дрожь в коленях. И твердил имена друзей, словно то была последняя молитва. Морской Мечтатель. Хоннинскрю. Хэмако. Хайл Трой. Все они отдали свои жизни. Другого выхода не было.

– Хорошо, – прохрипел Ковенант. Звук его голоса, казалось, пробудил неистовый порыв дикой магии, но он подавил рвущийся на волю огонь. Подавил в последний раз.

– Ведите меня к Фоулу. Я отдам кольцо.

Другого выхода не было.

Опустошитель дико расхохотался.

Глава 19

Обладание

Но смеялась не она.

Смех вырывался из ее горла, превращаясь в дикий, зловещий хохот. Лицо ее было искажено, как маска демона – как посмертная маска ее удушенной матери.

Но смеялась вовсе не Линден Эвери. Смеялся Опустошитель.

Он обладал ею всецело, словно именно для этого она и была рождена на свет. Для того чтобы предоставить ему тело, стать вместилищем его злобной воли. У нее не было возможности сопротивляться, не было даже голоса, чтобы протестовать. Было время, когда она считала свои руки руками врача, предназначенными для исцеления. Но теперь у нее не было и рук. Она не могла бороться, ибо оказалась заточенной в собственном теле, где ныне властвовало Зло.

И это Зло терзало ее невыносимыми воспоминаниями, поглощало ее, сокрушало ее «я» натиском древней, неодолимой силы. Казалось, вся скверна Солнечного Яда сконцентрировалась теперь в ее мышцах, жилах и нервах. Отвращение и желание тайно правили ею всю жизнь – неприятие смерти и тяготение к ней. Теперь она осознавала возвысившийся до пророчества зов тьмы во всей его полноте.

Она всегда была уязвима для этой тьмы, которую впитала с предсмертным смехом отца и вдавила в горло умирающей матери. Некогда Линден чувствовала себя Страной, отданной во власть Солнечного Яда. Но то была Ложь. В отличие от невинной Страны, она воплощала в себе Зло.

...Ее звали мокша Джеханнум. Она помнила потаенный экстаз, с которым подчинила себе Марида, триумф, испытанный, когда раскаленное железо вонзилось в плоть Нассиса... Она помнила пчел, помнила безумие человека, посадившего паука на шею Ковенанта. С равным успехом она могла бы сделать это сама. Но были деяния и куда серьезнее. Вооружившись осколком Камня Иллеарт, она смогла подчинить себе Великана и, приняв новое имя – Пожиратель Плоти, – повела войско Презирающего против Лордов. И познала вкус победы, заманив защитников Страны в ловушку между собственными силами и Дремучим Удушителем. Лесом, который она ненавидела все эти века – ненавидела каждый его листок, каждую каплю сока. Лесом, который она подвергла бы огню и опустошению, не вмешайся какое-то иное знание, превосходившее ее понимание.

Хитростью ее заманили в чащу Дремучего Удушителя, и она пала жертвой Лесного старца. Тело, в котором она пребывала, погибло в мучениях на Виселичной плеши – и мучения эти пришлось разделить ей...

То была одна из причин, по которым мокша Джеханнум жаждал возмездия. И Линден представляла собой лишь малую крошку для утоления бездонного аппетита Опустошителя. Но он получал удовольствие, смакуя ее мучения. Тело оставалось неповрежденным – он сохранял его для собственного использования, но вновь и вновь с наслаждением насиловал ее дух.

И не переставал смеяться.

Наверное, то же самое испытывала Джоан, когда, погребенная где-то внутри себя, видела себя же жаждущей крови Ковенанта, смакующей его боль. Сейчас Линден смотрела на него глазами Джеханнума. В отвратительном свечении подземных чудовищ он стоял на дне расщелины – бледный, избитый, еле держащийся на ногах. Покалеченная рука бессильно болталась, покрытое кровоподтеками лицо выглядело ужасно – словно его распирал давление удерживаемой внутри дикой магии. Но глаза Ковенанта сверкали так грозно, что мокша Джеханнум не решался нанести новый удар.

– Отведи меня к Фоулу, – повторил Ковенант с. яростью, превосходящей меру любого отчаяния. – Я отдам кольцо.