Раб (СИ) - Нэльте Нидейла. Страница 109

— Я всё понял, можешь не повторять. Это правда было глупо, больше не стану светиться в межгалактической сети.

— Нет, я рада, что ты с друзьями связался. Просто… ко мне же внимание повышено, только поэтому.

Кивает. Молчу, раздумываю.

— Послушай… может, их можно как-то использовать? Может, они приедут сюда, купят тебя и выпус…

— Госпожа! — восклицает. — Пожалуйста, не нужно!

— Ты им не доверяешь? — уточняю. Неплохой же вариант.

— Пожалуйста, я вас умоляю… не нужно… — шепчет.

— Антер, прекрати! Я же с тобой советуюсь, а не избавиться пытаюсь. Объясни мне, что не так.

Отворачивается.

— Да я же от стыда умру, если им меня выкупать придётся, — говорит тихо.

— Но если это будет последним… вариантом? Они же отпустят тебя?

— Я уже ничего не знаю, — вздыхает. — Столько за это время насмотрелся… Люди иногда ведут себя так… Вдруг решат, что оставить меня в рабстве — проще, буду под рукой, никуда не сбегу.

— Да ну… глупости, — отвечаю, впрочем, не так уверенно, как хотелось бы. Представляю, чего ты насмотрелся, если ждёшь, что тебя и друзья родителей в рабстве оставят. Наверняка же они — люди нормальные. Но мало ли… Чтобы не сделать хуже, а то я потом сама же с ума сойду, если вдруг окажется, что им тоже такой раб не помешает. Да и Антера понимаю, у него, наверное, словно стена между тем, что там — и тем, что сейчас. И приносить рабство в свои воспоминания, пожалуй, болезненнее, чем продолжать исполнять рабские обязанности перед человеком, который, по сути, ему чужой.

Молча сажусь на диван. Смотрит странно, вдруг спрашивает:

— Если ты можешь меня продать, почему не можешь отпустить?

Господи, всё внутри переворачивается, и как ему объяснить?! Продать родне — одно дело, хотя это тоже, наверное, с точки зрения таринской аристократии жуткое преступление, но хоть как-то обосновать можно. Люди искали, нашли, заплатили втройне. А отпустить как? Ни аристократы не одобрят, ни начальство… Удар по легенде.

— Потому что он взял бы за тебя ответственность.

А Лерка с Райтером присмотрели бы, чтобы Амира с Уиллой не достали.

— Сам могу за себя отвечать.

— Не сомневаюсь. Только вот один и без поддержки ты станешь лёгкой мишенью дорогих таринских аристократок, которые не любят освобождать рабов.

А я не могу отпустить тебя в никуда и ни с чем. Без страховки ребят тебе не выжить. Уж не говорю об одобрении начальства. У меня же прямой приказ оставить тебя.

— И для продажи не нужно покидать Тарин, — добавляю.

Господи, пожалуйста, не вздумай строить планы побега и тем более пытаться обговорить их с Клодом или как там его. Нужно будет Лерке передать, пусть проверят, кто такой.

— Не хочешь — не будем их трогать. Обязательно найду другой способ. Даже не сомневайся. Пожалуйста. Ты рабом не останешься.

Усмехается как-то мрачно. Поворачивается вдруг, уходит к себе. Хочу догнать, но понимаю, что, наверное, должен сам всё обдумать. Господи, до чего же ты снова додумаешься?!

Антер

Сижу на окне, смотрю на гамак, куда один дурак второе одеяло приволок, на диван с бликами закатных лучей. Если бы Тали вышла, наверное, рванул бы к ней, но она сидит у себя в комнате. Работает. Что у неё за работа такая?

Рассматриваю ключ, как ребёнок не могу удержаться, прикасаюсь, высвечивая адрес. Хорошо, что предупредила, так и хочется заглянуть на Амадеус, найти дом, увеличить, рассмотреть, насколько позволит спутниковая съёмка.

"Не сомневайся". Как не сомневаться, если я тебя не понимаю? Для чего заставляешь задумываться о будущем, верить в невозможное, ощущать себя человеком? Вспоминать.

Если это всё такая весёлая игра, Тали… Сколько раз меня пытались сломать, сколько способов изобретали. Твой был бы лучшим… Как тебе удаётся сделать так, что я постоянно забываю об этом? Ведь это ты заставляешь вспоминать, кто я. Кем был, кем мог бы быть. Заставляешь верить. А что тебе понадобится завтра?

Вот у меня твой ключ, а поехать всё равно не могу.

Отпусти меня, Тали. Избавь от этой зависимости. Как мне строить планы, осознавая, что в любой момент могу вернуться обратно в жуткий кошмар. Представляю, какое удовольствие получит таринское общество, усмиряя зарвавшегося раба, поверившего в возможность освобождения.

Я разберусь с ответственностью. Только отпусти.

Тамалия

Антер удивляется, что не беру его с собой, но молчит. Кажется, всё более-менее спокойно, с утра вышел как ни в чём не бывало, надеюсь, ужасов не придумал. Или по крайней мере, не верит, что они — единственно возможный жизненный поворот. А ведь для нас это уже — достижение.

Боже, скольких сил мне вчера стоило не выйти! Будь он внизу, точно не выдержала бы. Господи, как же хотелось пойти к нему, спросить, о чём он весь вечер размышляет, о чём переживает. Но ведь могу представить и без того. Откуда взяться доверию? С этой чёртовой миссией я и сама не могу себе верить.

И раз не хотел поговорить, я оставила решение за ним.

Все удивляются, где раб, взахлёб рассказываю о том, что собираюсь обустроить бассейн, вот он и сидит дома дожидается, вдруг приедут устанавливать.

Так и получается, уже под конец занятия звонят из фирмы, сегодня и приедут. Вот чёрт, никак не удаётся с Климом пообщаться, придётся в другой раз звать.

Звоню ему из машины, договариваюсь на всякий случай на послезавтра — мало ли, сколько времени установка займёт. Радуется, улыбается, снова начинаю ненавидеть своё задание. Не люблю людей использовать.

Владелица с четырьмя рабами уже ждут возле дверей, на огромном грузовом гравикаре сборные элементы нашего бассейна, любопытные соседи в окна выглядывают.

— Госпожа Ямалита Станянская? — расплывается в улыбке худая белобрысая женщина со странными тёмно-серыми глазами. Иногда возникает впечатление, что Тарин — мечта генетиков. Хорошо, хоть меня не обязывают в этом копаться, своих забот хватает. Киваю с улыбкой.

— Я взяла разрешение на подключение к сетям, — рассказывает, потрясая бумагами, — всё в порядке, госпожа, можно устанавливать, вы только покажите где, мои мальчики быстро сделают…

Заходим, крупногабаритные гравиносильщики сгружают наш будущий бассейн, женщина осматривает крохотный садик, но не позволяет себе разочарованных взглядов или высказываний. Какое-то время внушает что-то рабам, рассказывает, что как, показывает схемы. Потом подходит ко мне, передаёт странный пульт.

— Пожалуйста, госпожа, они в вашем полном распоряжении. Я подъеду, когда работа будет готова, если вдруг что — вызывайте в любое время.

Принимаю пульт, на нём четыре кнопки, подсвечены именами.

— Вот, — показывает, нажимая на верхнюю левую, с надписью "Донам", один из мужчин напрягается, оборачивается к нам. Очередной голубоглазый блондин, по сравнению с большинством виденных мною личных рабов — вполне замечательно выглядит. Видимо, статус элитного и умение работать по специальности хоть в какой-то мере ограждают от издевательств. Да и одеты они все хоть и одинаково, но вполне хорошо.

Сверху пульта высвечивается виртуальное меню, да уж, кнопочки все знакомые, только девайс другой. Донам опускается в позу покорности, терпеливо ждёт.

— Пожалуйста, распоряжайтесь рабами, как считаете нужным, — говорит хозяйка с весьма своеобразной улыбочкой, почему у меня такое впечатление, что речь идёт не только о бассейне? Вот сейчас групповуху здесь организую…

— Спасибо, — киваю, интересно, ты потом рабам допрос устраивать будешь? Или это всего лишь стандартная практика, и тебе глубоко безразлично, что я с ними делать буду?

Даёт своей бригаде последние напутствия, уходит. Вздыхаю.

Первое побуждение — спрятать пульт в сейф, но "циник" меня останавливает. Конечно, они элитные и наверняка даже не помышляют о непослушании, да и прекрасно осведомлены, что их в случае чего ожидает, однако логика говорит, что мы с Атером можем и не управиться сразу с четырьмя… ну по крайней мере без дес-шокера. Хм, купить, что ли, какой-нибудь разрешенный дамский парализатор?