Раб (СИ) - Нэльте Нидейла. Страница 167

Почему-то останавливаемся, Тали снимает поле. Налетает шквал холодного ветра, одежда быстро начинает промокать, судно подпрыгивает на волнах совсем рядом со скалой. Тали протягивает руку в её сторону, словно хочет прикоснуться, как-то мне не по себе, обхватываю за талию, так и хочется забрать её руку и вернуть поле, здесь мы хоть в относительной безопасности, а там — словно бы в любой момент зубы могут сомкнуться. Что тебя привлекает в этом жутком месте?

— Тали, зачем… — начинаю.

— Интересно, — пожимает плечами, — странные они.

Слежу за водой, не могу отделаться от ощущения, что оттуда за нами тоже кто-то следит. Но не показывать же это Тали. Псих я, наверное, с идиотскими ассоциациями. Молчу.

Она ещё несколько минут рассматривает скалу, трёт висок, наконец-то закрывает поле и запускает яхту. Замёрзшие и слегка намокшие спускаемся в каюту.

Тали идёт в ванную, не удерживаюсь, выглядываю в иллюминатор. Даже под водой заметно свечение скальных оснований, теряющихся в глубине. Их опутывают водоросли, иногда мелькают мелкие ночные рыбы.

Полоса скал не очень широкая, медленно, но уверенно преодолеваем её. Хочу домой. На Теллусе нет никаких зубастых утёсов, неестественно зелёных лун и прочих леденящих кровь явлений. Тарин словно бы создан для того, чтобы взрастить садистов-аристократов.

Отхожу от иллюминатора, на всякий случай даю мысленную команду им всем сделаться непрозрачными. Становится на удивление уютно, хотя мне кажется, с Тали где угодно было бы уютно. С каких пор она начала ассоциироваться с теплом, с чем-то родным, самым важным, без чего вообще невозможно представить свою жизнь?

Быстро моется, иду следом. Размышляю об этом сумасшедшем дне. О том, что снова придётся спать в одной постели. Выхожу поскорее, почему-то волнуюсь. Что я буду делать, когда вернёмся? Ты же разрешила приходить к тебе, я же не смогу утерпеть. На сколько ещё хватит выдержки?

Тали уже спит, так безмятежно, сколько там она поспала — пару часов всего. Устала. Аккуратно залезаю, чтобы не потревожить. Наклоняюсь, рассматриваю, разглаживаю волосы по подушке. Отдала эту ужасную пижаму Лайле, мне твоё бельё гораздо больше нравится!

Не могу сдержать свою руку, провожу по щеке, прикасаюсь к губам, спускаюсь пальцами по изящной шее. По шёлковой ткани. Едва касаюсь, боюсь разбудить. Наслаждаюсь. Томящие изгибы и округлости, я бы не оставил на тебе незацелованного миллиметра.

Аккуратно просовываю под спиной руку, притягиваю к себе, обнимаю, прижимаюсь щекой к щеке. Закрываю глаза. Как это по-настоящему, Тали.

Тамалия

Просыпаюсь от звонка коммуникатора и острого ощущения опасности. Подхватываюсь, яхта скачет по волнам, словно горная антилопа, странно, как это мы с Антером не колотились друг о друга, в обнимку же лежим. Корнель.

Укладываюсь обратно, отвечаю сонным голосом. Рань-то какая, судя по часам. Антер иллюминаторы закрыл, не видно, что за бортом творится.

— Ямалита, дорогая, — говорит Корнель взволнованно.

— Угу, — мычу, не разлепляя глаз.

— Ямалита, ты меня слышишь? Буря надвигается, плыви к нам, вы отстали немного, быстрым ходом — минут за двадцать доплывёшь.

— Угу, — снова муркаю. Не собираюсь я к тебе плыть, как не использовать такой повод?

— Ямалита, — повторяет настойчиво, — просыпайся… Твоя же яхта субмариной не становится, а буря очень сильная.

— Уже встаю, встаю, — соглашаюсь.

— Я жду, задай команду и спи дальше!

— Угу, — снова соглашаюсь, отключаюсь. Подскакиваю, смотрю на Антера — тоже открывает глаза.

Делаю прозрачными иллюминаторы. В воде самый настоящий ураган, лучше бы не видела! Ил, песок, водоросли, камни мотаются безумными клубками, бьются в стёкла и борта, ужас берёт.

— Догоняем? — интересуется безэмоционально.

— Делать нечего, — фыркаю. — Как не воспользоваться таким шансом?

Вскакиваю в брюки, натягиваю на ходу кофточку, мчусь на палубу.

Да уж, если бы не поле, мы бы давно проснулись, наверное. Вокруг самый настоящий ураган, волны, брызги, какая-то галька с водорослями периодически от поля отскакивают. Без него колотили бы по палубе. Наверное, здесь не слишком глубокое место, вот Корнель и зовёт туда, где поглубже, на дно залечь. Это что же, у них все крупные суда в подводные превращаются? А такой с виду приличный корабль. Эх, кажется я жалеть начинаю, что они не на барке поплыли…

Темень, этот зелёный блин перегородил полностью местное светило, вода бликует совершенно неестественными отсветами. Затмение. Получается, снова всего пару часов поспала? Не хочется опять стимуляторы глотать.

Слышу сзади какое-то из специфических древних выражений, кошусь на Антера, молчу. Я бы и сама подобное употребила. Вдали по правому борту, почти на границе видимости надвигается огромная бурая стена.

Оглядываюсь, Скального Рифа уже не видно. Вернуться, что ли, обратно и переждать за ним? Жуткое место, если бы не рука Антера на талии, я бы вчера от страха умерла. Планировала подплыть поближе, выпустить какой-нибудь гравимост и попытаться добраться до скалы, может, отколоть кусочек или хотя бы приложить специальный анализатор. Но так и не решилась. Всё, что возможно сделать на расстоянии — сделала. И как-то не хочется мне туда возвращаться, а вдруг во время бури со скалами что-нибудь этакое происходит — не проплыть? А вдруг просто не успеем?

Обо всём этом раздумываю на пути в рубку, активирую смотровой экран. Корнель всё звонит и звонит, сигнал идёт с перебоями. Сажусь в кресло, Антер в соседнее, задаю мысленную команду на преобразование.

— Клим говорил, тут уже можно летать, — сообщаю. Антер смотрит с удивлением, прозрачные широкие ремни плотно фиксируют нас, яхта начинает скоростную трансформацию. Поднимается над волнами, всё так же подпрыгивая, с едва уловимым гудением раздвигаются крылья, опускаясь и разворачиваясь, впереди делается прозрачным смотровое стекло.

— Умеешь управлять? — интересуется Антер. Киваю:

— Немного. А ты?

Пожимает плечами:

— Основные принципы знаю, но с практикой у меня не слишком складывалось…

— Надеюсь, не понадобится.

Приборы фиксируют корабль в том месте, где должны находиться аристократы, и незнакомое судно со стороны бури. Корнель не оставляет попыток дозвониться.

— Кого это ещё сюда занесло? — бормочу.

— На остров отовсюду съезжаются, — отзывается Антер. — Хотя, кажется, субмарина.

— Ну, можно перепутать, — хмыкаю, двигаюсь в направлении неизвестной точки. Гравилёт летит неровно, но пока не поднимаюсь. Лишь когда обнаруживаю, что корабль Корнеля начал погружение, связываюсь с ним.

— Ямалита, ты почему не отвечала? — спрашивает с тревогой. А ты как истинный рыцарь бросился меня спасать.

— Звонков не было, — отвечаю растерянно. — Тут два корабля, я, наверное, не к тому повернула…

— Ямалита, я же просил тебя сразу же… — начинает, после прерывает собственные нотации: — Хорошо, ты главное не паникуй. Мы уже не можем всплывать, потом не успеем опуститься. Я вижу, у тебя преобразовывается гравилёт. Не жди, поскорее улетай от бури. Слышишь?

— Ага, — соглашаюсь, — я вас наберу!

Легко сказать, то, что смотрелось огромным фронтом, кажется, скорее походит на полукруг, с гигантской скоростью стремящийся сомкнуться в окружность. И очутиться внутри этой окружности совсем не хочется.

Взлетаю повыше, ветер едва не сносит, крылья снова трансформируются, подстраиваясь под погодные условия, запускаются дополнительные моторы. Начинается дождь и, кажется, град. В переднее стекло уже ничего не видно, ориентируюсь только на экран, который каким-то чудом визуализирует картинку. Автоматика пока справляется.

— Антер… — говорю жалобно. — Дойдёшь до комбайна? А то без кофе умру…

Я бы и сама сходила, просто боюсь что-нибудь пропустить. Ты же не подумаешь, будто своим хозяйским положением пользуюсь, правда?

— Сейчас, — поднимается с улыбкой, идёт пошатываясь: гравилёт с трудом справляется с нагрузками. Разгоняю посильнее, а то буря так ускорилась, что ещё не вырвемся из кольца. Чёрт, кажется, вторая подлодка плывёт в нашу сторону. Надеюсь, случайность.