Раб (СИ) - Нэльте Нидейла. Страница 24

У-у-у-у-у…

— А что, у вас тут весь высший свет собирается? — возвращаюсь к насущному.

— Конечно, — с гордостью отвечает Свелла. — У нас один из самых элитных парков. Даже Корнелий с Олинкой изредка почитают своим присутствием!

— Ух ты! — восхищаюсь. — А кто ещё?

Перечисляют наперебой, о тех, о ком еще не слышала, прошу рассказать подробнее… Обещают со всеми познакомить. Надо же, даже Амиру упомянули.

— Часто она здесь бывает? — интересуюсь. Может, Антер уже бывал с ней тут? Бедный мой… Хотя, тогда Свелла его знала бы, наверное.

— Очень редко, — говорит Свелла, — она вообще редко где бывает, домоседка.

Расспрашиваю про Амиру. Оказывается, она здесь местная шишка какая-то, кроме салона красоты у неё своя юридическая фирма, которая оформлением рабов занимается. Вот чёрт…

Надо же, никто даже не заикнулся о том, что она со своими рабами вытворяет. Едва удержалась, чтобы не рассказать про надпись и про то, как она её выжигала. Тут, видимо, просто не принято в дела друг друга лезть, а моего возмущения и вовсе не поймут. Раб же, с ними всё можно делать.

Ощущаю почти непреодолимое желание поискать Антера. Поднимаюсь, тихо у Свеллы интересуюсь, где здесь туалет. На обратном пути иду другой дорогой, через рабскую секцию.

Антер

Ухожу. Настроение паршивое. Хорошо хоть я не обязан Аниту развлекать. Приказала бы госпожа — был бы обязан, но спасибо, не приказала. Пусть с другими развлекается.

Иду в рабскую секцию. Тут народу не много, буквально человек… хм… рабов пять. Две девушки брызгаются в фонтане и смеются, видимо, повезло с хозяевами. Трое парней сидят на пластиковых дешёвых шезлонгах. Похоже, отдыхают.

— Новенький? — подаёт голос прикованный к стойке раб. — Иди, налью чего-нибудь. Рабам крепкого не положено, но прохладительного полно, выбирай.

Подхожу, сажусь на барный стул, что-то выбираю. Наливает. Расспрашивает про то, кто и откуда, отвечаю неохотно.

— Устал? — говорит сочувственно. Пожимаю плечами. Замолкает.

— Долго тут стоять? — в свою очередь сочувствую. Пожимает плечами:

— Нас трое на место, каждый стоит по четыре часа, потом восемь отдыхает.

— Неплохо? — предполагаю, хотя ощущаю какой-то подвох. Усмехается:

— И так круглосуточно.

Да уж. Дурак. Нашёл "неплохо". Хотя, смотря с чем сравнивать…

Понимающе молчим.

Не проходит и десяти минут, как на соседний стул садится мокрая девица, кажется, из тех, что хохотали. Абсолютно раздетая, не считая чёрной рабской полоски на шее. По-моему, снова краснею, отвожу глаза.

— Не обращай внимания, — хохочет, — хозяйка не разрешает мне одеваться, я раньше комплексовала, а потом плюнула. Я же красивая, чего стесняться, пусть окружающие стесняются!

Ну да, все мы пытаемся найти хоть что-то положительное. Но ведь это так отвратительно… Может, и мне взять с неё пример? Раздеться, покупаться… И чёрт со всеми теми, кто будет пялиться.

Кажется, сейчас снова передёргиваться начну. Да как же научиться управлять своим дурным телом? То оно краснеет, то дёргается, то… хм… блюёт на Амиру. Кажется, улыбаюсь.

— Ведь правда же, Маирчик? — продолжает девушка, вешаясь на раба.

— Конечно, — соглашается тот. Лучше бы я с Анитой болтал, честное слово. Если бы она удовлетворилась болтовнёй.

Оглядываюсь. Телохранительница уже тут, но сидит с другой стороны, разговаривает с одним из рабов. В купальнике, на шее золотая цепочка. Бросила на меня хмурый взгляд, поспешил отвернуться. Ну её к чёрту. Даже пытаться не хочу.

Господи, как же всё осточертело!

Пойти найти Ямалиту, что ли? Положено дожидаться, пока позовёт… но ведь разрешила же… А что я там буду делать? Сидеть бесправной вещью у ног и слушать жуткие хозяйские разговоры?

— Налей ещё, — прошу. Бармен наливает.

— Не напьёшься, — хихикает рабыня, снова садясь на стул рядом со мной, проводит рукой по плечу. Всё-таки передёргиваюсь.

— Прости, — говорю.

— Хозяйка замучила? — понимающе. Киваю.

— А жаль, — говорит разочарованно. Залазит на стойку и начинает приставать к Маиру. Отворачиваюсь. Вижу Ямалиту, поднимаюсь. Ощущаю, как на плечи ложатся руки рабыни, прижимается к моей спине, зачем-то целует в щёку:

— Это твоя хозяйка? — шепчет. Пытаюсь освободиться, киваю. — Такая точно замучает, — хихикает.

Кажется, Ямалита недовольна. Делаю более резкое движение.

— Она что, не давала тебе разрешения? — шепчет рабыня.

— Нет, — говорю, снимая её руки с плеч, раз не понимает намёков, то в открытую. Почему-то кажется, что Ямалита сейчас начнёт сердиться. Но ведь сама разрешила делать, что хочу!

— Вот жадная какая, — слышу, как хихикает рабыня тихо бармену. Кажется, снова краснею…

— Жадная-жадная, — сообщает Ямалита, подходя, и взгляд у неё такой… тяжёлый. Рабыня пугается, проворно опускается в позу покорности:

— Прости, госпожа, глупая рабыня не следит за языком, что мне сделать, чтобы извиниться?

Тамалия

Что это вы, агент Там, никак ревнуете? С чего бы? Или дух собственничества проснулся? Только вот не нужно рассказывать, что "мы в ответе за тех, кого…" Мальчик-то взрослый уже, и без вас вполне может о себе позаботиться…

Вижу раздетую бесстыжую девицу рядом с моим… чёрт, рядом с Антером. И вместо того, чтобы тихо удалиться, убедившись, что всё в порядке и чудо моё расслабляется, зачем-то захожу на территорию рабов. Пытаюсь убедить себя в том, что ведь Антеру неприятно, видно же, что неприятно, нужно его отсюда забрать… Да что он, сам не уйдёт, если захочет? Ты же разрешила… Хотя кто знает, вдруг всё-таки прерывать господ нельзя… Ну так тут других мест полно, не возле голых девиц… А чего это они с Анитой по разным углам?

Рабыня что-то шепчет ему на ухо, целует в щёку и от этого почему-то так… неприятно.

Да хватит уже, коза, что, понравилось человека в собственности иметь, ему без твоего разрешения уже и по сторонам оглядеться нельзя?

Просто он мне не безразличен. Если бы видела, что ему хорошо и весело…

А что бы я сделала?

Будем надеяться, что незаметно удалилась бы. Во всяком случае, хочется думать, что заставила бы себя.

— Это твоя хозяйка? Такая точно замучает, — слышу тихое хихиканье девицы, прилипшей сзади к Антеру. Ну ни фига ж себе, когда это я тебя мучила, дорогой? Впрочем, наверное, для тебя всё, что я ни делаю, мучительно.

Что-то ещё шепчет ему на ухо, кажется, про разрешение. Антер качает головой:

— Нет.

Снимает её руки с плеч. Чёрт, зачем ты сюда пришла, пусть бы отвлёкся! Ну зачем? Ну волновалась, и что?

— Вот жадная какая, — тихо сообщает рабыня, поворачиваясь к прикованному к стойке длинной цепью парню.

— Жадная-жадная, — соглашаюсь.

Зачем, ну зачем?! Снова забываешь, что перед тобой бесправные существа, которые не посмеются, не поприкалываются, даже ответить тебе не могут! Хоть бы улыбнулась, идёшь тут как… хозяйка! Девушка уже на коленях, лбом в пол, бедный бармен глаза отводит от открывающегося ему зрелища.

— Прости, госпожа, глупая рабыня не следит за языком, что мне сделать, чтобы извиниться?

Антер вдруг тоже делает шаг вперёд, опускается на колени:

— Прости, госпожа, это я виноват.

Сволочь ты, агент Там. Вздыхаю.

— Сделай так, чтобы в следующий раз ни я, ни другие хозяева ничего подобного не слышали, — говорю девушке.

Она продолжает лепетать извинения. Не слушаю, обращаюсь к Антеру:

— Ну идём, расскажешь, в чём же ты виноват.

Смотрит на меня, подгоняю:

— Ну, поднимайся, пошли, чего ждёшь?

А то с него станется не подниматься.

Встаёт, идёт. Оглядываюсь. Девица шепчет что-то бармену, кажется, сочувствует Антеру, которому не повезло с хозяйкой. Ну вот молодец, показала себя, красивую… Впрочем, если честно, такая репутация мне не повредит, а то как начнутся сплетни, что у Антара чересчур мягкая хозяйка, ничего хорошего не выйдет. Будем искать плюсы…

Нахожу небольшую укромную полукруглую нишку со столиком, оглядываюсь, чтобы удостовериться, что поблизости нет чужих ушей. Усаживаю милого, сажусь рядом.