Раб (СИ) - Нэльте Нидейла. Страница 63

Мы уже плывём вдоль берега, рассматриваю. Места для манёвров, надо сказать, много, и если не задаваться целью вылезти за пределы разрешённой зоны, вполне есть, где развернуться. Ничего необычного не вижу, ни на берегу, ни на море. Закрываю глаза.

Слышу лёгкие, почти бесшумные шаги, Антер поднимается, садится рядом. Смотрю на него.

— Загорать? — улыбаюсь. Неопределённо ведёт плечами. — Слушай… если хочешь, можешь тоже курс выбирать. Выбор, конечно, невелик…

— Но как-то же они плавают к соседним материкам, — отвечает. — Значит, где-то есть проход… проплыв.

— Наверное, — говорю. Смотрит на меня, будто сомневается, киваю: никаких ограничений не ставила, яхта слушается нас обоих.

Задаёт мысленный приказ, перед нами формируется достаточно большое окошко с навигационной картой. Рассматриваем, чуть склоняясь друг к другу.

Практически вдоль всех побережий картина одна и та же. Разве только там, где находятся участки богатых аристократов с выходом к морю, — движение сведено к одному фарватеру и удалено на такое расстояние, чтобы с берега господам не мешали никакие чужие лодки. Проплыть мимо, что ли, порассматривать островок Ажалли? Сейчас мы направляемся в строго противоположную сторону.

— Вот, смотри, — показывает.

На Тарине всего три материка, все обжитые, но аристократия обитает только здесь. Стена тянется вдоль всего побережья, и получается, будто это космопорт взят в её кольцо. По морю же идёт полоса маяков, или, скорее, башен. Наверняка тоже вооружённых, наверняка любое судно, будь то морское или воздушное, должно проплыть мимо них и отметиться в системе. Кстати говоря, над морем летать запрещено, без специального разрешения.

А в океане почти по центру всех трёх материков, чуть ближе к нашему, немного заходя и в наше море — странное пустое место, полоса башен с нашей стороны побережья прерывается на ширину в несколько десятков километров. Здесь что, охранять ничего не нужно?

— Как будто какая-то мёртвая зона, — говорит. — Да, и путей навигационных там нет.

— Как слепое пятно, — соглашаюсь.

— За последней линией буйков, — добавляет.

— Угу, вроде и придраться не к чему, у нас здесь, так сказать, столица, суда вполне могут подойти с боков, а не плыть напрямую. Но всё равно странно. Может, конечно, там течение какое или скалы подводные… Но зачем тогда защитные башни убирать?

— Чтобы не раздражать аристократию? — предполагает.

— Думаю, ощущение незащищённости напугает её сильнее.

— Значит, там наоборот, какое-нибудь орудие припрятано, — ведёт плечами.

— Больше похоже на правду, — соглашаюсь. Логично, если прерывать ряд башен — то для более мощного орудия. И нечего там плавать…

Ладно, нужно будет подумать об этом на досуге, может, нашим карту передать с навигационными путями, пусть понаблюдают с орбиты за этим местом. Так-то, на вид, оно от других ничем не отличается. Море, на горизонте переходящее в океан.

— Солнце припекает, нужно где-то остановиться искупаться, — говорю. Вода здесь тёплая, даже где глубоко. — Ты точно не сгоришь? Не видела тут медика, хотя, по идее, должен быть.

— Да что мне сделается, — отвечает.

Ещё какое-то время сидим, пока солнце не становится совсем палящим, потом перебазируемся на носовой диван, сверху запускаем защитный тент. Хочу отплыть подальше от оживлённой территории. Едим, смеёмся, боже, как замечательно!

Олинка не была бы Олинкой, если бы не решила позвонить именно сейчас. У неё определённо нюх на такие вещи.

— Интересно, может, она нам какого-нибудь "жучка" засадила? — смеюсь, когда бортовой сетевик сообщает о звонке. — Иначе как настолько удачно моменты выбирает?

— Ментального, — улыбается в ответ, хотя по глазам вижу, что хочет где-нибудь спрятаться и в кадр не попадать. Ну нет уж! По крайней мере, я тебя никуда отправлять не буду, если сам не решишь сбежать. Не решает.

— Ага, который реагирует, когда нам хорошо, — киваю.

Вижу слегка удивлённый взгляд, но приходится всё-таки ответить Олинке. Подружка, как-никак.

У Олинки лёгкий ступор. М-да, нос яхты, море, я в купальнике… ну и Антер, хоть и в брюках, зато верхние рельефы визуально доступны. И всё это на фоне огромного дивана и столика с разными вкусностями.

— Привет! — машу рукой.

— Я… — начинает Олинка. — Хотела… — бросает взгляд на Антера, облизывает губы, ох ты ж, надеюсь, никто там сильно не пострадает… Ну не могу я проигнорировать её звонок… Продолжаю как ни в чём не бывало улыбаться. Знаю, чего ты хотела на самом деле, ненормальная.

— Хотела узнать… — пытается не упустить мысль Олинка, — как ты… Отошла уже?

— Сколько ж можно, — вздыхаю. — И так три дня в истерике провела.

Ну, допустим, только полтора, но ладно.

— Вот решила обстановку сменить, отдохнуть.

— С собой бы позвала, — с лёгкой обидой.

— Да я подумала, зачем вам мои истерики? Вот успокоюсь, тогда и в свет выгляну. Я же… нервная периодически бываю.

— Могу приехать, поддержать, — жертвует собой Олинка. Лучше бы на вечеринке поддержала, коза, а не тыкала в пульт Антера своими ненасытными пальцами.

— Нет-нет, что ты! — ужасаюсь. — Не нужно, что ж я тебя буду от дел отрывать…

— Да мне не сложно… — говорит.

— Ну перестань, не нужно, ты что, у меня уже всё в порядке, проветрюсь — буду как новенькая. Позвоню завтра-послезавтра, выберемся куда-нибудь! Свелла тоже звала, устроим девичник…

Мысль о девичнике Олинку не вдохновляет, но я заверяю, что её бесценная помощь слишком бесценна, чтобы злоупотреблять, и, преодолевая почти ощутимое сопротивление, отключаюсь.

— Через сколько перезвонит? — спрашивает Антер, высвечивая на окошке часы. — На что ставишь?

— Час? — предполагаю.

— Может и продержится, если не придумает чего-нибудь сверхважного.

— А мы в это время будем очень заняты и не сможем ответить, — улыбаюсь. Отводит взгляд. Что-то перестаралась я с шуткой, наверное.

— Это правда? — вдруг спрашивает, не успеваю сообразить, о чём он, как поясняет: — Что тебе хорошо?

— А тебе? — удивляюсь. — Плохо, что ли?

Предпочитает улыбнуться.

— А ты в курсе, что она из-за тебя изводится? — не удерживаюсь.

— Угу, — мрачнеет слегка. — Из-за надписи моей и… — замолкает.

— Что и?

— Можно, не буду рассказывать, как она меня осматривала и какие вопросы задавала? По-моему, ей Корнель не разрешил меня оставить, она хотела.

— Почему не разрешил? — удивляюсь, прикусываю язык, вот дура, зачем лезешь с расспросами на эту тему…

— Неэлитный, — пожимает плечами.

— Хм, ну если она рассчитывала, что буду делиться, то просчиталась, — говорю, сжимаю его руку.

— Слава богу, — едва слышно.

— Ммм, давай забудем об Олинках. Нужно где-то остановиться. Купаться будешь?

— Под душем, — улыбается.

— Ну чего ты упрямишься! Купайся в брюках.

— Вот ещё.

— Тогда без!

Смущается, усмехается.

— Купайся ты, а я полюбуюсь.

И что вот ему ответить?!

Антер

Мы уже далеко отплыли, здания сменились небольшими природными вкраплениями. Тали находит какую-то пустую бухту, направляет яхту туда. Ещё немного, и не удержусь, полезу в этих дурных брюках плавать. Жара, да и вообще…

Останавливает, вода чистая, прозрачная, слегка красноватая, неглубоко, пахнет солью и водорослями, ни ветерка. Оказывается, иногда можно почти забыть о чипе. Почти поверить, что свобода совсем рядом, вот она, прикоснись рукой…

Тали зачем-то забегает в каюту, возвращается без очков, оглядывается, будто снова собирается звать меня купаться, но передумывает. Формирует полупрозрачную лесенку, легко слезает и падает на спину в воду.

— Какой кайф! — кричит оттуда. Стою, облокотившись на перила, смотрю на неё сверху, представляю… Ну, пожалуй, то, что представляю, ей лучше не знать. Ведь буду же скучать, как же я буду по ней скучать… Даже просто по её обществу, по таким замечательным часам, проведённым вместе.