Проклятие лорда Фаула - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 51

Внезапно приглушенный шум реки стал громче и заглушил голос великана. Неожиданная струя течения поймала лодку и швырнула ее нос вправо, развернув бортом к течению. Лодка накренилась, переваливая через волну, и брызги окатили Кавинанта. Он инстинктивно перенес свой вес на левую ногу.

В следующее мгновение он услышал обрывок песни великана и ощутил силу, пронизывающую киль. Лодка медленно повернула влево и снова развернулась по ходу реки.

Но это происшествие, едва не приведшее к беде, закончилось все же тем, что лодка оказалась в опасной близости к северо-восточной стене. Она дрожала от энергии, пока Морестранственник возвращал ее в более спокойные воды, протекавшие ниже главной струи течения Серой. Затем ощущение силы, пронизывающей киль, исчезло.

— Прошу извинения! — прокричал великан. — Я начинаю утрачивать искусство мореплавания!

Голос его звенел от напряжения.

Костяшки пальцев Кавинанта побелели — с такой силой вцепился он в борт лодки. Стараясь удержать равновесие в раскачивающемся судне, он вдруг вспомнил:

«Лучше умереть, чем жить так».

«Лучше умереть? — подумал он. — Нет, это не так».

Может быть, было бы лучше, если бы лодка опрокинулась, лучше, если бы он утонул, лучше, если бы он со своей ополовиненной рукой и со своим кольцом не доставлял в Ревлстон послание Лорда Фаула. Он не был героем. Он не мог удовлетворить таких ожиданий.

— Теперь — пересечение! — вновь крикнул великан. — Мы должны пересечь Серую, чтобы взять курс на север. Большой опасности в этом нет — кроме той, что я уже устал. А течение очень неспокойное.

На этот раз Кавинант повернулся и пристально посмотрел на великана.

Теперь он видел, что Морестранственник страдает. Щеки его ввалились, образовав глубокие ямы, словно кто-то стер с его лица добродушие; а его глаза из-под насупленных бровей горели суровой решимостью.

«Устал? — подумал Кавинант. — Скорее дошел до изнеможения».

Неуклюже перебираясь от поперечины к поперечине, он добрался до великана. Глаза его находились на уровне талии Морестранственника. Он задрал голову, чтобы крикнуть:

— Я буду править. Ты должен отдохнуть!

На губах великана мелькнула улыбка.

— Благодарю тебя. Но нет, ты еще не готов к этому. А у меня еще достаточно сил. Но, пожалуйста, подай мне «глоток алмазов».

Кавинант открыл мешок с едой и взялся руками за кожаный бурдюк.

Тяжесть и податливость делали его неподъемным для Кавинанта, а постоянная качка валила с ног. Он просто не мог поднять бурдюк. Но после секундного колебания он подсунул под бурдюк обе руки и, застонав от напряжения, вытолкнул его наверх.

Морестранственник точно вовремя перехватил левой рукой бурдюк за горловину.

— Спасибо тебе, друг, — сказал он с усталой улыбкой. Подняв бурдюк ко рту, он на мгновение выпустил из-под своего контроля опасности течения, чтобы сделать глубокий глоток. Затем он опустил бурдюк и направил лодку к устью Серой реки.

По судну вновь прокатилась, пронизав его, силовая волна. Когда она поборола главную силу Серой, великан повернул вдоль по течению и сделал разворот поперек потока. Дно лодки сотряслось от энергии. Совершив ловкий маневр, великан вывел лодку к северной стороне потока, повернув ее вокруг своей оси, так что она продвинулась вдоль стены вверх по течению и скользнула в спокойные воды Белой. Как только этот поворот на север был завершен, рев сливающихся потоков над лодкой начал быстро затихать. Мгновением позже пульсация энергии тоже стала замирать. Тяжело вздохнув, Морестранственник вытер пот с лица. Плечи его поникли, голова склонилась. Медленно и с натугой он опустил руль и наконец уселся, почти упал, на корме лодки.

— Ах, мой друг, — простонал он, — даже великаны не созданы для того, чтобы совершать подобные дела.

Кавинант добрался до центра лодки и сел на дно, оперевшись о борт.

Из такого положения окружающая местность была ему не видна, но в данный момент пейзаж его вовсе не занимал. У него были иные заботы. Одной из них являлось состояние Морестранственника. Он не понимал, почему великан выглядел столь изможденным.

Он попытался разузнать об этом косвенно, сказав:

— Ловко сделано! Как тебе это удалось? Ты так и не сказал мне, что движет этой посудиной.

И он нахмурился — столь нетактично звучал его голос.

— Спроси лучше о чем-нибудь другом, — устало вздохнув, сказал Морестранственник. — Эта история почти столь же длинна, как история самой Страны. У меня нет внутреннего желания объяснять тебе все премудрости здешней жизни.

— Ты же все равно не знаешь коротких рассказов, — отозвался Кавинант.

При этих словах на губах великана появилась вымученная улыбка.

— Ах, это действительно так. Что ж, постараюсь сделать ее для тебя короткой. Но тогда ты должен обещать мне тоже рассказать что-нибудь необычное — такое, о чем я никогда бы не додумался сам. Мне это будет необходимо, друг мой.

Кавинант выразил свое согласие кивком головы, и великан сказал:

— Ну что ж. Ешь, а я буду говорить.

Слегка удивившись тому, насколько он, оказывается, был голоден, Кавинант принялся за содержимое кожаного мешка. Он жадно поглощал мясо и сыр, утоляя жажду мандаринами. И пока он ел, великан начал слабым от усталости голосом:

— Время Дэймлона Друга Великанов закончилось в Стране прежде, чем мой народ завершил сооружение Коуэркри, своего дома в Прибрежье. Прежде чем начать трудиться на своих, подаренных им Лордами, землях, они вырезали из сердцевины горы Твердыню Лордов, как называют ее люди, а когда Коуэркри был завершен, Высоким Лордом был Лорик. Затем мои предки обратили свои взгляды к остальному миру — к Солнцерождающему морю и к дружбе с землей.

Теперь мастера учений и лиллианрилл, и радхамаэрль хотели постичь учение великанов, и время Высокого Лорда Лорика Заткнувшего Вайлов было временем великого расцвета учения лиллианрилл. Чтобы еще более способствовать этому, великанам необходимо было некоторое время пожить в Твердыне Лордов, — он перешел на тихое пение, словно вызывая заклинанием былое величие благоговения великанов, — в могущественном Ревлстоне. Это было хорошо, поскольку Ревлстон поэтому не померк перед их взором.

Но великаны были не особыми любителями ходить пешком, что, кстати, можно сказать о них и сейчас. Поэтому мои предки разведали реки, стекавшие от Западных Гор к морю, и решили построить лодки. Правда, лодки не могут пройти сюда с моря — как тебе, возможно, известно, гигантская трещина, над которой стоит Грейвин Френдор, преграждает путь. И никто — будь то великан или кто-нибудь другой — по собственной воле не поплывет по ущелью мимо Великой Топи, Глотателя Жизни. Поэтому великаны построили доки на реке Соулсиз выше по течению от Грейвин Френдор и теснин, именуемых Ущелье Предателя. Там они держали лодки, подобные этой, — там, а также в Твердыне Лордов, у подножия водопадов Фэл, так что по меньшей мере две сотни лиг путешествия можно было совершить по воде, которую мы любим.

Лорик и мастера учения лиллианрилл решили помочь великанам в этом деле. Использовав свое мастерство, они создали золотую жилу — могущественное дерево, которое они назвали лор-лиарилл, — и стали делать из него рули и кили для наших речных лодок. И еще Старые Лорды обещали, что когда надежды, касающиеся нас, сбудутся, тогда золотая жила поможет нам.

— Ах, довольно об этом, — великан коротко вздохнул. — Короче говоря, это судно привожу в движение я. — Он поднял руки от руля, и лодка неожиданно начала терять направление. — Или, точнее говоря, я взываю к силе золотой жилы. Земля содержит жизнь и силу — она в камне, в воздухе, в воде, в почве. Но жизнь в них как бы спрятана — как бы дремлет. Нужны и знания, и сила и, к тому же, могучие жизненные песни — чтобы разбудить их.

Он снова ухватился за руль, и лодка вновь пошла вперед.

— И потому я устал, — тяжело дыша, продолжал он. — Я не отдыхал с той самой ночи, которая была накануне нашей встречи.

Интонация его голоса напомнила Кавинанту о слабости Трелла после того, как гравлингас восстановил разбитый кувшин.