Проклятие лорда Фаула - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 67

— Итак, теперь вы не знаете, правы вы были или нет, прожив все эти годы, — глухо произнес он. — Как вы терпите это? Может быть, ваша клятва смеется над вами?

— Никакое обвинение не в силах обратить нас в сомнение, — убежденно сказал Баннор. И все же, на мгновение, его непоколебимая гордость, казалось, дрогнула.

— Нет, вы делаете это сами.

В ответ Баннор лишь медленно опустил веки, словно ни обвинение, ни оправдание не имели значения перед древними обязательствами его посвящения.

Мгновением позже один из стражей сделал Кавинанту знак в сторону палаты Совета. Тревога сжала его сердце. Его пугающая симпатия к Баннору опустошила запас его мужества, он чувствовал себя не в силах вновь предстать перед Лордами и отвечать на их требовательные вопросы. С трудом поднявшись на ноги, он заколебался.

Когда Баннор сделал ему знак, Кавинант поспешно произнес:

— Скажи мне только одно. Если бы твоя жена была бы все еще жива, пошел бы ты навестить ее и вернулся бы потом сюда? Смог бы ты… — Он запнулся. — Смог бы ты это вынести?

Страж Крови встретил его умоляющий взгляд спокойно, но по его лицу, словно тени, прошли мысли, прежде чем он тихо ответил:

— Нет.

Тяжело дыша, словно его мучило головокружение, Кавинант проплелся через двери, а затем по ступенькам на заклание к жертвеннику ямы с гравием.

Протхолл, Морэм и Осондрея, великан, четверо Стражей Крови, четверо зрителей — все оставались в том же положении, в каком были во время его ухода. Под их взглядами, полными угрожающего ожидания, Кавинант сел в одиноко стоящее кресло ниже стола Лордов. Его трепал озноб, словно огненные камни вместо тепла излучали холод.

Когда Высокий Лорд заговорил, голос его казался более старым, чем прежде.

— Томас Кавинант, если мы неверно обращаемся с тобой, то в свое время будем просить за это прощения. Но мы должны разрешить свои сомнения. Ты скрыл многое из того, что нам необходимо знать. Однако мы смогли найти такой вопрос, по которому наши мнения сошлись. Мы видим твое пребывание в Стране следующим образом.

Подкапываясь под гору Грома, Друл Камневый Червь нашел потерянный Посох Закона. Если ему никто не поможет, то пройдет много лет, прежде чем он научится им управлять. Но Лорд Фаул Презирающий знает о находке Друла и в своих собственных целях согласился научить пещерника правилам пользования Посохом. Совершенно ясно, что ему не удалось отнять у Друла Посох. Может быть, он слишком слаб. Или, возможно, он боялся воспользоваться тем, что было сделано не для него. Или у него есть какая-то иная ужасная цель, которой мы не знаем. Но очевидно, что Лорд Фаул вынудил Друла воспользоваться Посохом, чтобы вызвать тебя в Страну — только Посох Закона обладает такой силой. Да и Друл не смог бы придумать и выполнить такую задачу без помощи глубокого знания. Ты был доставлен в Страну по велению Лорда Фаула. Мы можем лишь надеяться, что в этом принимали участие и другие силы.

Но это не объясняет нам причины, — голос Высокого Лорда стал напряженным. — Если единственной причиной для Лорда Фаула была доставка послания, то совсем не обязательно было для этого привлекать кого-то извне — и не было никакой необходимости спасать тебя от Друла, как это сделал он, доставив тебя на Смотровую Кевина, и что, по-моему, он пытался сделать, послав своего слугу, Опустошителя, чтобы тот помешал тебе идти через Анделейн.

Нет, ты призван для того, чтобы привести наши души к истинному намерению Презирающего. Почему он вызвал тебя из-за пределов Страны? И почему именно тебя, а не кого-нибудь другого? В чем ты соответствуешь его критериям для этой миссии?

Тяжело дыша, Кавинант сомкнул челюсти и ничего не сказал.

— Давай я поставлю вопрос иначе, — настаивал Протхолл. — История, которую ты нам рассказал, содержит в себе правду. Не многие из живущих знают, что высших слуг Фаула, Опустошителей, когда-то звали Херим, Шеол и Джеханнум. Нам также известно, что один из Освободившихся в течение многих лет изучал духов Анделейна.

Сам того не желая, Кавинант вспомнил отчаянное мужество животных, которые помогали Освободившемуся спасти его в Анделейне. Они бросались навстречу гибели с отчаянной и тщетной яростью. Кавинант скрипнул зубами, пытаясь заглушить звучащий в ушах звук их гибели. Протхолл продолжал:

— И мы знаем, что тест правды ломильялор абсолютно надежен — если проверяемый не превосходит проверяющего.

— Но Презирающий тоже знает это, — огрызнулась Осондрея. — И он тоже мог знать, что один Освободившийся живет и занимается изучением Анделейна. Он мог сочинить эту легенду и обучить тебя. Если это так, — мрачно заявила она, — то тогда вопросы, на которые ты отказываешься отвечать, именно те, которые могли бы обнаружить лживость твоего рассказа. Почему хайербренд настволья Парящее проверял тебя? Как проходила проверка? С кем ты сражался, используя посох? Какое предчувствие обратило против тебя Этиаран, жену Трелла? Ты боишься отвечать, потому что тогда мы увидим, что все это дело рук Презирающего.

Высокий Лорд Протхолл властно произнес:

— Томас Кавинант, нам необходимо какое-то доказательство, что все рассказанное тобой — правда.

— Доказательство? — сдавленно переспросил Кавинант.

— Докажи нам, что мы можем тебе доверять. Ты принес нам приговор.

Мы этому верим. Но, может быть, это твоя цель — отвлечь нас от истинной защиты Страны. Дай нам какой-нибудь знак, Неверящий.

Трепеща, Кавинант чувствовал, что непостижимые обстоятельства его сна сомкнулись вокруг него, отрезав любую попытку к надежде или независимости. Он с трудом поднялся на ноги, чтобы достойно встретить поражение. Как к последней инстанции, он обратился к великану:

— Скажи им. Этиаран и себя винила в том, что случилось на праздновании. Потому что она проигнорировала предупреждение. Скажи им. Он горящими глазами смотрел на Морестранственника, желая, чтобы великан поддержал его последний шанс на автономию. После мгновения мертвой тишины, великан сказал:

— Мой друг Томас Кавинант говорит правду, в некотором смысле.

Этиаран, супруга Трелла, больше всех винила себя.

— И тем не менее! — сухо сказала Осондрея. — Может быть, она винила себя за то, что провела его на празднование… Что позволило ему… Ее боль еще ничего не значит.

И Протхолл низким голосом настойчиво повторил:

— Ты должен предъявить нам что-то более весомое, Кавинант. Нам необходимо принять решение. Ты должен выбрать между Страной и презирающим Страну.

Кавинант, помоги им!

— Нет! — хрипло выкрикнул он, повернув лицо к Высокому Лорду. — Это была не моя вина. Неужели вы не понимаете, что именно этого и хочет добиться от вас Фаул?

Протхолл встал, перенеся весь вес на посох. Когда он заговорил, его фигура, казалось, увеличилась в размерах, исполненная силы.

— Нет, я этого не вижу. Ты закрыт для меня. Ты просишь, чтобы тебе верили, но отказываешься проявить доверие. Нет. Я требую от тебя какого-либо знака, в котором ты нам отказываешь. Я — Протхолл, сын Двиллиана, Высокий Лорд по назначению Совета. Я требую!

В течение одного долгого мгновения Кавинант, казалось, колебался в нерешительности. Взгляд его упал на яму с гравием. Кавинант, помоги им! Со стоном он вспомнил, какой ценой заплатила Этиаран за то, чтобы он сейчас был в этом месте. Ее боль ничего не значит. Контрапунктом в ушах прозвучал голос Баннора — две тысячи лет. Жизнь или смерть. Мы не знаем. Но лицо, увиденное им среди огненных камней, могло быть лицом его жены. Джоан! — молча прокричал он. Была ли болезнь тела важнее, чем все остальное?

Он рванул рубашку, словно пытаясь обнажить свое сердце. Оторвав от прикрепленного к груди кусочка клинго свое обручальное кольцо, он натиснул его на безымянный палец и поднял левый кулак, словно вызов. Но настроение его было совсем не воинственным.

— Я не могу им воспользоваться! — с тоской крикнул он, словно кольцо все еще было символом женитьбы, а не талисманом Дикой Магии. — Я прокаженный!