Джек на Луне (СИ) - Русуберг Татьяна. Страница 26

Во как я ловко вывернулся!

- Так ты в первый раз, - усмехнулась Лэрке и свернула на подъездную дорожку, ведущую к типичному для фермы вытянутому побеленному зданию с флангами подсобных строений. - А куда вы переехали? В какой дом?

Я назвал адрес и объяснил:

- Такой темно-серый, с башенкой.

Фыркнул из-под колеса гравий, камушки больно стрельнули по ноге. Я остановил велик и удивленно обернулся. Лэрке застыла посреди дорожки, на которой остался темный след от резкого торможения.

- Ты чего? – спросил я, чувствуя противный холодок под ложечкой. – Мы что, не туда приехали?

- Вы купили Стеклянный Замок?

- Замок? – я ухмыльнулся на пробу, но ее лицо осталось совершенно серьезным, даже сосредоточенным. – Вообще-то он каменный, но... Нет, мы его не купили. Мать вышла замуж за Люкке, - почему-то у меня язык не повернулся назвать Себастиана по имени при Лэрке. – Хозяина дома. Знаешь его?

Я боялся услышать ответ. На миг мне показалось, что девчонка в курсе всего насчет отчима. Что все тут в курсе - и старичок с таксой, и женщина, которая махала мне от фиалок, и даже почтальон, что приезжал на своем грузовичке каждое утро. Все все знают, но участвуют в общем заговоре молчания. Заговоре против чужаков на их маленьком острове Счастья, вроде меня и ма.

Лэрке покачала головой:

- Да так, видела пару раз, вот и все. А вы уже давно здесь?

- С середины июня.

- Ага.

Это многозначительное «ага» повисло между нами разделительным союзом. Вроде мы вместе, а вроде – каждый по свою от него сторону. Лэрке изучала меня так, будто должна была принять самое важное решение в своей жизни, а на моей морде значился неразборчивый, но необходимый совет.

- Ты точно хочешь научиться ездить верхом? – наконец спросила она испытующе.

- С детства мечтал, - я стукнул себя кулаком в грудь. – Лошадей обожаю.

Она вздохнула и потащила велик ко мне:

- Ладно. Тогда пойдем.

На Каштановой ферме было безлюдно. Только по огороженной площадке, которую Лэрке назвала манежем, трусила пара упитанных пони с детьми под присмотром инструктора, а родители висели на изгороди, обмахиваясь панамами. Дети в огромных черных шлемах походили на головастиков, родители – на разморенных жарой пестрых жаб.

- Туристы, - презрительно скривила губы моя провожатая.

Мы зашли в прохладу конюшни. Пахнуло навозом и сеном, глухо застучали копыта, из боксов повысовывались любопытные морды обитателей. На каждом стойле висела табличка с именем лошади и указанием ее породы. Лэрке остановилась перед боксом, на котором значилось: «Луна. Фьорд».

- Твоя? – спросил я, кивая на невысокую плотную лошадку удивительного серебристого цвета с темной гривой и хвостом.

- Ага, - девчонка ласково провела Луне по переносице, почесала широкий лоб. – Родители подарили на день рождения. Мне тогда восемь исполнилось. Вот с тех пор мы и вместе.

Нормально, блин. Чего там подарили мне на восьмилетие? Хоть убей, не помню. Помню только, что обожрался мамиными домашними трюфелями – это она конфеты такие сделала. Обычно дома у нас шоколада не водилось, а тут две полки в холодильнике были им забиты. Вот я и не удержался и таскал с кухни потихоньку, таскал... Пока не заблевал праздничный стол и новое платье тети Светы. Пришлось вызывать скорую и делать промывание желудка. С тех пор я шоколадные конфеты долго обходил стороной. Особенно которые какао обсыпаны.

- У тебя наличка или карта?

Вопрос Лэрке спас меня от воспоминания о пихающемся в горло вонючем резиновом шланге и садистких глазах врача скорой помощи.

- Э-э... – тут я сообразил, что за уроки верховой езды, конечно, надо платить.

- Просто Элис карты не принимает, - пояснила хозяйка Луны, уворачиваясь от мягких волосатых губ кобылы. – Я давно говорила, чтобы они завели автомат, ведь клиентов теряют. Но у них тут так и осталось все по старинке.

- Блин, а у меня карта, - поспешил я сообщить нарочито огроченным голосом. Не признаваться же, что в карманах только ветер гуляет.

Лэрке оторвалась от лошади и смерила меня сочувственным взглядом.

- Жаль... – и вдруг вспыхнула вся изнутри в солнечной улыбке. – Знаешь, а давай я тебе сама первый урок дам?

- Но... у меня же лошади нету, - растерялся я.

- А я тебе одолжу Луну! Она очень спокойная, послушная. Для начинающих – самое то! Сначала посмотришь, как я делаю, а потом сам попробуешь. Что скажешь?

Я представил себе, как лечу с кобылы прямо под ноги Лэрке, а она рассыпается своим волшебным серебристым смехом. К ней присоединяются туристы, дети-головастики, и сама Луна, скаля здоровенные желтоватые зубы.

- Э-э, скажу, здорово и большое спасибо, - осторожно начал я. - Только вдруг я твоей лошади не понравлюсь?

Лэрке действительно рассмеялась:

- Не волнуйся. Ей нравятся люди, которые нравятся мне.

Ого! Сердце у меня в груди сделало обратное сальто.

- Ладно, - говорю. – Что надо делать?

Девчонка посерьезнела:

- Смотри и слушай внимательно. В следующий раз помогать не буду.

Она зашла в стойло, а я благоразумно остался пялиться через ограду – не хватало еще, чтобы меня залягали до начала всего интересного. Лэрке щебетала, объясняя, зачем нужен груминг, и как седлать лошадь. Я с чистой совестью пропускал мимо ушей мудреные слова вроде «вальтрап», «потник» и «подпруга», а сам любовался девчонкой и тихо фигел. Как она, такая маленькая и хрупкая, могла легко управляться с животиной раза в четыре больше ее и раз в десять тяжелее?

- Запомнил? – спросила наездница наконец, а Луна взглянула на меня свысока, задрала верхнюю губу и заржала. Уже издевалась, вот кобыла!

Я кивнул, и мы пошли подбирать мне шлем. Пальцы Лэрке коснулись моей скулы, когда возились с ремешками, и меня просто дрожь пробила. Потом мы вышли во двор – я старался держаться как можно дальше от лоснящегося зада Луны, не только потому, что, как мне объяснили, лошади лягают назад, но и потому, что из-под ее хвоста иногда падало кое-что увесистое и вонючее. Потопали к свободному манежу. Я повис на ограде, а наездница принялась демонстрировать шаг, рысь и галоп. Чувство было, что я в ковбойском фильме, не хватало только шляпы с полями, лассо и сигареты в зубах.

- А теперь твоя очередь, - махнула мне Лэрке.

Я покосился на детей-головастиков, на которых теперь стал похож, но те не спешили убраться с солнцепека, радостно труся по кругу на лохматых шетлендцах. Ладно, делать нечего. Полезай, солдат, в дупло, там и сухо и тепло.

Я зашел в манеж.

- Запомнил, как садиться в седло? – Лэрке держала под уздцы Луну, косившую на меня лиловым глазом.

- Э-э, не покажешь еще раз? – включил я дурачка.

Девчонка с готовностью вставила ногу в стремя, и перед моим носом оказался туго обтянутый брюками круглый задок. Я судорожно сглотнул, а Лэрке уже объявляла с высоты конской спины:

- А теперь смотри, как спешиваться.

О, уж не сомневайтесь, я смотрел во все глаза. Блин, кто бы знал, что рай сменил адрес с Неба на Каштановую ферму? Валлах!

- Теперь попробуй сам.

Я осторожно приблизился к крутому боку Луны.

- Сначала проверь, достаточно ли длинно путлище. Помнишь, как я показывала, по руке?

Я послушно вытянул граблю. Оказалось, стремя нужно отпустить. Но вот наконец все было готово, и настал момент истины. Я очень боялся опозориться и то ли рухнуть назад, то ли нырнуть носом по другую сторону лошади, как это часто показывают в дурацких комедиях. Но вышло у меня все с первого раза.

- Сядь глубже в седло. Спину выпрями, - руководила мной Лэрке с земли, до которой оказалось внезапно очень далеко. – Стремя на широкую часть стопы. Пяткой в бок не упирайся, - она взяла меня за щиколотку и поправила ногу.

Внезапно я осознал, как много частей у моего тела, и как плохо они между собой сообщаются. Я чувствовал себя, как капитан команды неважно сыгранных игроков. Пока занимаешься одним, другие творят, кто во что горазд.