Джек на Луне (СИ) - Русуберг Татьяна. Страница 37
- Слушай, а что, если он настучит на нас?
- Что такое «настучит»? – громко спросил Тотте и изобразил полицейскую сирену. Машинка у него была такая, с мигалкой.
Томас дернулся, пролил на себя чай и зашипел.
- Навряд ли, - я потянулся за своим рюкзаком и вытащил оттуда помятый конверт. Заклеенный, конечно. – За ним самим грешки водятся. И потом, он же мачо. А стучат слабаки.
Я слез с кровати, снял крышку с чайника и приспособил конверт над паром.
- Это что такое? – Паровозик удивленно наблюдал за моими манипуляциями.
- Секретное послание, - говорю, а сам карманным ножиком клапан сзади отколупываю, - от директора матери и отчиму.
- Писс! – Паровозик хлопнул себе по лбу, раздавив горсть прыщей. – Тебя же к директору вызывали. Значит, Вильям все-таки настучал!
- Что такое «настучал»? – не унимался Тотте, пытаясь наехать мне на босую ногу пожарной машиной.
- Спокойно, - я сбежал на кровать. – Это не Вильям, это Медведь был.
- Медведь? – брови у Томаса улетели под кудри.
Я развернул письмо, пробежал глазами по строчкам:
- Ну, типа толкнул я его намеренно. Так, неуспеваемость, на уроках занимается своими делами, рисует... ха! «гениталии», регулярно прогуливает физкультуру... И когда же это Хэнс успел директору стукнуть?
- Я понял! – радостно завопил с пола Тотте и бибикнул. – Стукнул – занчит, наябедничал!
- Умничка, - пробормотал я.
Моих вызывали в школу на следующей неделе, в четверг, в два. Значит, письмо можно будет придержать до понедельника, и никто ничего не прочухает. В понедельник, конечно, мне придется туго. Зато в субботу оттпырюсь. Уж пиво мне Адамс точно поставит.
- Отчим твой разозлится, да? – сочувственно выдал Томас.
Я сунул письмо мимо конверта.
- С чего ты взял?
- Не знаю, - он смутился. – Отец мой точно бы разорался. Я потому и выбрал с матерью жить, ну, после развода, что он орал вечно, чуть что.
Я расслабился:
- Не, Себастиан не орет. Но под домашний арест посадить может.
- Тоже паршиво, - согласился Паровозик.
Свалил я от него без четверти шесть. Как раз мои тряпки успели прожариться. По пути домой мне пришла СМСка. Я притормозил, прикрыл экран от капель полой крутки, больше похожей на плащ-палатку. Нет, это не от матери. Это же... Жаворонок! Так я у себя обозначил Лэрке. Мокрый палец лихорадочно заерзал по стеклу. Ну, что там, ну!
Присланный файл открылся, и с шумом дождя смешался рэп:
Он сказал: «Музыка – твоей боли дом».
И объяснил, я понял только потом:
«Возьми свою ярость, излей в ноты,
Возьми их на сцену, покажи, кто ты,
Сорви крышу,
Пусть все слышат».
Я хочу сделать все,
Чтоб ты гордился мной,
Там, на небесах...
Дальше все обрывалось. Блин, по ходу, я слышал эту песню раньше. По радио, что ли? Все круто и в точку, только одного я не понял – причем тут небеса?
[1] Рундбол – популярная в Дании игра, напоминающая бейсбол или лапту.
[2] Totte – хохолок, вихор
Анаша и пиво
- Я тут наехал случайно на велик одноклассника, - начал я осторожно, когда мы уже заканчивали ужинать. – Скользко было. У него шина спустила. Ты не мог бы дать пару сотен, - бросил быстрый взгляд на Себастиана и снова уткнул глаза в тарелку, - новые шины купить. Все-таки это я виноват.
- Так у него одна шина спустила или обе? – усмехнулся отчим и подложил себе еще голубцов. Мать сегодня расстаралась, зная, что Севе нравится русская кухня.
- Вообще-то обе, - звучало это неубедительно, так что я поспешил добавить. – Там стекло было. Какая-то своло... э-э, кто-то бутылку разбил, вот Томас и напоролся. Но если бы не я, он бы объехал. Короче, я вроде как ему шины должен.
Себастиан утер губы салфеткой:
- Ну раз так... Скажи мне полное имя его отца или матери, и я выпишу чек.
- Он с мамой живет, но... она до банка не доберется. Она не ходит почти, на костылях только. Может, ты на имя Томаса чек выпишешь?
Смотрю, этот гад ухмыляется, как хитрожопый Скрудж: типа меня не проведешь. Я твоему дружку чек, а вы потом вместе мои денежки профукаете?
- Нет, Джек. Это так не работает. Если тебе действительно нужны шины, можем завтра съездить в Силкеборг и их купить.
- Да их по интернету заказать можно! – возмутился я. Щас, я еще с ним по магазинам поеду! Наездился уже.
- Хорошо, - Себастиан аккуратно сложил салфетку и положил рядом с пустой тарелкой. – Тогда помоги маме убрать со стола, а потом пойдем в твою комнату и вместе закажем. Ты ведь не против, Катюша? – и он чмокнул ма в щечку.
Мать, конечно, не возражала. А я таскал на кухню тарелки по одной, пока она не рассмеялась:
- Женька, что ты странный сегодня какой-то! Ползаешь нога за ногу. Устал, что ли? Иди давай, я сама остальное уберу, - и вытолкала меня из круга света и тепла.
- Готов? – подмигнул отчим и пошел наверх.
Блин, новые шины для Томаса, по ходу, дорого мне обойдутся.
На следующий день Вильям заявился в школу с перевязанной рукой. Шапочка Каспара была надвинута на брови, но постоянно сползала вверх, открывая удивленным взорам здоровенный лиловый рог.
- Чего ты ему в щи-то навалял, - пристыдил я Томаса. – Вывеску испортил, теперь девчонкам нравится не будет.
- Так ты же сам сказал – по голове бить, - расстроился Паровозик.
Вот блин! Научил на свою плешь!
- Это была мета... мефа... Короче, я для сравнения это ввернул. Где твое факинг образное мышление?
Тут на парту перед нами шлепнулся скомканный листок. Томас вжал башку в плечи и уставился на него так, будто это была бомба замедленного действия. Я протянул к записке руку.
- Не надо, - зашипел Паровозик. – Там наверняка всякие гадости. Про меня.
- Да успокойся ты, - я покосился на Медведя, рисующего на доске химические формулы, и развернул листок. - Может, это вообще не тебе.
Но оказалось, письмо было адресовано Томасу. Стояло в нем следующее: «Это правда, что ты Вильяма и Каспара насосом отчморил и облевал обоих?» Я сунул бумажку супермену под нос. Грозный взгляд Медведя в этот момент пронесся над классом, так что мы залегли в траншею. К доске вызвали девочку Адамс.
- Это преувеличение, - Паровозик постучал по кривым строчкам пальцем с заусеницами. – И вообще, все было совсем не так.
Я возвел очи к небу, взял карандаш и сочинил ответ: «Анонимки не рассматриваются. Но если тебе хочется того же, подпишись, и я организую». Томас хихикнул, скатал бумажку в комок и швырнул через плечо. Сзади кто-то закашлялся, кто-то фыркнул громко, по ходу, девчонка.
- Луиза, тебе хочется помочь Наташе у доски? – проревел Медведь.
Я показал Паровозику под партой большой палец.
На перемене вокруг нас вился Андреас. То он приставал со своими сальными анекдотами, вроде «Вы знаете три недостатка п...зды? Если ты п...зда, то живешь в дыре. Там всегда мокро. А соседка у тебя – жопа». То рвался угощать раскисшими карамельками. То предлагал налить в гандоны воды и кидать со второго этажа в девчонок. Короче, пацан явно пытался сменить команду. Под конец он меня так забодал, что я его за ворот сгреб, к себе подтянул и говорю:
- Слышь, ты, шавка! Катись-ка отсюда, пока я тебе пенделей не надавал. Иди, Вильяму там и корешам жопу лижи. А я очко подставлять не собираюсь.
Ну, пошаркал он в класс, типа обиделся. А Томас морщится:
- Зачем ты с ним так, Джек? – и смотрит, как будто я у малыша мороженку отнял.
Я плечами пожал:
- Не люблю жополизов.
- Я тоже. Но можно же с людьми по-человечески разговаривать.
Меня прям как под дых ударили.
- А, - говорю, - понятно! Джек же быдло. Только и может, что матюгаться да цепью махать. Когда на некоторых наезжают, когда проблемы, Джек в самый раз. А как устаканится все, так Джеком подтереться можно. Знакомая, знаешь, такая песенка.