Джек на Луне (СИ) - Русуберг Татьяна. Страница 51

Выскочил в коридор, наткнулся на кого-то и на пол полетел. Спиной так хрястнулся, что слезы из глаз. Но сквозь слезы вижу – Лэрке! Везунчик я. Вечно перед ней падаю. На этот раз, для разнообразия, голый. Я думал, она завизжит, как остальные, или телефон вытащит. А она руку мне подала, на ноги вздернула и бежать. А руку не отпускает. Короче, влетели мы в какой-то закуток, а там дверь. Подсобка типа. Швабры, тряпки, ведра, тележка уборщицы. Она меня внутрь воткнула, сама заскочила и дверь захлопнула.

Слышу – снаружи топот, вопли, голоса возбужденные.

- Не, ты это снял?

- Не успел, блин, Луиза зато снимала.

- А мой смартфон этот факинг ушлепок разбил! Вон какая трещина...

- Луиза, скинь файл, будь найс.

- Оба, бли-ин, массакра в душе, дубль один! Голливуд отдыхает.

- А ты голого его заснять успела?

- Только сзади, писс! Андреас, остолоп, блин, своей тушей все закрыл.

Потом все рассосалось, стихло. Я понял, что стою, тесно прижавшись к Лэрке. На мне – ни нитки, только кучка шмоток, зажатая между нашими телами. Сзади я упираюсь в полки, она – в швабры и дверь.

- Джек, во что ты опять влип? – спросила она, глядя на меня с укором. Лэрке была ниже меня, и ей приходилось смотреть снизу вверх.

- Не знаю, - пробормотал я. – Но я бы влип в это снова, лишь бы оказаться тут... рядом с тобой.

- Ну и дурак! – дверь распахнулась, мелькнула красная юбка, пахнула сирень, и я остался один.

Обмани меня

Я сидел в комнате у Томаса и отпивался горячим чаем. Ждал его около дома целый час – после физры у нас был еще немецкий. Задрыг весь. Особенно ноги. Я обнаружил, что забыл кеды в раздевалке, только когда оделся в подсобке. Вернулся за ними потихоньку – а тютю. Нету их.

Паровозик сидел у письменного стола, молчал и испуганно смотрел на меня большими телячьими глазами. Выглядел он чутка косо и расплывчато. Не, с Томасом как раз все было в порядке. Это мне какая-то сволочь в глаз вмазала, только я в пылу боя и побега этого не заметил.

Вдруг Паровозик спохватился и полез в мой рюкзак, который прихватил с собой из школы:

- Э-э... кеды твои... – Он вытащил на свет мои «олл старз». - Я их тоже из раздевалки забрал. Думал, в классе тебе отдать. Извини.

- Ничего. Спасибо, - я поставил чашку на тумбочку у кровати и натянул плед повыше на ноги. Тотте, использовавший складки, как полосу препятствий для солдатиков, раздраженно стукнул меня по коленке.

- Сиди тихо, Джек!

- Есть сидеть тихо! – поднял я руки вверх.

- За тобой директриса приходила на немецкий, - подал наконец голос Томас.

Ясно. Наверняка будет отчиму названивать. Или письмо по родительскому интранету пошлет.

- Как там Каспар? – я помогаю Тотте заново расставить солдатиков. Стараюсь, чтобы голос звучал равнодушно.

- Ты ему бровь разбил и скулу, - Паровозик шмыгнул носом. – Когда об стенку приложил. И изо рта у него кровь текла. Что еще – не знаю. Физрук его в травмпункт повез.

Изо рта – это зубы или что-то хуже? Я глянул на свои рассаженные костяшки. Уж больно много было на кафеле кровищи.

- Не везет парню, - усмехаюсь, но в уголках губ предательская дрожь. – Все его в табло лупят. Совсем некрасивый скоро станет.

Томас помолчал немного, а потом говорит:

- Я вот уже почти два месяца с тобой за партой сижу, Джек, а кажется, тебя совсем не знаю. Не понимаю, что ты за человек. То ты заботливый, добрый, немного застенчивый, несправедливость не выносишь, слабых защищаешь. А то, как вселяется в тебя что-то... Что-то темное. И ты становишься жестоким, циничным, и даже не злым, нет. Бесчувственным каким-то. Ну вот зачем ты с Каспаром сегодня так? – он мучительно скривился и потер прыщавый лоб, будто хотел избавиться от засевшего там воспоминания. – Это же была просто шутка!

Мне как будто холодной ладонью по спине провели, от загривка до копчика.

- Ты чего? – говорю. – Это не шутка была, а стеб. С этого все начинается. Сначала тебя стебут, потом гнобят, потом... Да ты сам все знаешь!

- А что такое гнобят? – спросил Тотте и поставил ракетную батарею мне на коленку.

Томас вцепился длинными пальцами в шевелюру, пискнул:

- Надеюсь, ты никогда этого не узнаешь.

- Почему? – мальчишка удивленно взглянул на брата.

Я стал потихоньку вылезать из-под пледа, стараясь не порушить Тоттовы армии.

- Ладно, пойду я.

- Нет! – Томас вскочил со стула. – Нет, не уходи! Я не это имел ввиду. Я только хотел... – он плюхнулся на кровать рядом со мной, опрокинув шеренгу пехотинцев. – Ну, если тебе нужно поговорить с кем-нибудь... Или если у тебя проблемы... В общем, ты всегда можешь на меня рассчитывать.

- А я уйду от вас на пол! – заявил Тотте, скидывая весь личный состав на палас. – Ни минуты не можете посидеть спокойно, мелюзга!

Я улыбнулся, но улыбка вышла кривой.

- О своих проблемах я с психологом разговариваю.

Томас тряхнул кудрями:

- Это не то. Просто знай, что мне ты все, что угодно, можешь рассказать. Как другу. Я могила, - он сделал движение рукой, будто застегивал на молнию рот.

Я сделал вид, что заинтересован войнушкой, устроенной Тотте на полу.

- Я это ценю, бро, но рассказывать нечего. У меня все ништяк.

- Точно?

Я кожей чувствовал его вгляд, но что я мог сказать? Знаешь, друган, меня отчим трахает, и от этого мне хочется кого-нибудь убить?

Тут тренькнул Томасов телефон. СМСка вроде. Он слазил в карман, потыкал пальцем, и комнату заполнил фоновый шум и едва разборчивые вопли:

- Фак, мэн, Джек Каспара убивает!

- Снимай быстрее!

- Вот он, вот он...

Паровозик торопливо шлепнул по экрану, оборвав запись, но я уже все понял:

- И тебе прислали, да?

Он понурился прыщами:

- Да. Уже второй раз. Первый раз от Луизы пришло, а вот теперь от Андреаса. Одно и то же видео. Похоже, оно по кругу гуляет.

- Можно? – я протянул руку к телефону.

Что тут у нас? Так, голый Каспар на полу, кроваво-водяной коктейль, мое лицо – остальное Андреас заслоняет – зато наезд крупным планом. Блин, просто типичный отморозок. Сам бы себя испугался ночью на темной улице. Потом все заслоняет толпа спасателей во главе с физруком. Камера трясется, в нее попадают пол, чьи-то ноги и рюкзаки, потолок, и наконец мой ничем не прикрытый зад. Блин, быстро же я улепетывал. Вот могу ведь, если захочу. Мдя, от такого вещьдока не отвертишься.

- Хьюстон, у нас проблема, - протянул я.

- Хочешь, оставайся у меня ночевать.

- Чего? – я думал, что ослышался, но Томас смотрел на меня абсолютно честными глазами.

- Я же знаю, тебе не хочется домой идти. И... может, я ошибаюсь, но мне кажется, отчим твой – не меньший козел, чем мой отец.

Я тупо сидел с открытым ртом, и глаз у меня дергался. Подбитый. Откуда, мля?..

- Что, я не прав? – Томас приподнял ногу, давая проезд колонне военной техники. – Просто, когда ты о нем говоришь, ты... ну, напрягаешься что ли весь. И взгляд отводишь.

- Ты чо? – я прикрыл ладонью опухшее веко. Да кончай уже дергаться, блин! - Насмотрелся «Обмани меня»?

Психолог хренов!

- Есть немного, - смутился Паровозик. – Так что, останешься ночевать? У меня никто не ночевал с тех пор, как мы сюда переехали. Тотте еще не родился тогда.

Я задумался, покусывая ноготь большого пальца. Передо мной стояла дилемма. Знаете, что это такое? Нам рассказывали на обществоведении, и понял я это так. Дилемма, это когда, чтобы ты ни выбрал, тебе жопа. Разница только в том, обычная это жопа или глубокая.

- А что твоя мать скажет? – поинтересовался я.

- Да она обрадуется, - замахал крыльями Томас, – что у меня наконец-то друг появился.

- Даже такой? – я ткнул в глухо пульсирующий фингал.

Паровозик немного сник:

- Вообще-то, мать после ужина таблетки принимает и отключается. Так что навряд ли она вообще заметит, остался ты или домой пошел.