Тайны боевых искусств Украины - Каляндрук Тарас. Страница 32

Львов. XVII в. Главный вербовочный центр казаков для участия в 30-летней войне. Рисунок А. Пассаротти.

Янычар.

Именно поэтому в 1630 году во время тридцатилетней войны выдающийся австрийский полководец Валенштейн отказался от предоставленных ему польским королем Сизигмундом III крылатых гусар, а взамен настойчиво требовал прислать ему «запорожских казаков» (228, 354).

Это свидетельствует о том, что в Европе все чаще предпочитали казаков, а не закованных в латы знаменитых польских крылатых гусаров. Казаков как непревзойденных воинов набирали в лучшие армии: такие выдающиеся европейские полководцы, как Густав-Адольф, принц Конде, Валенштейн и др., имели за честь держать их под своими знаменами. Француз Шантро так описывает казаков и их манеру боя: «Казаки, название которых так часто встречаются в газетах или у историков, состоят из нескольких народностей, которые имеют, однако, одни и те же обычаи — в основном среднего роста, носят очень короткие усы, бреют голову, кроме макушки, на которой они оставляют немного волос, их одежда — плащ, подбитый мехом, длинная одежда на манер азиатской, широкие штаны, сапоги или ботинки без шпор и нагайка, которая всегда висит на запястье правой руки. Их оружие — копье (пика) длиной около 12 футов, пара пистолетов, которые они носят за поясом с левой стороны… Они имеют очень кривые сабли, рукоятка которых очень простые — железные, изготовленные в виде креста. Казацкие кони низкорослые, но выносливые и резвые. Казаки пользуются седлами на манер гусарских, маленькая сетка служит им вместо уздечки (из узких полосок прикрепленных к седлу и связанных узлами). Они никогда не пускают своих лошадей в прямом направлении, но идя галопом они заставляют их принимать различные направления, если кто-то принимает их опасную атаку, особенно, когда они осуществляют ее против линейной кавалерии; их аллюр такой же, как и в гусар. Когда они спокойны, то держат свои копья (пики) прикрепленными к ноге; во время боя они направляют их против врага, держа почти за середину, зажав внизу (под мышкой) руки. Постоянные упражнения дают им возможность пользоваться пикой с исключительным умением.

Во время их отступления, которое никогда не является бегством (отступлением вынужденным), а способом воевать, они кладут пику в плечо острием, обращенным в сторону противника, что является способом отражать удары, и бывает иногда фатальным для врага, когда он неосмотрительно преследует человека, со стороны которого бегство является обыкновенной хитростью.

Отступление казаков без всякого порядка, составляет лишь маневр против эскадрона, чтобы заставить его принять бой (по одному), в котором они над ним имеют преимущество.

Они рассыпаются, когда противник бежит, и тогда они становятся для него страшными, через свою отвагу и способность догонять его.

Отряд, в котором находятся такие люди, не мог бы существовать, если не было бы у них к этому доброй воли.

Казаки еще искусные при действиях в стране, богатой лесами, в разведке и охране; их проницаемость при такой службе — плод длительной привычки — является вещью невероятной. Исследуя местность, пройденную перед этим хаотично противником, они достаточно точно определяют число лошадей, которое прошло там. Некоторые из них наблюдают движение отряда на очень большом расстоянии. Другие, приложив ухо к земле, определяют с очень большого расстояния звук передвижения людей и лошадей. Они способны безропотно находиться на службе целый день.

Наконец, неутомимые утомлять врага, особенно когда надеются на добычу, трезвомыслящие (сдержанные) в необходимых случаях, что часто бывает на войне, они умеют довольствоваться малым, не требуют подвоза (поставка) фуража для коней, поскольку они приучили их переносить голод и жажду; но во время отдыха, когда они ищут припасы и фураж, казаки предпочитают загрузить себя вязанкой сена (травы), чем куском говяжьего мяса» (236, І, 215).

Французский дипломат Далейрака, который сопровождал в венском походе польского короля Яна III Собеского, так оценивает боевую ценность запорожцев для союзных войск в знаменитой битве под Веной: «находим дикую казацкую милицию, которая поразила европейца своей невзрачностью, хотя до появления этой дикой милиции, то есть запорожской пехоты, Ян Собеский не решался начать битву…» (137, І, 31).

Турецкий сипах. Со старинного рисунка.

Турецкие дели. Со старинного рисунка.

Ятаган.

Так же и турки. Турецкая пехота и артиллерия в то время не без основания считались лучшими. Знаменитые турецкие янычары громили лучшие армии Европы. Формировались они из самых сильных, здоровых мальчиков из покоренных стран. В знаменитой янычарской школе Аджами Огхлан их с детства учили искусства гюреш — турецкой борьбы, владению саблей и ятаганом, стрельбе из луков и ружей. Натренированные не хуже современных спецназовцев, беззаветно преданные своему повелителю, безжалостные к врагам, они были грозной силой, победить которую могли только лучшие из лучших. Соответствующей была и конница — сипахи, основу которой составляли элитные отряды отчаянных головорезов, так называемых «дели», которые не боялись смерти, и как награду своей избранности прикрепляли к спинам орлиные крылья. Имели турки и своеобразную морскую пехоту — так называемых «азабов». Европейские армии терпели поражение за поражением от этих войск. А казаки, как свидетельствует история, выходили победителями в боях против этой грозной армии. В подтверждение этого интересный исторический факт обнародовал в своей книге «Зеркало Оттоманской империи» очевидец тех событий Мадлен, который был французским резидентом при командовании турецкой армии, которая в 1672 году вторглась в Правобережную Украину. «12 августа, когда они (султан Магомет І с охраной) находились между двумя лесами, их неожиданно атаковал отряд казаков, которые убили бы его величество, если бы они его узнали; все, что он мог сделать, так это заменить коня и скрыться. Охрана, сопровождавшая султана, была приведена в хаос, пятьдесят двух драгун (янычар гвардии) казаки взяли в плен и повесили на деревьях, шестьдесят семь были убиты на месте и тридцать шесть ранены, еще у восьми были по приказу султана отрублены головы за то, что они бежали с поля боя. Эта встреча заставила султана отказаться от охоты до конца кампании» (233, II, 253–254). Недаром турецкий султан жаловался, что когда против него воюют другие государства, он спит на оба уха, но когда на него нападают казаки, он должен одно ухо держать востро.

Что касается относительно московской армии и сравнению ее с украинскими казаками, то это очень метко подметил в 1700 году австрийский путешественник И. В. Корб: «Важным усилением для царских (военных) сил являются казаки. Московиты склоняют их на свою сторону ежегодными подарками, и стараются удержать их верность щедрыми обещаниями, чтобы они (казаки) не задумывали перейти к полякам, ибо вместе со своим переходом они могут забрать с собой целый нерв московского войска; этот народ (казаки) сильный и превышает Московитов и военным умением и мужеством» (168, 39). Очень красноречиво об этом свидетельствует анализ московско-турецких войн, проведенный полковником Нуджевским, на основе доносов московских генералов времен Крымских походов 1711 и 1736–1739 и 1769–1774 годов. В этих реляциях XVIII в., которые касаются крымских походов и хранятся в военно-научном архиве Главного штаба, находится тот характерный факт, что в столкновениях, боях и разведке участвовали почти исключительно одни казаки.