Мое израненное сердце (СИ) - Титова К. "Кэт Рин". Страница 50

осень. Я не люблю дожди, но поселила в себе грозовые тучи. Странно верить и

осознавать, что капли холодного дождя смоют всю скорбь с моего тела. Мне нелегко

дался этот шаг. Болезненно и горько. И как только осталась одна в стенах своей квартиры, поняла, что я как чужестранец в родных краях. В беспамятстве провела первые дни, казалось, земля ушла из под моих ног. Находилась в прострации. Бросало то в жар, то

холод. Слез почему-то не было. Они бы для меня означали напрасную надежду на

возвращение. В таком бессознательном тумане проходили мои первые дни нового года.

Всем родным отвечала хриплым голосом и говорила, что я чуть приболела, но все хорошо.

Только Антон не унимался, настаивая на своём визите. Кое-как отговорила, ссылаясь на

беременность Александры, не хватало еще, чтобы подруга от меня заразилась. С

родителями было проще, пообещала им, как приду в норму, обязательно навещу их. А на

самом деле меня сейчас нестерпимо тянуло к ним. Хотелось окунуться в тепло родного

очага, под нежным родительским крылом укрыться от всех невзгод своей драматичной

жизни. Поделиться грузом измученной души с мамой, выплакаться, и чтобы она

прижимала к себе и гладила по волосам, приговаривая утешающие слова. Как в детстве, когда падала, сбивая колени в кровь.

Аппетит пропал, ничего не ела и не пила. Не было килограммов шоколада и мороженного, не говоря о огромных упаковках пиццы, как любят показывать в слезливых американских

мелодрамах. Меня даже не привлекал запах моего любимого кофе, после которого я

всегда приходила в чувство и просыпалась. Я отказалась от жизни и не могла собраться с

силами взять свою вселенскую скорбь и собственный разум под контроль. Не сейчас. Я в

коме замкнутых чувств. Глаза и улыбка, что светились от гормонов дофамина и

окситоцина, стали пустыми и безжизненными. Потому что на смену гормонам радости и

счастья пришли гормоны печали и тоски. Что должен чувствовать человек в такой

момент? Когда отрываешь от себя самого любимого мужчину на свете? Нестерпимую

боль, которая таится внутри тебя. Раньше я думала больно бывает, когда бросают и

предают, а сейчас осознала, что оставить любимого намного сложнее. Я как наркоман, решивший завязать со своим пристрастием, только организм продолжает упорно

сопротивляться, требуя своевременной дозы. Так и моя душа требовала любимого.

От Марка за эти шесть дней была тишина. Не могу представить его состояние, когда он на

утро не обнаружил меня и прочитал мое маленькое послание. Честно сказать, я надеялась

и ждала, что он придёт, возьмёт меня за шкирку и выбьет всю дурь как обещал. Но какой

нормальный мужчина захочет вернуть ту, что оставила прощальную записку с ядовитыми

словами, задев и уязвив мужское самолюбие? "Ты моя ошибка. Я ухожу. Прощай."

Укутавшись в тёплый плед, лежу на удобном диване и смотрю стеклянными глазами в

зеркальный потолок. Наблюдаю в нем отражение часов, стрелки которых отсчитывают

проведённые секунды моего заключения, приближая к ненавистному ночному времени.

Ещё пара секунд и в законные права вступит другой день. Седьмое января.

- Раз, - начинаю отсчёт.

- Два, - ещё секунда и двенадцать ночи.

- Три, - громко произношу и подскакиваю в испуге с дивана. В мою дверь кто-то нещадно

ломится. Бьется с такой силой, что можно подумать кого-то убивают. Но это всего лишь

металлическая входная дверь трещит от издевательств над ней. Сердце грохочет так, что

не разобрать, чей именно это стук. Укутываюсь в плед, дрожа от озноба и страха

одновременно. Тихо, стараясь издавать меньше шума от своих движений, подхожу к

двери и замираю, не решаясь посмотреть за ту сторону кулис, боясь увидеть там Влада, который звонил мне не один раз и писал угрожающие сообщения.

- Ярослава, твою мать! Я знаю, что ты дома! Открой эту гребаную дверь, иначе разнесу ее

к чертовой матери! - слышу рёв Марка, и сердце вмиг останавливается. Пришёл! Он

пришёл и очень зол. Но оттягивать встречу нет смысла, поднимаю трясущуюся руку к

двери, пытаясь унять дрожь. Щелчок. Ещё один. Убираю руку и берусь за плед, сжимая

ткань на уровне груди. Отхожу на шаг назад и жду разъярённого тигра, который проходит

в клетку к жертве и наслаждается ее страхом перед гибелью.

- Ну вот и попался, котёнок! - произносит довольно грубо.

Жестокая ухмылка, холодные отталкивающие глаза внимательно рассматривали меня,

цепляясь за изменения черт моего лица, с залёгшими синяками под глазами от недостатка

сна, искусанные до крови губы, не расчесанные волосы, собранные в пучок и выбившиеся

из него пряди. Взгляд останавливается на дрожащих руках, сжимающих с неистовой

силой плед, что служит моим защитным панцирем от озноба. Мне холодно, несмотря на

то, что одета в тёплую пижаму Марка, которую прихватила с собой намеренно.

- Значит я, бл*дь, ошибка? - хватает меня за предплечья и начинает трясти. Закрываю

глаза, зная, что очень сильно обидела и уязвила его своей выходкой.

- Какого хрена тогда на тебе моя пижама?! - оглушает своим криком, заставляя сильнее

сжаться в тугой комок. Это настоящий Марк, жестокий и злой. Не могу понять, как ещё не

разревелась и не сорвалась вымаливаться прощение за свою глупость. Но когда он

оттолкнул меня с силой, и я раскрыла глаза, то слышала в ушах собственный бешеный

пульс. Затаив дыхание, ждала очередной вспышки гнева, что он собирался обрушить на

меня. Но, видимо с достоинством оценив мое состояние, немного смягчился.

- Скажи, кто давал тебе право решать за меня, как будет лучше? С меня хватило уже

одной твоей выходки "Просто секс" ! Так сейчас ты возомнила себя чертовым Робин

Гудом? - отрицательно качаю головой. - Тогда почему я узнаю от Макса о требованиях

этого урода?

- Так было нужно..., - не даёт договорить и опять орет.

- Да кому, бл*дь, было нужно? Тебе? - его холод морозит меня.

- Марк, я тебе не враг, - дрожащим голосом отвечаю и смотрю на него пустым

безжизненным взглядом.

- Я уже ничему не удивляюсь, - жестоко усмехается, - твои выходки просто апогей

безумия! Ты хотя бы подумала обо мне, когда я проснусь утром и вместо тебя обнаружу

жалкий клочок бумаги? - молчу. Потому что последние дни я только думала и жила

мыслями о нем. Как он? Где он? С кем? Из звонков Марины, которая ругала меня за мою

слабость, я узнавала о нем. Даже знала о его сегодняшней встрече с Романом, Олегом и

Максимом.

- Твоё необдуманное действие причиняет боль! И в первую очередь тебе! Посмотри на

себя? - указывает рукой, а другую убирает в задний карман джинсов. - Как давно ты ела?

Ты вообще спала? - отрицательно качаю головой, отходя назад упираюсь в шкаф.

- Своим молчанием ты связывала мне руки!

- Я хотела тебе рассказать...

- Хотела она! - голос дрогнул. - Что такого ужасного он о тебе знает, что ты так его

боишься?

- Марк, я, как и любой другой человек, не застрахована от ошибок и признаю это. Надо

было сразу тебе все рассказать, но твой разговор по телефону с Бланкой, вернее то, как ты

с ней разговаривал, а потом и вовсе ее появление сыграло против меня. Или... ты думаешь

мне легко далось такое решение? Да я каждый чертов новый день просто медленно

умираю, - тихо произношу срывающимся голосом и сильно обхватываю себя руками,

удерживая плед.

- Котёнок, я вижу как тебе больно, но поверь, и мне было не легче. Это был удар ниже

пояса, - с каждым произнесённым словом его тон смягчался. Всматриваюсь в его глаза, радужка стала светлее, гнев постепенно уходит. Опускает взгляд на мои дрожащие руки и

делает шаг в мою сторону. Упираюсь о шкаф так, чтобы стань ровнее и смотреть на него

не как загнанная лань. Протягивает руки к моему лицу, обводит пальцем заострённые