Война Иллеарта - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 80

За Морэмом и Террелом, с Руэлом за спиной, Трой двигался против сильного ветра, препятствующего спешке, грозящего стать бурей. Он горел нетерпением скорее забраться на ранихина. Когда они встретили Тулла и других Стражей Крови на своем пути по тропе, .н прежде всего оседлал Мехрила и направил ранихина слабой рысью обратно, по направлению к подкаменью Мифиль.

Он собирался ехать прямо через селение к Равнинам, где ранихины могли бы бежать. Однако как только он и его товарищи приблизились к подкаменью, они увидели совет старейшин, ожидающих близ тропы.

Он неохотно остановился и поприветствовал их.

— Приветствуем тебя, вомарк Трой, — обратилась Терас, супруга Слэна. — Приветствуем тебя, Лорд Морэм. Мы слышали кое-что из новостей войны и знаем, что вы должны торопиться. Но Триок, сын Тулера, хочет поговорить с тобой. — Как только Терас представила его, Триок шагнул вперед.

— Приветствуем вас, старейшины подкаменья Мифиль, — ответил Морэм. — Мы еще раз благодарим вас за радушие. Триок, сын Тулера, мы выслушаем тебя. Но говори быстро — время тяжело давит на нас. — Это дело не первейшей важности, — быстро сказал Триок. — Я лишь хотел попробовать добиться прощения за мое поведение. У меня есть повод для страданий, если вам известно. Но я сдержал мою клятву Мира перед Этиаран, супругой Трелла, даже тогда, когда я жестоко желал отвергнуть все это. Я не желал позорить ее мужество и теперь.

Я надеялся, что гравлингас Трелл будет сопровождать Высокого Лорда, чтобы защищать ее. — Он сказал это вызывающе, как будто ожидал, что Морэм будет оправдываться. — Теперь он не с ней — и я не с ней. Мое сердце страшится этого. Но если это возможно, я должен взять обратно свою грубость по отношению к тебе.

— Нет необходимости в прощении, — ответил Морэм, — мое недостаточное доверие рассердило тебя. Но я должен сказать тебе, что верю, что Томас Кавинант — друг Страны. Бремя его преступлений тяготит его. И я верю, что он будет добиваться искупления на стороне Высокого Лорда.

Он сделал паузу, и Триок поклонился как бы тому, что было сказано, признавая слова Лорда, не будучи убежденным. Затем Морэм заговорил снова:

— Триок, сын Тулера, прими, пожалуйста, мой дар — во имя Высокого Лорда, любимицы всей Страны. — Покопавшись в одежде, он извлек свой прут ломильялора:

— Это Высокое Дерево, Триок. Ты был в лосраате, и можешь знать некоторые из его применений. Мне оно не понадобиться больше. — Он сказал это с убеждением, что удивило Троя. — А ты будешь нуждаться в нем. Хотя меня называют пророком и предсказателем, я даю предостережения лишь из-за широты моих знаний, хотя необходимость их самих для этого закрыта для меня. Пожалуйста, прими его — ради любви, которую мы разделяем, и как искупление моих сомнений.

Глаза Триока расширились, и черты его лица быстро смягчились.

Трой заметил блеск в глазах Триока, который говорил, что жизнь для него стала теперь не так уж кисла, как раньше. Он молча принял прут из рук Лорда Морэма. Но когда он держал Высокое Дерево, прежняя горечь опять исказила его лицо, и он сурово произнес:

— Я смогу найти ему такое применение, которое удивит вас. — Затем он поклонился, и другие старики поклонились с ним, освобождая Морэму и Трою дорогу.

Трой отсалютовал им и воспользовался возможностью продолжить путь. Сейчас у него не было времени подумать об удивительном подарке Морэма и непонятном обещании Триока. Он пришпорил Мехрила и повел своих товарищей галопом из долины подкаменья Мифиль.

Вскоре они обогнули западный уступ гор и вступили в Равнины. Оглянувшись на сопровождавших его, Трой был удивлен, увидев, что лошадь Тулла могла бежать аллюром. Этот ранихин скакал сквозь опасности бешеным темпом в течение последних восьми дней, и усталость сквозила в его походке. Но он был ранихином; его голова была поднята, глаза были горячими, а спутанная грива развевалась как гордо реющий флаг. Глядя на это, Трой понял, почему ранихийцы не ездят на ранихинах. Но сам он не сделал уступки усталости лошадей. Весь день он гнал свою компанию со скоростью почти равной быстроте грома на запад.

Он стремился скорее объединиться со своими воинами, разделить борьбу и отчаяние вместе с ними, показать им единственный путь, которым они могли быть в состоянии вырвать победу из зубов армии Лорда Фаула. Только необходимость спать заставила его сделать привал посреди ночи.

Руэл разбудил его перед рассветом, и он снова поскакал вдоль основания Южной Гряды. Когда дневной свет вернул ему зрение, он смог разглядеть впереди утесы, стоявшие рядом с Роковым Отступлением. Теперь прямой путь к Отступлению вел их прямо к авангарду армии Лорда Фаула. Но он сохранил это направление. Рядом с полчищами крешей и юр-вайлов он должен будет отыскать какие-нибудь следы конного Боевого Дозора.

Он заметил воинов Кеана раньше, чем ожидал. Хилтмарку следовало отозвать своих всадников с южного изгиба, чтобы держать своих преследователей как можно дальше от движущейся к Роковому Отступлению Боевой Стражи. Чуть позже полудня Трой и его товарищи достигли высокого холма, который давал им возможность видеть на заметное расстояние на север в Равнинах. И здесь, всего лишь в лиге от себя, они увидели оборванные, спасающиеся бегством остатки команды Кеана.

Сначала Трой почувствовал трепетное облегчение. Он мог разглядеть хилтмарка Кеана, скачущего среди воинов рядом со знаменосцем. Шесть двадцаток Стражей Крови скакали среди Боевого Дозора. И голубые одежды Каллендрилла и Вереминта были ясно различимы среди темной волны отступающих. Но затем Трой осознал то, как двигались всадники. Они были почти полностью деморализованы. Тесной кучей, напоминающей панику на Равнинах, они тащились и натыкались друг на друга, бросали безумные взгляды назад, на дорогу, что не способствовала устойчивости их лошадей, выглядели озлобленными и вскрикивали от страха. Некоторые из них хлестали время от времени своих лошадей.

Вслед за ними двигалась волна крешей, на которой было обилие черных точек, обозначавших юр-вайлов. Однако расстояние между всадниками и волками оставалось неизменным. Спустя некоторое время Трой понял. Боевой Дозор Кеана изо всех сил старался двигаться точно охотничьим шагом крешей. Сами волки не могли перейти к стремительной атаке. Их сдерживал вес седоков и длительность погони, они не могли двигаться быстро, а лишь со скоростью охотящейся стаи. И воины Кеана удерживали себя в своем бегстве почти прямо перед носами волков. Таким образом, они манили крешей вперед.

Когда добыча находилась так близко, волки не могли отдохнуть или повернуть обратно. Стратегия Кеана была хитрая — хитрая и опасная. Они были уязвимы для неожиданного рывка в скорости крешей. И любой воин, по каким-либо причинам сброшенный с седла, мгновенно разрывался на куски. Некоторые из Боевого Дозора уже были потеряны таким способом. Но если Кеану удастся сохранить эту тактику, движение Боевого Дозора должно к вечеру довести их до позиций Боевой Стражи в Роковом Отступлении.

Вомарк не стал пересчитывать оставшихся. Он погнал Мехрила вперед. В полном напряжении ранихин мчался, чтобы достичь Кеана.

Увидев Троя и Лорда Морэма, воины стегнули лошадей, чтобы отдалиться от погони, и сухо поприветствовали прибывших. Кеан, Каллендрилл и Вереминт устремились к вомарку. Они были рады их объединению. Положение Боевого Дозора было отчаянным. Подъехав ближе, Трой увидел, что большинство лошадей почти падали с ног, и только страх перед волками держал их на ногах и заставлял бежать. И воины были не в лучшем состоянии. Они скакали без должной пищи и сна. И никто из них не был невредим. Пыль Равнин облепила их лица и раны, делая порезы и царапины похожими на незажившие еще рубцы. Трой оторвал свой пристальный взгляд от них, чтобы приветствовать хилтмарка.

Сквозь топот копыт Кеан прокричал:

— Привет, вомарк! Рад нашей встрече! — Как только Трой подвел Мехрила поближе к нему, он добавил:

— Боюсь, что нет у нас восьми дней!

— Вы известили Аморин? — прокричал Трой.