Война Иллеарта - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 84

— Хорошо. Итак, мы здесь. Несмотря ни на что, мы совершили нечто, что любой из нас считал невозможным. Перед тем, как мы пойдем дальше, я хочу поблагодарить вас за все, что вы уже сделали. Я горжусь вами больше, чем я даже могу выразить. — Пока он говорил, он сопротивлялся соблазну нагнуть свою голову, как если бы стыдился неприкрытого отсутствия глаз. Но усилием воли заставил себя держать голову прямо и продолжал:

— Но я скажу вам прямо — мы далеко еще не победили в этой войне. Мы положили хорошее начало, но это — лишь только начало. В дальнейшем все будет гораздо хуже. — Его голос на мгновение пропал, и он сделал паузу, скрывая это. — Все происходит не так, как я планировал.

Хилтмарк Кеан, Первый Хафт Аморин — вы сделали все, что могли, все, что я просил. Но происходит все не так, как я планировал.

Однако — в первую очередь о главном. У нас есть о чем послушать.

Хилтмарк, ты будешь первым?

Кеан кивнул и вступил в круг. Его прямоугольное, обрамленное белыми волосами лицо было покрыто полосами въевшейся грязи и крови и проявляло сильно утомление, но его открытый взгляд был твердым. На грубом простом языке он описал все, что случилось с его командой с тех пор, как он покинул Ревлстон на плоту и поспешил в долину Мифиль, блокаду этой долины, дальнейшее развитие битвы; как Душераздиратель, захвативший тело великана, о котором говорила гривомудрая Печаль, организовывал успешные попытки сломить сопротивление защитников. В течение пяти дней воины, Стража Крови и два Лорда противостояли пещерникам, крешам, юр-вайлам и уродливым созданиям, порожденным Камнем Иллеарт.

— Но на шестой день, — продолжал Кеан, — Душераздиратель пошел против нас сам. — Сейчас его голос выражал усталость от долгих сражений и потерю воинов. — С помощью силы, названия которой я не знаю, он вызвал против нас свирепую бурю. Отвратительные создания, подобные тем, о которых говорила гривомудрая Печаль, накинулись на нас с неба. Они посеяли страх среди наших мулов, и мы отступили. Тогда Душераздиратель послал крешей и юр-вайлов преследовать нас. Снова и снова мы пытались сражаться, чтобы задержать врагов, снова и снова нас пересиливали. Часто мы высылали вперед всадников, чтобы дать предупреждение, но все посланники были убиты — орды летающих диких обжор атаковали их с неба и уничтожали их всех, хотя некоторые из них были Стражами Крови.

Мы сражались до последнего, — заключил он. — И вот мы здесь. Но половина Стражей Крови и восемь Боевых Дозоров уничтожены. И наши лошади почти на последнем издыхании. Многие лошади уже не могут держать седоков, и все они нуждаются в долгом дне отдыха. Следующее сражение может быть проведено только пешими воинами.

Закончив, он вернулся на свое место в круге. Его храбрость была очевидной, но когда он шел, то казалось, что его квадратные плечи несут больший вес, чем он мог выдержать. И поскольку Трой не смог найти достаточных слов признательности и благодарности, он ничего не сказал.

Молча он кивнул Первому Хафту Аморин. Она описала кратко последние несколько дней марша Боевой Стражи, затем доложила о текущем состоянии армии.

— Вода и алианта не в изобилии здесь, в Роковом Отступлении. Боевая Стража принесла с собой пищу, которую можно растянуть на пять или шесть дней — не больше. И сами воины сильно изнурены походом. Даже раненные страдают от истощения. У многих воинов есть нарывы на плечах и ногах — нарывы, которые не заживают. Самые слабые умерли во время нашего последнего перехода к Роковому Отступлению. Еще многие умрут, если войско теперь не отдохнет.

Ее слова смутили Троя, они были полны неумышленного упрека. Он был вомарком. Он обещал победу, и люди верили ему. И сейчас он испытывал сильное желание посрамить себя, сказать хафтам, как сильно он ошибся в расчетах. Но в это время заговорил Лорд Каллендрилл. Раненый Лорд опирался на двух Стражей Крови, но он заставил свой ослабший голос быть достаточно громким, чтобы его услышали.

— Я могу сказать о силе, для которой хилтмарк Кеан не нашел названия. Я все еще не могу понять, как Презирающий одолел великанов это выше моего понимания — но Душераздиратель и в самом деле имеет тело великана и обладает великой силой. Он носит с собой кусок Камня Иллеарт.

Лорд Морэм болезненно кивнул. — Увы, мои друзья, — сказал он, — это черное время для Страны. Опасность и смерть подстерегают нас на каждом шагу, и нет защиты от этой напасти. Слушайте меня, я знаю, как этот великан — Душераздиратель — был обращен против нас. Произошло это в результате совместного действия Камня и Опустошителей. Против любого из них в отдельности великаны могли бы устоять — они сильны и самоуверенны. Но вместе!.. Кто в Стране может выстоять против этого? Поэтому великан и носит кусок Камня Иллеарт, чтобы власть оставалась над ним и Опустошитель обладал дополнительной силой. Меленкурион абафа! Это величайшее зло. — Мгновение он стоял в молчании, как бы давая наполненным тревогой хафтам ощутить величие того зла, которое он описал. Но когда он заговорил снова, его глаза блеснули и обежали круг хафтов. — И так бывает всегда, когда мы имеем дело с Презирающим. Не позволяйте знанию об этом ослепить или ослабить вас. Лорд Фаул ищет пути превратить все доброе в Стране в плохое и испорченное. Наша задача понятна. Мы должны найти силы, чтобы превратить плохое и испорченное в доброе.

Для этого мы и сражаемся. И если мы сейчас дрогнем, мы сами станем подобны Душераздирателю — станем, сами того не желая, врагами Страны. Его слова обнадежили хафтов, помогли им утвердиться в своем решении. Однако до того, как он или Трой успели продолжить, Лорд Вереминт грубо спросил:

— Так что с великанами, Морэм? Что с миссией? Как много еще других душ было уже потеряно в пользу Презирающего?

Вереминт вступил в круг напротив Троя, пока говорил Лорд Каллендрилл. Затуманенность взора Троя мешала ему видеть выражение лица Вереминта, но когда Лорд заговорил, голос его был полон горечи.

— Ответь, Морэм, пророк и предсказатель! Гирим тоже умер? Живы ли еще хоть кто-то из великанов?

Трой воспринял горечь в словах Вереминта как нападение на Боевую Стражу, и он использовал слова как кнуты, чтобы ударить в ответ.

— Не это должно волновать нас сейчас. Мы все равно ничего не сможем сделать с этим. Сейчас мы — здесь, и мы собираемся здесь выжить или умереть! А не интересоваться тем, что случилось где-то еще. — В душе он почувствовал, что предал великанов, но у него не было выбора. — Все, что мы должны сейчас делать — это бороться. Вы слышите меня?

— Я слышу. — Лорд Вереминт замолчал, как если бы понял причины горячности Троя, и вомарк воспользовался случаем поменять тему разговора.

— Хорошо, — сказал он. — По крайней мере, сейчас мы знаем, где мы стоим. А теперь я скажу вам, что мы при этом будем делать. У меня есть план, и с помощью Лорда Морэма я заставлю этот план сработать.

Успокоив себя, он продолжил более сдержано:

— На ночь мы останемся здесь. Душераздиратель и его армия, вероятно, не доберутся сюда раньше завтрашнего полудня. К этому времени мы будем уже давно в пути.

Хафты моментально стали выглядеть удивленными и часто заморгали, поскольку поняли, что только что он объявил очередной переход. Затем некоторые из них громко проворчали, другие отпрянули, как если бы он ударил их. Даже Кеан открыто поморщился. Трой хотел поторопиться с объяснениями, но сдержал себя до тех пор, пока Аморин не шагнула вперед и запротестовала:

— Вомарк, не скороспелый ли это план? Воины выкладывались из последних сил, чтобы успеть достигнуть Рокового Отступления, как вы приказали. Почему же теперь мы должны покинуть его?

— Потому что армия Фаула чертовски велика! — Он не хотел кричать, но все же не смог сдержаться. — Мы убили десять тысяч крешей и две тысячи юр-вайлов, но остальная армия все еще цела. Она не в три раза больше нашей, и даже не в пять раз. Душераздиратель имеет двадцатикратный перевес! Их больше в двадцать раз! Я видел их. — Он приложил усилия, чтобы сдержать свою бессмысленную ярость, и погасил ее. — Мой старый план был до сих пор хорош, — продолжил он, — но он не был рассчитан на то, что армия Фаула так велика. Сейчас есть два варианта развития событий. Если этот великан двинет сюда армию численностью десять или двадцать тысяч, сражение растянется на недели. Но пищи у нас есть только на шесть дней — мы будем здесь умирать с голоду. И если он закроет проход одним большим взрывом, он будет контролировать оба конца Отступления. Тогда мы окажемся в западне, и он постепенно уничтожит нас всех. Так вот, слушайте меня! — вскричал он снова, глядя на сконфуженных хафтов. — Я не могу позволить устроить над нами бойню, пока хоть что-то может помешать этому — вообще хоть что-то! А у нас это что-то есть — хотя лишь только одно! Но у меня есть более чем один козырь в этой игре, и я смогу реализовать все их только если буду иметь поддержку каждого из вас.