По остывшим следам - Свечин Николай. Страница 4

– Должен сразу оговориться, Ваше Величество. Прошло два года с тех пор. Следы замели ловко. Работали опытные люди. Шансов найти чудотворную икону, говоря по правде, у меня немного. Скорее всего, она сейчас в какой-нибудь тайной молельне.

– Так отыщите эту молельню!

– Приложу все силы, конечно. Но боюсь завышенных ожиданий с вашей стороны. Повторю: шансов мало. У меня может не получиться.

Тут впервые заговорил Столыпин:

– Ваше Величество, а что, если Лыков ошибся? И образ действительно погиб? Нельзя утверждать, будто такое невозможно. Меня удивляет, честно говоря, самоуверенность коллежского советника. Прочитал стенограмму судебного заседания и уже готов делать выводы. Алексей Николаевич, вы не изучили подробно следственное дело, а туда же. Давайте говорить иначе: икона, возможно, цела, и вы постараетесь ее найти.

Государыня опять стала краснеть:

– А высшие силы?! Они, по-вашему, тоже ошибаются?

– Не берусь судить, Ваше Величество, – сразу пошел на попятный премьер-министр. – Я, как и Алексей Николаевич, обычный человек; разговор с этими сферами мне недоступен.

– Вот и молчите тогда!

Повисла неловкая пауза: реплика государыни прозвучала слишком грубо. Но она и не думала извиняться, а вместо того заявила:

– Лыков, поезжайте в Казань. Ищите так, как до сих пор еще не искали. Помните, что от вашего успеха зависит судьба династии и, значит, судьба страны.

– Слушаюсь! – Лыков поднялся и вытянул руки по швам.

– Премьер-министр окажет вам полное содействие.

Столыпин тоже вскочил и сделал подобострастное лицо:

– Непременно!

– Привлеките все необходимые силы, – продолжила Александра Федоровна. – Жандармов, местные власти, обывателей. Если потребуется, не скупитесь на награды, покупайте сведения. Пять тысяч рублей из личных сумм государя в вашем распоряжении.

– Но под отчет! – пискнула Стана.

– Конечно, желательны расписки, – скривилась царица. – Однако всякое может случиться: кому-то опасно ставить свою подпись. Я понимаю, дознание имеет свои особенности, не мне вас учить. Что еще потребуется от нас?

Лыков задумался:

– Начать следует с допросов Чайкина и Комова, а они на каторге. Нужно содействие Главного тюремного управления.

– Будет, – веско сказал Столыпин. – И открытый лист тоже. Такой, что все по его прочтении начнут бегать, как наскипидаренные.

Государыня протянула руку. Мужчины по очереди поцеловали ее и удалились.

На подъезде Лыков тяжело выдохнул:

– М-да. Выходит, я должен спасти Россию. Она такая из-за сына?

– Вероятно, – пробурчал премьер. – Кто-то из мистических дур наговорил ей…

Долгожданный наследник родился больным гемофилией. Страшный недуг передавался по женской линии и был неизлечим. Носители болезни (почти исключительно мужчины) не доживали до совершеннолетия. Любая травма, ушиб, царапина могли привести к смерти от кровоизлияния. Болезнь наследника являлась государственной тайной, но Лыков, разумеется, был посвящен в нее.

– Бедная женщина, – продолжил Столыпин. – Знать, что твой сын не дотянет до зрелого возраста… Бр-р. Тут за любую соломинку ухватишься.

– Да-да, я понимаю.

– Еще она примерная супруга. – Столыпин будто уговаривал сыщика не обижаться на капризы государыни.

– Да-да, конечно.

– Ну, едем? – Петр Аркадьевич прихватил сыщика здоровой рукой [4] за локоть. – По пути сочиним план действий. Вам понадобится помощь военных?

– Не исключаю, – кивнул Алексей Николаевич. – Вдруг следы приведут к людям в погонах? Штаб округа, то да се…

Сыщик вернулся в Петербург и на службу не пошел. Он уединился дома и еще раз перечитал все бумаги, относящиеся к происшествию в Казани.

Глава 2

Кража, дознание, суд

В ночь с 28 на 29 июня 1904 года в Казанском Богородицком девичьем монастыре было тихо. Утомленные монахини и послушницы спали как убитые. Только что закончилось пребывание в обители священной иконы Смоленской Божьей Матери. Четыре дня по этому поводу шли продолжительные праздничные богослужения. Вымотавшись донельзя, все расслабились. И этим воспользовались воры.

В третьем часу ночи послушница Татьяна Кривошеева вышла из келейного корпуса на двор и услышала крик: «Караул!» Она быстро разбудила работников-мужчин, и все толпой побежали на крики. Звал на помощь сторож Захаров – его обнаружили запертым в подвале колокольни. Когда старика освободили, первое, что он сказал: «Глядите скорее двери у церкви! Несчастье у нас большое – воры меня сюда посадили». Люди кинулись к Богородицкому собору, в котором хранилась главная святыня монастыря – обретенная чудотворная икона Казанской Божьей Матери. У входа сразу же заметили замок с наружных дверей. Он лежал на земле со сломанной дужкой, рядом валялась накладка. Это был верхний замок, нижний остался не сломан. Между створками торчала доска, которой отжали дверное полотно. В образовавшуюся щель вполне мог пролезть взрослый человек. Вторые, внутренние, двери оказались почему-то открыты.

Когда взволнованные люди вошли в храм, то увидели страшную картину святотатства. Две чудотворные иконы – Богоматери и Спасителя – были похищены из киотов. Образы украшали драгоценные ризы огромной ценности. Видимо, клюквенники [5] позарились именно на них. Кроме того, пропали деньги из свечных ящиков на сумму триста шестьдесят пять рублей.

Когда рассвело, на место происшествия прибыли полиция и судебный следователь. Они обнаружили в соседнем с монастырем саду дома Попрядухина следы злоумышленников. А именно крышку от садового стола, прислоненную к монастырской стене с той стороны. В этом месте стена была ниже, и с крышки при известной ловкости можно было перелезть внутрь. Рядом в траве отыскали десять жемчужин и золотой брелок. Монахини опознали их как принадлежащие иконе Богоматери.

Происшествие потрясло не только Казань, но и всю Россию. Икона была обретена в далеком 1579 году. Тогда 23 июня в городе случился сильный пожар. Огонь истребил весь посад и даже часть кремлевских построек. Казань пребывала в горе и унынии. Если верить православным источникам, татары возликовали. Их религиозные вожди использовали несчастье как повод провозгласить торжество магометанства над христианством. И говорили, что Аллах наказал неверных за покорение ханской столицы. Самые решительные добавляли, что надо воспользоваться случаем и восстать против захватчиков… В этих трудных обстоятельствах, когда власть висела на волоске, произошло удивительное событие. Десятилетней девочке по имени Матрена явилась во сне Божья Матерь. И повелела сказать начальникам города, что на месте сгоревшего дома стрелецкого сотника Онучина (где и начался пожар) скрывается Ее Пречистый образ. Девочка исполнила волю Богородицы. Однако робкий рассказ отроковицы никого не убедил. Даже родители сочли его за детские фантазии. А духовные и светские власти тем более проигнорировали. Божья Матерь еще дважды являлась избранному Ею ребенку. Такая настойчивость возымела наконец результат. Восьмого июля на пепелище отправился крестный ход. Поиски были безуспешны до тех пор, пока кто-то в толпе не предложил поручить дело самой Матрене. Девочка с первым же ударом заступа обнаружила икону именно там, где и указывала Богородица. Завернутая в старый вишневого цвета рукав, она была нового письма, светлая и воздушная. И сразу вдохновила людей. Икона тут же явила чудеса: исцелила недужных, вернула зрение слепым. Образ из рук девочки в тот момент принял священник Ермолай. Позднее он постригся в монахи под именем Гермоген, а в 1606 году был избран московским патриархом. Спустя шесть лет поляки заморили его голодом за поддержку ополчения и отказ подчиниться захватчикам.

Казанский архиепископ Иеремия, убедившись в чудодейственной силе находки, написал царю Ивану Грозному. Тот приказал построить на месте обретения деревянную церковь во имя Богородицы и учредить при ней женский монастырь. Еще царь подарил для иконы золотой оклад. Девица Матрена, кстати сказать, обрекла себя на монашество и стала потом настоятельницей этой обители под именем Марфа.