Преодоление (ЛП) - Саваж Шей. Страница 38

Лах довольно быстро растет и для меня уже едва хватает места. Я потихоньку начинаю задумываться о том, чтобы поискать нам жилье побольше. Эти мысли посещают меня в перерывах между мыслями о том, что Бех не хочет, чтобы мы сделали еще одного ребенка.

Бех и Лах вместе издают такое количество звуков, что у меня непрерывно болит голова. Мне поскорее хочется, чтобы наступила весна и можно было отправиться на долгую охоту. Теперь, когда у меня есть семья, мысль об охоте становится для меня все более привлекательной.

Как то утром я замечаю, что стало гораздо теплее. Снег потихоньку стал таять. Зима отступает. Бех укладывает дочку и ложиться сама. Я укладываюсь позади нее и прижимаюсь, обнимая за талию. Бех напрягается и застывает.

Я точно знаю, что она ощутила спиной, но ничего не могу с этим поделать.

Я уже слишком долго воздерживаюсь.

Бех вздыхает и поворачивается ко мне лицом. Я прижимаюсь к ней и целую. Наши языки сплетаются и поглаживают друг друга. Затем Бех отстраняется. Я не двигаюсь. Не хочу подталкивать и принуждать ее к чему либо. Пусть она сама решает как все будет.

Бех садится на меня сверху и берет в руки мой член. Она массирует его поглаживает большим пальцем. Я расслабляюсь. Затем Бех наклоняется и берет мой член в рот.

В рот!

Я от неожиданности даже вскочил.

Ведь так нельзя положить в нее ребенка!

Но потом ощутил как это приятно. Особенно, когда онас тала поглаживать языком особенно чувствительное место. Инстинктивно мои бедра толкнулись вперед, чтобы она взяла меня глубже. Я почувствовал как головка ударяется о заднюю стенку ее горла.Я содрогнулся и горячая струя семени ударила ей в горло. Бех проглотила ее и села возле меня с ужасно довольным и гордым видом. Я не совсем понимаю почему.

«Пслууй?» спросил я и она прижалась ко мне. Я почувствовал у нее во рту солоноватый привкус. Сначала ничего не понял, но потом до меня дошло, что это вероятно привкус моего семени. И тут меня осенила идея.

Я быстро уложил Бех на меха и развел в стороны ее ноги. Она такая красивая, розовая. Я касаюсь ее языком и поглаживаю бутон между ее складочек. У нее такой пряный вкус. Не такой как во рту.

Я хочу большего, хочу попробовать ее на вкус. Языком вхожу в ее облизываю. Бех извивается и двигает бедрами.

Вдруг мы слышим пронзительный писк — проснулась Лах. К моему неудовольствию Бех вскакивает и наклоняется к дочке потихоньку поглаживая ее, пока та не засыпает. Я снова пытаюсь уложить Бех на спину и продолжить, но она не дается.

Вместо этого, она ложится на бок и переворачивается вниз головой.Я чувствую ее горячее дыхание возле своего паха.

Я точно знаю чего она хочет.

Раздвигаю ей ноги и снова утыкаюсь языком в ее промежность ласково поглаживая ее. Вскоре Бех дрожит и и стонет, посылая вибрации по моему члену у нее во рту.

Я долго не продержусь.

Я сильнее втягиваю ее бугорок в рот и жалю своим языком сильнее и быстрее. Наконец Бех бьется в блаженной судороге. Вскоре за ней наступает и моя разрядка.

Позже мы лежим обнявшись в наших мехах и забываемся блаженным сном.

Я познал прелести разнообразия.

 Глава 20

Лах так быстро растет.

К зиме она уже самостоятельно поднимает голову и без посторонней помощи осматривает пещеру. Она очарована мерцанием огня и грудью матери, округлой, налитой молоком. Я могу ее понять Я сам очарован этой грудью. Помимо того, что она стала больше, она стала еще и чувствительнее. Бех, наконец-то, позволяет мне входить в нее своим членом и я постоянно пытаюсь прикасаться к ее груди. Мне кажется, моя половинка уже готова потрудиться над вторым ребенком.

После первой метели становиться понятно, что зима будет мягкая и снежная. Это облегчает мои походы к озеру. Я беспокоюсь, чтобы Лах всегда было достаточно тепло, поэтому выхожу один. Конечно, я волнуюсь за моих девочек, но в пещере им будет лучше, чем под снегом и льдом, падающим с неба.

Лах еще не научилась ползать, но зато умеет переворачиваться. Она перекатывается до тех пор, пока не оказывается в нужном ей месте. Я боюсь, чтобы она случайно не оказалась в огне и поэтому ухожу, чтобы принести бревно и отгородить костер от мехов Лах.

Наша дочь обычно спит в мехах рядом с нами и иногда, когда просыпается хватает меня за нос и издает какие-то звуки. Бех в такие моменты всегда смеется и что-то произносит Лах. Никогда бы не подумал, что ребенок Бех переймет некоторые ее странности. Хотя я не против. Лишь бы у меня от них голова не болела.

Когда я возвращаюсь с озера, то вижу как Бех держит Лах на руках и очень взволнованно шумит. Много раз она повторяет имя дочери. Я бросаю все и несусь к ним.

Бех кладет мою руку на голову ребенка. Лах очень теплая. Даже слишком. Я помогаю своей паре обтереть ребенка прохладой водой, и укладываюсь в меха, обнимая своих девочек. На утро мы видим, что у Лах пересохли и потрескались губы. Она не может взять грудь. Получается, что Бех не может покормить ребенка.

Жар Лах не прошел. Наша дочь больна. Мы постоянно протираем ее прохладной водой. Я беспрестанно бегаю между озером и пещерой и ношу воду. Мои ноги гудят от постоянного напряжения. Но ничего не помогает. Лах почти не ест и ее лихорадка усиливается.

Бех очень давно не спала и совсем истощена. Я уговариваю ее прилечь и забираю дочь на руки. Пока моя пара дремлет меня одолевают воспоминания.

Я помню как мать держала на руках мою маленькую сестренку, которая тоже заболела лихорадкой. Она постоянно качала ее на руках. Отец так же таскал холодную воду с озера, но ничего не помогало. Мать не подпускала нас с братьями к сестре. А после, когда маленькое тельце содрогнулось в последний раз и затихло, отец долго обнимал маму, пока она плакала.

Я представил, как буду обнимать и утешать Бех, после того как... после того...

Мне придется положить нашу малышку в глубокую яму и накрыть камнями, чтобы животные не добрались до тела. От этих мыслей мою грудь сдавливает словно тисками и я ненадолго проваливаюсь в сон.Когда открываю глаза, вижу как Бех пытается покормить ребенка. Слезы бегут по ее лицу, Лах не может есть и лишь хрипит.

Постепенно хрип затихает, у нее больше не осталось сил. Я обнимаю свою пару и мы вместе плачем от нашего бессилия. Лах вскоре умрет. Мы сидим почти неподвижно до самого рассвета. Угли еле тлеют. Но нам больше не важен огонь. Отчаяние поглотило нас.

Именно в этот момент я слышу самый странный звук за всю мою жизнь.

Звук похож на жужжание гигантского роя насекомых. Я весь сжимаюсь в комок и накрываю собой своих девочек, чтобы защитить от угрозы. Но Бех вдруг возбужденно вырывается, отдает мне в руки Лах и бежит вон из пещеры к источнику звука.

Я выглядываю за Бех и вижу огромный купол из сине-серых полос с золотыми пятнами внутри. Купол вращается очень быстро, но постепенно останавливается, золотые пятна рассеиваются и в конце концов на месте купола остается стоять только мужчина с вытянутыми руками и какой-то черной штуковиной в них.

Он одет в белое длинное одеяние, которое немного распахнуто к низу. На ногах у него леггинсы, похожие на те, которые были на Бех, когда я ее нашел, только эти шире и цвета весенней хвои. Я стою с открытым ртом и в полнейшем ужасе. Бех бежит вперед и обнимает этого мужчину.

Я кидаюсь было вслед за ней, но у меня на руках Лах, ее нужно защитить, поэтому останавливаюсь и просто наблюдаю. Я не в состоянии защитить свою пару от этого мужчины. А Бех между тем громко кричит, указывая рукой на Лах, я слышу боль и страх в ее голосе.

Мужчина переводит взгляд на меня и дочь и мы рассматриваем друг друга. У него пушистые серые волосы под носом, но совсем нет бороды. Это делает его весьма странным. Волосы на голове того же цвета, что и у Бех, но с редкими серыми пятнами. А глаза... Такие же как у Бех.

Сходство безошибочно.