Слезы Авраама (ЛП) - Смит Шон. Страница 21

Леон ни разу не слышал полицейских сирен. Район Нижнего Антиоха и раньше был местом, куда копы заглядывать очень не любили. Теперь же, казалось, они вообще вырезали его с карты города. Снаружи доносились только вопли, крики, стрельба, звуки бьющегося стекла.

Этот дом находился под контролем лаосской банды, которая называла себя Кровавые Пауки. Они были кучкой подростков, которые только и делали, что торговали наркотиками, воевали с соседями и бахвалились своим, так называемым братством.

Всходило солнце и Леон понимал, что семью нужно вывозить. Но идти было некуда. Весь его мир заключался в этих стенах, в людях, которые в них жили. Сестра жены жила в Лос-Анджелесе, а брат в Атланте, но Леон не хотел туда ехать. Он хотел скрыться в сельской местности. Может, был смысл уехать в Скалистые горы. И чем чаще он обращался к этой мысли, тем больше она его привлекала.

Он сунул револьвер за пояс и в полутьме принялся собирать вещи. Он поднял любимую игрушку малыша Эдди - плюшевого мишку.

Леон почувствовал стыд, который, по его мнению, не должен был испытывать мужчина. Продавленный диван, голые стены и стрельба снаружи убеждали его, что он, как муж и отец, со своей задачей не справился. Самое главное дело своей жизни - обеспечить безопасность своей семьи - он закончить не сумел.

Запихивая игрушку, которую однажды выиграл для сына на ярмарке, Леон размышлял о своей жизни. Он злился на свою бедность, на расизм, на то, что каждый день, с момента подъема с постели и до момента выключения света, он всё глубже увязал в этом болоте. Его дети заслужили лучшую жизнь, имели право на возможность, которую, судя по всему, уже утратили навсегда. Эта дыра была таковой и до того, как страна начала разваливаться, и Леон не знал, как из неё выбраться. Денег всегда не хватало. Всегда не хватало работы. Он жил впроголодь с момента, как уволился из армии, вся его жизнь проходила в каком-то замедленном движении.

Из соседней квартиры послышались крики и звук выбиваемой двери. Кричала женщина. Леон знал её. Добрая набожная пожилая леди, в одиночку воспитывавшая внуков. Двоих старших парней недавно выгнали из школы, а девочка, Лейша, часто играла с сыновьями Леона. Сквозь тонкие стены он слышал детский плач, требование старушки убираться из её дома. Леону показалось, это было как-то связано с бандитскими делишками. Наркотики или оружие. Или обычная месть. Подобные вещи регулярно происходили в бедных кварталах по всей стране, но они не интересовали прессу, потому что это было некрасивое насилие. "Если симпатичная белая женщина убивает своего мужа, это становится общенациональной новостью, а за судом будут следить до самого конца. Но если нищее меньшинство режет друг друга, никому нет дела, кроме родных и близких".

Леон положил плюшевого мишку на кресло, проверил револьвер и вышел.

- Где они? - спрашивал один подонок с красной банданой на голове. Штаны наполовину сползли с задницы. Он и его дружок, которому могло быть, одновременно, и пятнадцать и двадцать пять стояли прямо в проходе.

- Не знаю. Здесь их нет. Выметайтесь из моего дома! Проваливайте! Оба! - в глубине комнаты кричала Лейша.

Сейчас, может всё закончиться. Может, они уйдут и никто не пострадает.

У одного из бандитов в руках был обрез ружья. Он повернулся к Леону.

- Не твоё дело, старикан! - сказал пацан. Его рот искривился в ухмылке. Он направил обрез Леону в грудь - Или, хочешь огрести?

- Вали его! - крикнул второй. Для них это шутка. Видеоигра.

Леон шагнул вперед, почти уткнувшись грудью в ствол. Он посмотрел на темнокожего подростка перед собой. Один из Пауков.

- Я тебе башку прострелю, солдатик. Меня не напугать. Давай сюда ствол. Я знаю, у тебя есть, - он засмеялся звонким девчачьим смехом. Леон подумал, а вдруг, и он когда-то так смеялся.

- Оставьте его в покое! - крикнула старушка.

- Валите отсюда, - сказал Леон. Пистолет оставался за поясом. Он не стал выходить, держа его в руке, потому что боялся того, что может сделать оружие в таком случае.

- Стреляй! Он же псих!

- Проваливайте. Живо, - Леон посмотрел парню прямо в глаза. Он может. Может пристрелить этого подонка, выстрелить прямо в эту злобную пасть.

- Видишь пушку? Видишь? - ствол обреза уткнулся Леону в грудь.

Может, из-за того, что он уже убивал, а, может, из-за того давящего чувства вины, но Леону было наплевать на то, что будет дальше. Наверное, эти гады тоже это почувствовали.

Леон очень медленно достал из-за пояса револьвер и прижал никелированный ствол ко лбу подростка. Другой рукой он взялся за ствол обреза и отвел его в сторону. Парень смотрел на него удивленно и испуганно.

- Я так и думал, - сказал Леон, забирая дробовик. - Ещё раз вас здесь увижу - завалю. Мне плевать, что твоя мамаша была наркошей, а батя постоянно пиздил ремнем по жопе. Это не дает вам право быть конченными мразями.

Леон прижал ствол ко лбу парня, который, судя по росту, должен быть уже взрослым.

- Ещё раз докопаетесь до кого-нибудь здесь, я вас найду. Если сюда придут ваши "корефаны", ваша "команда", "пауки", похуй вообще, кто... для вас будет лучше, чтобы меня убили. Потому что я вас найду. Это понятно?

- Он долбанутый наглухо! - сказал один, когда они бежали по коридору, поддерживая постоянно падающие штаны и стараясь не врезаться друг в друга.

- Не надо было этого делать, - сказала старушка. - Но, всё равно, спасибо.

- Мы уходим, - сказал ей Леон. - И вам тоже нужно уходить.

- И куда вы собираетесь?

- В горы.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Дым и тень

Колорадо.

Иногда сны становятся кошмарами, а кошмары рождаются, порой, в очень тихих местах. Колорадо превратился в натуральный ад среди гор и сосен. Генри навсегда запомнит его таким, горящим и полным смерти, и он часто будет являться ему во снах. Они втроем с трудом пробирались через территорию штата, потому что приходилось обходить блокпосты и завалы автомобилей на дорогах. К тому же, авиация периодически бомбила гражданских.

Они забрались в кузов стоявшего на обочине полноприводного грузовика и поехали на нем. На окраине какого-то безымянного городка ракета разнесла на части минивэн где-то в полумиле от них. Они почти 20 миль двигались за этим минивэном, иногда даже слышали детские крики с заднего сиденья.

Ракета была выпущена с беспилотника, или с истребителя и двигалась так быстро, что за ней невозможно было уследить. Генри сидел за рулем. Он прибавил газу, но когда они добрались до фургона, было уже поздно. Вся машина была объята огнем.

С тех пор они передвигались только пешком, стараясь держаться ближе к деревьям. Они направлялись строго на юг.

На следующий день мимо прогромыхала длинная армейская колонна. В ней шли танки "Абрамс", бронетранспортеры, набитые пехотой, а замыкали колонну машины сопровождения - медики, кухня, инженеры. Впереди колонны ехали здоровенные машины с огромными колесами и приспособлениями, похожими на захваты для коров, которые используются на поездах. Эти громадины очищали дорожное полотно от брошенных и сгоревших машин.

Сверху колонну прикрывали вертолеты и истребители, которых было отлично слышно высоко в небе.

"Волки" спрятались в лесу и оттуда наблюдали за продвижением военных. Американские флаги были заменены знаменами, которых Генри раньше никогда не видел.

В небе ревели самолеты. Ещё до появления колонны Генри услышал ужасающий звук приближавшегося АС-130 "Спектр". Самого самолета он не видел, его загораживала гора. Тяжелый пулемет, установленный на борту самолета, издавал пронзительный звук, который отдавался в груди даже на дальнем расстоянии. Громыхали 105мм пушки. Когда-то этот звук радовал слух, потому что это значило, что джихадисты отправлялись к своему богу. Теперь же этот звук ужасал.

Повсюду грохотали пушки, свистели минометные снаряды, с неба падали бомбы. Где-то вдалеке, в небо взлетали вмерзшие в снег машины. В семи или восьми милях впереди ввысь тянулся столб густого дыма.