Запретное знание. Прыжок в мечту. - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 65

– Как вы заставили ее остаться с вами и работать на себя?… Зачем вам это было нужно?

Энгус не страшился этих вопросов, не боялся, что его казнят. Потратив столько сил и средств, сделав из него киборга, полицейские теперь вряд ли его уничтожат. Он им нужен. С их точки зрения накопленный опыт придает ему особую ценность.

Вопросы, на которые он не хочет отвечать, совсем иного характера.

– Я внедрил в нее зонный имплантат. Только так я мог ей доверять. Только так я мог заставить ее спать со мной.

В прозвучавшем ответе было столько самодовольства, что ни один из врачей даже не усомнился в нем.

– Что вы сделали с пультом управления имплантатом?

– Выбросил, чтобы не попасть под «вышку». Пульт у меня не нашли. Где он сейчас, не знаю.

Тело Энгуса с завидной точностью, не оставив ни малейшего повода для сомнения, подтвердило это утверждение компьютеру.

Возможно, именно самодовольство Энгуса ввело тех, кто изучал материалы его допросов, в заблуждение. Термопайла допрашивали долго и часто. Анализировались его преступления, изучались его отношения с Мори. От него даже потребовали, чтобы он объяснил, каким образом ей удалось бежать с Ником Саккорсо. Записали его подозрения относительно Майлса Тэвернера. Все, что рассказал Энгус, соответствовало фактам.

И все же Энгус сумел найти защиту. Вновь и вновь он уводил компьютер в сторону от вопросов, которых боялся. В результате его так и не спросили, изменил ли он содержание электронного бортового журнала «Красотки», и если да, то как. Никто так не узнал, что он на это способен.

По-видимому, ни один человек из тех, кто принимал участие в создании киборга и допросе Энгуса, так и не понял, насколько тот опасен. Они считали, что вживленное в него оборудование, с помощью которого они могли управлять Термопайлом, полностью исключало для них угрозу с его стороны. Следовательно, опасаться Энгуса не надо.

Поскольку, по всеобщему мнению, опасаться Энгуса не приходилось, к нему стали допускать все больше народу. Посмотреть на него не терпелось всем. Научные работники из смежных областей приходили из профессионального любопытства. Врачи и прочие специалисты надеялись почерпнуть что-то полезное для себя. Иные являлись просто взглянуть на детище Хэши Лебуола с криминальным прошлым. Со стороны казалось, будто Энгусу на всех наплевать. Застаревшая злоба в его глазах была направлена куда-то внутрь. И действительно, Термопайл старался гнать от себя все, что не являлось обязательной для исполнения инструкцией или вопросом, таившим за собой угрозу применения насилия в случае отказа дать правдивый ответ.

Тем не менее, когда Энгуса стал посещать сам Хэши Лебуол, тот сразу его узнал.

Разумеется, Термопайл никогда не видел Лебуола раньше. Не знал он, и как выглядит директор Бюро по сбору информации. Единственное, что Энгусу было известно но слухам, это будто Хэши не в своем уме.

Итак, Энгус узнал Лебуола сразу.

В отличие от врачей в белоснежных халатах и безукоризненно одетых научных работников, на Хэши Лебуоле был серенький лаборантский халат поверх разномастной одежды на костлявой фигуре и старомодные не зашнурованные ботинки. Очки с поцарапанными и грязными линзами сползали с носа. За ними виднелись глаза – голубые, как безоблачное небо. Брови ходили ходуном, словно заведенные. И все же, несмотря на производимое им впечатление учителя начальных классов в интернате для трудных подростков, все признавали в нем лидера. Когда он шел, перед ним расступались, словно перед несокрушимой силой.

Энгус интуитивно догадывался, что этот человек ответственен за то, что с ним произошло, и все то, что с ним еще случится.

Хэши Лебуол приходил несколько раз, но ни разу не заговорил с Энгусом. Он беседовал с врачами и техническими специалистами – иногда задавал вопросы, иногда делал предложения, – что свидетельствовало о его заинтересованности их работой.

И вот наступил момент, когда после очередного сеанса физиотерапии Энгусу объявили, что он готов приступить к выполнению задания Бюро по сбору информации.

На Станции был вечер. Энгус знал это, поскольку техники велели ему сменить дневную одежду на пижаму и ложиться в постель. Сами они, видимо, прежде чем усыпить его, снимали последние показания с вживленных в него приборов. Однако, когда появился Хэши Лебуол, один из техников немедленно сунул тому в руку пульт управления зонными имплантатами и удалился вместе с напарником.

Сквозь очки на Энгуса смотрели пристальные глаза Хэши. Его длинные пальцы забегали по пульту.

Помимо своей воли Энгус поднялся с постели и встал перед Лебуолом, раскинув в стороны руки.

Лебуол нажал еще несколько кнопок. Энгус помочился в пижаму. По ногам побежали теплые струйки.

Лебуол радостно захихикал.

– А, Джошуа, – прохрипел он. – Ты славный малый.

Энгусу захотелось снять штаны и затолкать их директору Бюро в глотку. Однако он сдержался. От него всего лишь требовалось стоять неподвижно с протянутыми в стороны руками. Окрепшие мышцы справятся с нагрузкой.

В дверь постучали.

– Войдите, – сказал Лебуол, не сводя глаз с ног Энгуса.

В комнату вошли двое и закрыли за собой дверь.

Энгус без труда узнал Мин Доннер – директор подразделения специального назначения не изменилась со времени их последней встречи. Те же морщины на лице и огонь в глазах. Даже здесь при ней был пистолет – возможно, без него она чувствовала себя беспомощной.

Но Энгус никогда не видел сопровождавшего ее человека: копна светлых волос на крупной голове, неприятная улыбка, как у гомосексуалиста, которого вдруг назначили директором исправительного учреждения для подростков, полная фигура. Человек уверенно, как первый среди равных, вошел в комнату и присоединился к Доннер и Лебуолу.

Нашивка на левой стороне его груди указывала, что перед Энгусом – Годсен Фрик, директор Протокольного отдела Департамента полиции.

Мать честная! Протокольный отдел, Бюро но сбору информации, Подразделение специального назначения! Кто еще? Неужели все полицейские шишки явились посмотреть, как Энгус Термопайл наделал себе в штаны?

– В игрушки играете, Хэши, – сказал Фрик, окинув взглядом Энгуса. – Между тем, он не игрушка.

– Разве? – Лебуол принял слова Фрика за своего рода вызов. – Если вы не правы, тогда с ним можно только играть. Если, напротив, вы правы, тогда я обязан проверить, что вам и достопочтенной Доннер его присутствие ничем не грозит. Как еще лучше проверить, что он поддается манипулированию, если не поиграть с ним?

– И вы убедились?

– Мой дорогой Годсен, – хриплым голосом проговорил Лебуол, демонстрируя пульт управления, – он будет так стоять, пока не отдаст концы или пока я не дам ему другую команду.

Мин Доннер не скрыла своего неудовольствия. Презрительная усмешка исказила ее лицо, словно Энгус был не единственным в комнате, кто дурно пахнул.

– Из ваших докладов следует, что он готов, – нетерпеливо проговорила она.

– Физически готов, – поправил директор Бюро по сбору информации. – Его взаимодействие с компьютером почти налажено, требуется лишь небольшая доработка. Кроме того, его программа еще не записана в память компьютера. Когда все это сделают, он будет полностью готов. Разумеется, его еще протестируют, но никаких трудностей не предвидится. Заявляю это категорически.

– Хорошо, – пробасил Годсен.

– А вы готовы? – поинтересовался Хэши у директора Протокольного отдела.

– Готов к чему? – с усмешкой переспросил Фрик.

– Готовы ли вы к тому, что рано или поздно то, чем мы занимаемся, всплывет на поверхность?

– Черт возьми, Хэши, – рассмеялся Годсен. – Я всегда готов. Мы не вмешиваемся в строение ДНК. Амнион же ненавидят именно поэтому. Но ни у кого волосы не встают дыбом, когда речь идет о технологическом усовершенствовании человека. Люди к этому привыкли: человечество начинало с костылей и накладных шин… Кроме того, он преступник! Отброс общества. Принюхайтесь, как он воняет… Я готов отстаивать свою точку зрения. – Голос Годсена набирал силу. – Технологическая обработка таких людей, как Энгус Термопайл – лучшее решение, которое можно придумать. Он всю свою жизнь грабил рудные компании. Весьма справедливо, что теперь он должен послужить спасению человечества. – Фрик вновь рассмеялся. – По крайней мере, люди нас поймут.