Зеркало ее сновидений - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 12

Казалось, не имело ни малейшего смысла напоминать ему, что она не понимает, о чем речь, поэтому она сказала:

— А почему?

Он пожал плечами.

— Я собирался. Но в последнюю секунду у меня появилось предчувствие… — Его голос дрогнул и тут же зазвучал с новой силой. — Я просто не верю Мастеру Эремису. И Мастеру Гилбуру, должен признать. Я не хотел ничего говорить им.

Териза на мгновение задумалась.

— Но вы, тем не менее, не собираетесь отвечать на мои вопросы. — Благодаря долгим годам тренировки горечь в ее голосе почти не была слышна.

Поморщившись, он ответил:

— Нет, не собираюсь. Вы ведь слышали, что он сказал. Я думаю, что он неправ — но это не имеет никакого значения. Он действительно может навсегда прогнать меня. Я старался стать Мастером с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать лет. — И снова он повторил: — Простите меня.

Краснея и стараясь избегать ее взгляда, он замолчал. Из-за смущения он стал казаться совсем юным — моложе ее. Неожиданно она обнаружила, что не злится на него, даже в самых темных глубинах своей души, где скрывались опасные эмоции. Он, похоже, невероятно огорчался из-за нее и гораздо меньше из-за себя. Это был такой уровень такта, с каким она до сих пор никогда не встречалась.

В ответ она спросила:

— А как вы считаете, я существую? — И сама изумилась собственному вопросу.

Он резко глянул на нее, румянец медленно сошел с его лица.

— Ну конечно же. Разве это не очевидно? Фактически, вы служите доказательством того, о чем все время говорили король Джойс и Знаток Хэвелок. Такие Мастера как Гилбур и Эремис считают, что именно зеркала создают то, что мы в них видим. Эти вещи начинают существовать лишь тогда, когда мы воплощаем их посредством зеркала. Но мне все это казалось чепухой. В особенности после того, как я сам прошел сквозь зеркало и встретил вас. — Восторг полностью сменил смущение на лице. — Это был шок — я вошел в зеркало, ожидая найти Воина, а вместо этого нашел вас, — и именно это подтверждает, что вы реальны. Все, что находится в зеркалах, — реально.

Затем он опомнился, его восторг приутих. Он снова стал выглядеть отстраненным и снова устыдился своих чувств:

— Но я не должен отвечать на ваши вопросы.

Териза едва не рассмеялась. Ни с того ни с сего она почувствовала себя прекрасно — как не чувствовала уже давно. Кроме того, он ведь сейчас доказал, что если она продолжит разговор, то он не сможет отказать ей и все расскажет. Он слишком серьезно относился к ней, чтобы просто отказать.

— Пригодник Джерадин, — сказала она, — если я реальное существо, то я, должно быть, важная персона. Даже если я — результат ошибки, то все равно я — важная персона. Вы не думаете, что было бы неплохо наконец-то осведомиться, кто я такая?

Его глаза заметно расширились, рот приоткрылся, он не отрываясь смотрел на нее. Очевидно, он настолько был поглощен воплощениями и своими спорами с воплотителями, что совершенно забыл, хотя бы из простой вежливости, узнать ее имя. Как только он понял это, то задрожал от раскаяния и уничижения; должны были последовать новые извинения.

Но через мгновение он осознал тон вопроса. Его лицо расплылось в улыбке; он рассмеялся.

— Ну и ну, Джерадин! — воскликнул он, тряся головой в притворном ужасе. — Ты сегодня превзошел самого себя. — Затем он отступил на шаг, принял карикатурную позу вельможи и отвесил глубокий поклон. И чуть не потерял равновесия. — Миледи, — провозгласил он, — униженно простираюсь ниц перед вами. Не будете ли вы любезны осчастливить меня, сообщив мне свое имя и титул?

— Это глупо, — ответила она, стараясь замаскировать веселость. — Никакого титула у меня нет. А зовут меня — Териза Морган.

— О, леди Териза де Морган, — продолжал он сентенциозно, — сколь благородно с вашей стороны снизойти до недостойного слуги. И коль вы соблаговолите взять меня в провожатые, то я с величайшей радостью представлю вас Джойсу, основателю Гильдии, повелителю Демесне и королю Морданта.

Затем он снова перешел на обычную манеру общения.

— Я думаю, что будет неплохо, если вы встретитесь с ним прямо сейчас. Необходимо, чтобы он узнал о вас, что бы там ни думал по этому поводу кое-кто из Мастеров. Он поймет, насколько вы важны. И, может быть, захочет объяснить вам, что здесь происходит.

Едва Джерадин сказал это, как ее настроение испортилось. Повторение того, что она «важная персона», снова заставило ее ощутить нереальность происходящего. Как ни крути, ее появление здесь было ошибкой; она была совсем не той персоной. И потому она ощутила внезапное нерациональное нежелание встречаться с королем Джойсом. Он может, как и ее отец, посмеяться над проблемами, которые были важны для нее.

— Джерадин, — спросила она, преодолевая смущение, — есть ли и в самом деле причина для всего этого? Вы ведь не ставите надо мной какой-то эксперимент, правда? Тренируясь в своих воплощениях?

Он посмотрел ей в лицо и понял, что она чувствует. И мгновенно выражение его лица изменилось; сочувствие смягчило его взгляд.

— Миледи, всем сердцем клянусь — нужда наша огромна. Король Джойс отрубил бы голову любому воплотителю, который бы ради забавы совершил то, что было проделано с вами — хотя есть и такие, — тут он нахмурился, — которые пытались бы совершить нечто подобное, если бы их не обуздывала Гильдия. К тому же, клянусь вам, — продолжил он, — что, если ваше воплощение — случайность, чья-либо ошибка, я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы вернуть вас в ваш мир. И еще одно, миледи. — Его тон и выражение лица стали более решительными. — Я найду способ вернуть вас в ваш мир, если король Джойс, Мастер Барсонаж или кто—то другой не захочет обращаться с вами надлежащим образом.

Встретившись с ним взглядом, Териза обнаружила, что искренне верит ему. Это казалось ей слишком уж хорошо — что мужчина, какой бы он ни был растяпа, так смотрит на нее и дает такие серьезные обещания. Чтобы скрыть свой восторг, она чуть отвернулась от него. Затем сказала, стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно:

— Называйте меня лучше Теризой. И никакая я не миледи. Я не хочу, чтобы король с самого начала считал меня лгуньей.

Она скорее почувствовала, чем заметила его уважение.

— Спасибо. Я думаю, вы поступаете правильно. У меня такое предчувствие… — Он мягко положил руку ей на плечо. — Ну что, пойдем?

Его внимание было сосредоточено на ней, словно он собирался давать и другие обещания. В ответ она вежливо, уклончиво улыбнулась. Эту улыбку она отработала в детстве — и про себя вздохнула, потому что ее реакция по отношению к нему была намного более вялой, чем его по отношению к ней. Но, продолжая улыбаться, кивнула.

Он сделал жест по направлению к одному из пилонов:

— Тогда прошу вас — сюда.

Она была благодарна, что он предложил ей руку и повел к двери.

Дверь оказалась солидной деревянной конструкцией, скрепленной железными полосами и болтами; они выглядели так, словно палату пытались отгородить от всего мира — или надежно запереть тех, кто внутри. Отгородиться, решила она, когда Джерадин открыл дверь, толкнув ее наружу. Но засовы были и с другой стороны, так что можно было запечатать дверь и снаружи.

Когда он провел ее через дверной проем, они увидели в коридоре двух стражников.

Оба мужчины были огромными, свирепыми на вид — небрежно выбритые ветераны, которые выглядели так, словно прожили тяжелую жизнь и служба их была не из легких. На них были кольчуги и металлические наколенники поверх кожаной одежды. Металлические шлемы украшали их головы. У каждого из них на боку висел длинный меч, а в правой руке — по пике. Один стражник был отмечен старым шрамом, который начинался от линии волос, шел вниз по лицу, между глаз, по носу и заканчивался у рта. У второго не хватало многих зубов.

Тот, у которого не хватало зубов, уставился на Теризу так настойчиво, что она почувствовала себя не в своей тарелке; а второй обратился к Джерадину словно старый друг, спрашивая у него, оставались ли еще в палате Мастера.