Один темный трон (ЛП) - Блэйк Кендари. Страница 26

— Младший, — промолвила она. — С венком.

Красивым: виноградные лозы свернулись кругом, скрутились в фиолетовой феерии с синей травой.

— Вот. Это для тебя.

Арсиноя взяла его и провернула между пальцами.

— Ну, то есть, это делал не я, — вздохнул он, — сказал только девушке на рынке, что сюда положить. Это не букет, конечно, — торопливо добавил он. — Знаю, ты не такая. Природа или нет…

— Но ты принёс мне букет, помнишь? Зимой, после того, как нас атаковал старый, больной медведь.

— Это было от моего отца.

Арсиноя ухмыльнулась, скользнула пальцем по кусочку бледно-голубой ленты, что держала венок, чтобы можно было повесить на дверь.

— Это… очень приятно, — она всё-таки избавилась от сарказма в своём голосе. — Первый, который я вообще буду пускать на воду.

Она рассмеялась, когда Брэддок своим огромным коричневым носом ткнулся в венок.

— А он будет с тобой? — спросил Билли, почесав его за ушами.

— Да, но я буду держать его возле доков, подальше от толпы?

— А с ним будет всё в порядке? Это безопасно, так близко к другим королевам, после всего того, что случилось во время Белтейна…

— Я уверена в том, что всё будет в порядке, — она иногда забывала в том, что Билли видел, как всё происходило. А теперь он так ласкал Брэддока, словно тот был маленьким котёнком…

— Ты испортил мне медведя! — Арсиноя похлопала Брэддока по спине, и тот отошёл в сторону, такой лоснящийся, красивый… Волчья Весна превратила его в толстяка, пожирающего самый лучший улов.

— Скажи мне, что у тебя есть план, — промолвил Билли. — Оружие, или что-то такое, о чём никто даже не догадывается.

— У меня есть мой медведь, и кое-кто совершенно убеждён в том, что этого хватит с головой, — она посмотрела на свой венок. — Мы должны говорить с тобой об этом? Ты ведь только что вернулся.

— Только что вернулся, — повторил он. — В качестве сопровождения Мирабеллы.

Этот отвратительный праздник! Единственный толк — его возвращение! И она повернулась к нему, коснулась его шеи.

— Я так рада, что с тобою всё в порядке! Друзья Луки рассказывали нам о Ролансе множество кошмарных историй. Отравленные жрицы, умерший скот… Это всё правда?

Билли кивнул. Он не проронил больше ни слова, но был встревожен настолько, словно видел и что похуже.

— Мне следовало написать тебе, но на самом деле там нечего было описывать, я хотел только сказать, что очень скучаю.

— О, мы с тобой оба такие. Никогда не могу найти слова, которые звучали бы не так глупо, как на бумаге. Это Джулс может писать одно письмо несколько дней подряд, не отрываясь ни на секундочку.

— Ну, так нам с тобой надо быть уверенными в возможности поговорить с глазу на глаз, вот и недоразумений никаких обычно не случается.

Он скользнул пальцами по краю маски, потом по её подбородку, там, где из-за лакированного дерева выглядывал кончик шрама.

— Не знаю, сколько у нас будет времени увидеться…

— Ты не останешься с Сандринами?

— Даже в Волчьей Весне я остаюсь официальным дегустатором Мирабеллы, потому во время фестиваля обязан буду стоять столбом рядом с нею.

Арсиноя почувствовала, как сжалось её горло. Увидеть Билли за спиною своей сестры будет больно, даже если она и знает, что это просто представление.

— Значит, ты не сделаешь того, что совершил во время Белтейна, не оставишь Мирабеллу и не придёшь ко мне.

— Сейчас всё иначе.

— Почему?

Билли взял её за плечи, и она затаила дыхание. Но на этот раз на её губах не было яда, и если он её поцелует, она ответит взаимностью. Она никогда его не отпустит.

Но вместо этого он привлёк её к своей груди.

— Арсиноя, — прошептал он, целуя её волосы, её плечи, но только не губы. — Арсиноя. Арсиноя…

— Надеюсь, мы ещё сможем поговорить с тобой, — она уткнулась носом в плечо. — До того, как до меня доберутся мои драгоценные сёстры.

— Не говори так. У Мирабеллы вообще никакого плана нет, только желание остаться в живых.

— Ты просто можешь ничего об этом не знать, — возразила Арсиноя, отступая от него. — А ты не можешь рассказать мне об этом, Младший? А если б рассказал? А знаешь ли ты мой план? Сказал ей?

Он отвернулся.

— Не отвечай. Это несправедливые вопросы. Мирабелла — это для тебя не просто имя, это для тебя живой человек, и я не ожидаю, что ты будешь ради меня её ненавидеть.

Билли сжал её руку.

— Может быть, и нет, — промолвил он. — Но я никогда не допущу, чтобы с тобою что-то случилось. И вот это никогда не изменится.

Храм Волчьей Весны

Лука провела пальцем по подоконнику в храме и протянула его Ро.

— Зато чисто.

— Хотя бы, — хихикнула Ро. — Ты стала мягкой и испорченной, словно кошка, Верховная жрица, — Лука тоже хихикнула. Это было правдой, она слишком долго была Верховной жрицей и наслаждалась всем, чем могла. Но если позабыть всё это, то скромные жилища — всё, что е нужно.

Жрицы Роланса убрались прелестно. Храм был не слишком безопасен, но Ро позаботится об этом. Трудно только держать Мирабеллу близко к себе, Оука уже видела, как она блуждала по краю храмового сада, косясь в сторону города и гавани. Их мягкосердечная королева интересовалась жизнью сестры. И хотела повидать Джозефа Сандрина.

— Мне тут нравится, — Ро глубоко вдохнула воздух. — Тяжелее, чем в Ролансе, и честнее.

— И это от одного вдоха!

— Лука, ты знаешь, для оценки мне не нужно много времени.

— Как никто, — кивнула Лука. — И что ты сделаешь с маленькой отравительницей? До исчезновения на фестивале я не считала её угрозой.

— Она вытащила себя из ямы, — скрипнула зубами Ро. — Она всё ещё слаба без своих Арронов.

Лука подошла к окну, обращенному к востоку, выходящему на рынок и западную гавань. День был солнечным, люди в городе работали на площади, обеспечивали место для гостей. Туда смогут прийти только королевы с воспитателями и самые удачливые из присутствующих, а остальные будут гулять по улицам — жители Волчьей Весны, Роланса и Индрид-дауна, смешавшиеся в одну толпу.

— Это было ошибкой — приезжать сюда? — спросила Лука.

— Нет.

— Хоть мы и не можем ей помочь?

Ро положила руку на плечо пожилой женщины.

— Это ей поможет. У молодой королевы есть лишь одна цель. Корона.

— Да, ты права. Но мне всё равно это не нравится.

— Они плетут венки, — Бри обвела цветок пальцем. — Это для тебя от жриц Волчьей Весны, они каждой королеве сделали, — она вручила его Мирабелле, красивого, прекрасного даже, такого синего-белого… — Я видела тот, что для Катарины, из роз с шипами.

— Что они с ними делают? — спросила Мирабелла, но ответила не Бри, а Элизабет.

— Мы отправляем их по воде с бумажными фонариками в центре, — она обернулась к гавани, и выражение лица вдруг стало таким задумчивым.

— Разве это место не вызывает у тебя тоску, Элизабет? — спросила Мирабелла. — Это так странно…

— О, немного. Мой дом не близко к морю, хотя тут есть что-то схожее.

— Я не видела медведя в городе, — резко промолвила Бри, и Мирабелла напряглась, — хотя об этом много болтают. Как думаешь, где она его прячет? Зачем? Он опасен? Тогда это было так… Элизабет? Твой тоже делает не всегда то, что ему говорят?

Элизабет посмотрела на дерево, где пушистый дятел склонил головку.

— Он почти никогда не слушается, — Элизабет улыбнулась. — Наши фамилиары чувствуют нас, а мы — их. Мы воссоедены, но едины. Сильного фамилиара трудно сдержать в гневе.

— Это не имеет значения, — наконец-то промолвила Мирабелла. — Мы на фестивале и так много чего увидим.

Бри встала на цыпочки, чтобы заглянуть Мирабелле через плечо.

— Что? — спросила Элизабет. — Какой-то красавец из местных?

Брови Бри изогнулись, но потом она досадливо скривилась.

— Нет, это Билли, волочится со своей курицей. Не то чтобы он не был красавцем, и будь он не женихом… — она запнулась, когда Элизабет швырнула в неё жёлудем.