«Мягкая сила», «цветные революции» и технологии смены политических режимов в начале XXI века - Наумов Александр Иванович. Страница 10

Возглавившая в 2009 году американское внешнеполитическое ведомство X. Клинтон перевела эту концепцию на язык реальной политики и сместила акцент с «мягкой силы» на «умную силу», которая, по ее мнению, стала эквивалентом компетентной внешней политики, не использующей один и тот же набор инструментов для решения различных проблем. Клинтон часто обращалась к проблематике «мягкой/умной силы» в своих официальных заявлениях [72]. Такие принципы внешнеполитического поведения, как «политика вовлечения», «смещение политических барьеров при помощи цифровой дипломатии», обеспечение «прямого диалога с протестными движениям в зарубежных странах», «поддержание лидерства США в мире», смешались в риторике госсекретаря и стали рассматриваться как сопряженные [73].

В статье, опубликованной летом 2012 года, X. Клинтон отмечала: «Проверкой нашего лидерства станет в перспективе наша способность мобилизовать разрозненные народы и страны на совместную работу по решению общих проблем и продвижению общих ценностей и ожиданий. Для этого нам необходимо расширить наш внешнеполитический арсенал, объединить все активы и всех партнеров и принципиально изменить способ ведения дел. Я называю такой подход “умной силой”». Клинтон прямо заявила: «Одна из определяющих черт нашего века заключается в том, что полноправной стратегической силой стали рядовые граждане — особенно молодые люди, чьи возможности подкрепляются новыми технологиями связи… И, как мы видели на Ближнем Востоке и в Северной Африке, это имеет глубокие последствия для региональной и глобальной стабильности… Поэтому мы осваиваем новые пути выхода за рамки традиционных межправительственных отношений и напрямую взаимодействуем с рядовыми гражданами по всему миру. Это подразумевает использование таких технологий, как “Twitter” и SMS, для ведения диалога с самыми разными людьми — от поборников гражданского общества в России до фермеров в Кении и студентов в Колумбии» [74]. Главный упор был сделан на развитие ключевых ресурсов «умной силы» — информационных технологий нового поколения, сетевых ресурсов, блогов и, особенно, социальных сетей (Facebook, Twitter, видеохостинга Youtube и других). В период 2010–2012 годов деятельность Госдепартамента на этом направлении получила беспрецедентное развитие. США стали опираться на социальные сети не только как средство транслирования американских ценностей, но и как средство краткосрочной мобилизации зарубежной активной молодежи [75]. Именно с помощью этих инструментов Вашингтон стремится управлять социальными процессами в зарубежных странах, заниматься геополитической инженерией, осуществлять информационную войну против соперников на международной арене. Характерно, что еще в 2009 году, после официального признания президентом Б. Обамой цифровой инфраструктуры в качестве стратегического достояния Америки, высшие чины Пентагона в лице заместителя министра обороны У. Линна обозначили на доктринальном уровне, что «киберпространство — новая сфера для проведения военных операций, наряду с сушей, морем и воздухом» [76]. Как следствие для защиты американских сетей и организации атак на коммуникационную инфраструктуру соперничающих с США государств в 2010 году в структуре министерства обороны было создано Киберкомандование.

Особое значение придается главному инструменту «умной силы» США — так называемой новой публичной дипломатии, или публичной дипломатии Web 2.0. Она представляет собой механизм влияния на зарубежную аудиторию посредством размещения радио- и телепередач в сети Интернет, распространения в открытом доступе литературы о США в цифровом формате, мониторинга дискуссий в блог-пространстве, создания персонифицированных страничек членов американского правительства в социальных сетях, рассылки информации через мобильные телефоны и т. д. Программы интерактивного радио и телевидения позволяют правительству США быстро достигать потребителей, мгновенно получать обратную реакцию аудитории и, как следствие, корректировать содержание своей информационной пропаганды.

В рамках Госдепартамента существует специальная структура, занимающаяся программами публичной дипломатии Web 2.0 — Отдел мониторинга зарубежной блогосферы. С 2006 года в Госдепе работает группа специалистов для анализа сообщений и дискуссий, протекающих в подавляющем большинстве социальных сетей. Американские специалисты в качестве рядовых пользователей или модераторов принимают деятельное участие в дискуссиях пользователей, разъясняя на этих платформах поведение США на международной арене и пропагандируя западные стандарты и ценности. Основным адресатом новой публичной дипломатии является молодежь и студенчество. Электронные журналы о США, например, оказывают влияние на молодое поколение зарубежных стран, так как оно особенно чутко воспринимает информацию через визуальные и клиповые образы. Мониторинг социальных сетей позволяет Вашингтону направлять дискуссии блогеров в нужное русло и мобилизовать группы протестной молодежи и диссидентов. Рассылка же SMS-сообщений на мобильные телефоны зарубежных граждан позволяет правительству США добраться даже до тех, кто не имеет доступа к сети Интернет и т. д. и т. п.

Приобщение зарубежных обществ к ценностям США и использование сети Интернет в качестве инструмента координации усилий Вашингтона и зарубежной целевой аудитории стало центральным лейтмотивом укрепления «мягкой» и «умной силы» администрации Обамы в 2010–2012 годах. Венцом этой стратегии, по мнению экспертов, стало использование цифровой дипломатии США в ходе «арабской весны» 2011 года [77](правда, цифровая дипломатия, «политика вовлечения» и «арабские революции» привели не к демократизации региона, а к хаосу, гражданским войнам и резкому росту террористической угрозы).

С 2013 года получила развитие еще одна тенденция: на публичную дипломатию все большее влияние стали оказывать подходы, связанные с концепцией «стратегической коммуникации». Речь идет о точечном донесении международной позиции США до специфических групп и осуществление контрпропаганды в ответ на выступления оппонентов (в роли таковых в зависимости от ситуации могут выступать исламистские террористы, Иран, Россия или Китай) [78].

Обобщая все вышесказанное, можно отметить, что «умная сила» — это умение использовать полный набор инструментов, имеющихся в распоряжении государства — дипломатических, экономических, политических, правовых, культурных и информационных — выбирая правильное средство или их комбинацию для каждой конкретной ситуации; это способность эффективно мобилизовать все доступные ресурсы в политических целях и оптимально ими распорядиться. По мнению авторов концепции, «умная сила» — это синоним правильной, эффективной политики, своеобразная комплексная модель современного мирового лидерства США, включающая в себя информационно-интеллектуальное влияние, многосторонность подходов, способность решать глобальные проблемы в американских интересах.

Следует подчеркнуть, что, как и у «мягкой силы», у «умной силы» тоже есть две трактовки, два измерения. Характеризуя позитивную сторону этой стратегии, видный отечественный исследователь Ан. А. Громыко пишет, что данная политика основана «на проверенных временем нормах и принципах международного права, обязательных для всех участников международных отношений; политика, которая впитала в себя интеллектуальные достижения предыдущих поколений и обеспечивает эффективное взаимодействие людей, равенство государств и, что особенно важно, открывает возможность искоренения войн из жизни людей и обращения к решению природных глобальных проблем, справиться с которыми можно только общими усилиями» [79]. В качестве наглядного примера применения такого подхода можно привести воссоединение Крыма с Россией в феврале — марте 2014 года, которое было осуществлено в соответствии с нормами международного права и исторической справедливостью.