Волчий берег (СИ) - Шолох Юлия. Страница 77

Даже не знаю, что говорить теперь. Но как же хорошо, что он молча кладёт руки мне на плечи, притягивает к себе, даёт вздохнуть с облегчением.

- Прости. Это и правда неважно. Дурак я.

- И ты прости, если чем обидела. Лучше тебя никого нет. Про него я уже и забыла давно, а ты из сердца не выходишь.

- Да.

Постояв ещё минутку, мы отпрянули друг от друга.

- Пойду Людмилу поищу.

- Посмотри в малой голубой гостиной.

- Хорошо.

Глава 18

О чужих свадьбах

Голубая гостиная была в распоряжении княжны, но пользовались ей редко. Однако я знала, что комнаты Всеволода, Ярого и советников как раз неподалёку.

Отчего-то хотелось поспешить, словно можно опоздать. Как? К чему? Ноги однако не слушали, почти бежали вперёд. Вряд ли Людмиле что-то грозило, не стали бы её насильно княгиней делать, но лучше убедиться. Не хочу, чтобы она попала под раздачу.

Ах ты ж, надо было подумать прежде, чем вбегать в гостиную без стука! Конечно, ничего не случилось… непоправимого, просто Людмила и Ярый разговаривали у окна. Тихо говорили, с серьёзными лицами. Только Людмила голову опустила и стояла смущённая, а Ярый… я и не знала, что он тоже может вот так смотреть – словно его ничего не бесит.

- Я не помешала?

Не бежать же обратно в коридор, это и вовсе будет глупо.

- Какое это теперь имеет значение? – Ярый ухмыльнулся, внимательно посмотрел на меня. – Ты, Жгучка, реши уж, другом меня считаешь или врагом. И если другом – доверяй!

Нет, он прав, конечно, и что смотрит с укоризной, и что мимо проходит, качая головой, да и я на самом деле другом его считаю… Но Людмила – это тоже подруга.

- Жгучка?

Когда мы остались одни, Людмила улыбнулась.

- Ты чего вбежала? Пожар? Наводнение? Стены рухнули?

- Нет, не рухнули. Просто я узнала… он тебе что сейчас говорил? Неужели предложение делал?

Ага, глаза опускает, а по лицу видно – делал.

- Ты выйдешь за него замуж и станешь Великой княгиней? Верно?

- Да.

- Правда, я не знаю… ну, стоит так или нет, мне главное, чтобы ты сама этого хотела. Ярый и без руки, конечно, кого хочешь уговорит. Да ещё – княгиня! Но почти за первого встречного… Не то чтобы я не желала тебе… Я о нём хорошо думаю, правда! Он хороший! Семью если заведёт, то честен будет. Просто… Я хотела сказать, если не хочешь, можешь не выходить за него замуж. Я попрошу, меня послушают!

- Нет. – Людмила странно вздрогнула. – Я поняла, о чём ты. Но ведь мне необязательно соглашаться, они сказали, заставлять не станут, если что, другую можно найти. Только дело вовсе не в том, что я этого сама хочу. Не знаю. Может показаться… вроде как я стану богатой и как бы отомщу отцу своему, которому я никогда не была нужна, за всё сразу. Нет, это не так. Не знаю, какими словами объяснить, но я… я словно должна стать княгиней. Будто знаю, что так правильно. Что так должно случиться. Словно на роду написано, так говорят.

- Да, но замуж… Ты ж его не знаешь.

Она пожала плечами.

- Он мне только что сказал, что постарается сделать меня счастливой, если я пойду навстречу, а я поверила…

Вот и весь разговор.

Не смеяться же? Сказал – а она поверила. Хотя, если вспомнить, сколько нас таких, и ведь не крикнешь – никогда и никому не верь! Ведь на самом деле один сказал – наврал, второй… а потом встретился тот, что сказал правду.

- Свадьба уже завтра. Поможешь мне?

- Я не знаю, чем.

- Сказали, только платье да украшения подобрать, чтобы все видели, кто я. А угощение и для местных, и для гостей с улицы уже готовят. Бумаги тоже составят.

- В платьях я мало разбираюсь, как княгиня одевается, тем более.

- Значит, вдвоём и научимся. – Людмила тихо улыбнулась. – Тебе ведь тоже придётся.

Об этом я не думала, не хотела. Слышала, конечно, что Гордей стал князем, но это не укладывалось пока в мою бедную голову, которую ещё недавно занимали только прыжки по саду и сладкие мозговые косточки.

Странно, но мы успели. Всегда казалось, чтобы свадебный пир закатить, нужно месяцы потратить, каждую мелочь предугадать да до ума довести, а вышло, если очень нужно, и дня хватит. Конечно, не обошлось без тётушек-нянюшек, которые остались, хотя княжну Анатосию давно отправили к схимникам, а подружек её по домам. О бывшей княжне я тоже не думала. Вернее, когда я узнала, жалко было, конечно, но я просто представила, что сделали бы люди Великого князя с сёстрами Гордея, если бы те попались им в руки… и монашеский путь показался не таким уж страшным.

Так вот, тётушки и швей привели, и платье вынули из сундука, ещё то, в котором первая жена Великого князя замуж выходила, да недолго прожила после этого. Была слаба здоровьем, все говорили, а Великий князь всё одно пожелал на ней жениться. Любил, говорят.

Платье было таким красивым, что слепило глаза. Ничуть не пожелтело, нигде не прохудилось, да я сама бы в таком замуж вышла!

Ну, так я сказала Людмиле, чтобы лишний раз не напоминать, что платье чужое. Да и всего-то нужно было, в нём перед толпой показаться, что на площади собралась, а на само празднование можно переодеться в другое, швеи много готовой одежды принесли, которую прежде никто не надевал.

Саму свадьбу я мало запомнила, волновалась так, будто у самой сейчас судьба решается. И Людмила как снежная статуя была, испуганная, покрытая сверкающий инеем, то есть множеством драгоценностей, которые вытащили из сокровищницы. Нянюшки теперь причитали над Людмилой так, будто всегда вокруг неё прыгали, а ведь я помню, как её шпынял каждый встречный, как слуги её недолюбливали.

Во время обряда Ярый смотрел на невесту с каким-то удивлением, по-новому, словно пытаясь рассмотреть, что в ней не такого, как у остальных женщин. Что в ней из тех качеств, которые приводят к долгой счастливой семейной жизни?

Мы с Гордеем стали почётными гостями, но мне было позволено не выходить к народу. А зрелище было ещё то: забитая людьми площадь, и все стоят столбами и молчат, как на поминках. Когда же к ним вышли Великий князь с княгиней, толпа взорвалась воплями, не знаю, от радости ли, от ненависти, но они орали как оглашенные.

За короткий перерыв перед ужином Людмила отвела меня в зал, где стояли присланные боярами подношения и ткнула пальцем в один из сундуков.

- Вот. Себе возьмёшь.

Слуга откинул крышку – внутри горой лежал белый мех.

- Шуба это, шапка да головной платок, всё белоснежное, новое. Дарю тебе к твоей свадьбе. Пусть у тебя своё будет, я ведь знаю, как неохота к мужу нищенкой приходить.

Я никогда не думала, что нищенкой прихожу. Вообще не думала о деньгах и о приданом. Вернее, раньше, когда с Малинкой жила, а после… Не до денег стало. Конечно, теперь я мамино наследство могу забрать… и заберу, не заслужил отчим ни копеечки! И ещё попрошу расспросить его хорошенько, отчего же мама умерла?! Но на это нужно время, а нам уезжать скоро, а по приезду ждёт меня свадьба, Людмила права – не хотелось бы предстать на обряде в обносках с чужого плеча, пусть даже богатых.

- Спасибо.

Мы обнялись, Людмила вздохнула тяжело, а после всё же улыбнулась.

- С Богом, Жгучка!

Не поняла я, мне она это напутствие произнесла, или самой себе, ну да ладно.

Мы вернулись к людям. Толпу на улице уже обносили угощением, пришёл черёд дорогих гостей. Музыка звучала отовсюду – с площади, из зала, казалось, с самого неба спускалась.

Зал был битком набит приглашёнными. Только мы вошли, как угощение стали разносить, хмельные бочки выкатили. Бояре радовались, тосты поднимали, недовольных почти не было. Жены и дочери их к Людмиле присматривались, теперь место подле неё самое выгодное.

К молодым, однако, близко никого не подпускали, окружили их советники, да Гордей с Всеволодом рядом сели. Даже волхв неподалёку пристроился. Так и сидели они на людном месте, словно на торгах, расписными болванчиками.