В омуте страстей (СИ) - Бурунова Елена. Страница 8

Мой мальчик

Меня зовут Виктория. Мне двадцать семь лет. Я не замужем и живу с котом Васькой в двухкомнатной квартире, оставшейся от бабушки. Уже пять лет я работаю в самой элитной школе города. Сразу после распределения и в лучшую школу. Контракт со мною подписали на пять лет, хотя со всеми молодыми специалистами подписывают только на два года.

Мне повезло, скажите вы. Нет. Не повезло. Моя мама учитель русского языка в гимназии, в очень близких отношениях с директором Петром Артуровичем. Он же в свою очередь, выпивает пиво по выходным с заведующим областного отдела образования. Так что после пед.института меня ждала самая лучшая школа. Лучшая потому, что в неё выстраиваются очереди. Все родители хотят устроить своё чадо в школу призёра областных и республиканских конкурсов по всем дисциплинам и не только. Уже несколько лет подряд наша школа занимает первые места в номинации «школа года» и «учитель года». Наши выпускники в 98% поступают в ведущие университеты и академии Республики. Как не крути мы самые лучшие. И я среди этой элиты работаю учителем истории.

Работа мне нравилась. Очень нравилась, но в последний год наша директриса Зинаида Сергеевна стала слишком часто придираться ко мне. То журнал не так заполнен. То мой класс по показателям прошлого года на пять процентов скатился. То Ларкина (ученица моя) пропускает часто или на школьной дискотеке выпившая была. Я смиренно терплю все эти нападки и придирки. А что ещё остаётся? Работа очень престижная. Даже отработав в Элитной школе два года и, получив хорошую характеристику, тебя в других школах с руками оторвут. Без дела, как говорится, не останешься. А я уже пять лет держусь. И если честно, зарплата в ней намного выше. Премии тоже радуют.

В этом году у меня первый выпуск. Первый! Осталось всего три месяца и мои ученики полетят во взрослую жизнь. Иногда смотрю на них и вспоминаю, каким они были маленькими, когда я пришла к ним. Их классная ушла в декретный и мне отдали шестиклашек. Думала, не справлюсь. Но год за годом и мы так сроднились, что уже и не представляю свою жизнь без них. Мой первый выпускной класс 11 «Б». 13 девочек и 14 мальчиков. Милые мои дети. Хотя, какие они уже дети! Мальчишки на голову выше меня и девочки некоторые тоже. Вон Анжелика Ларкина метр восемьдесят. Смеюсь над ней.

- Вам, Анжелика, не на исторический факультет поступать, а модельный бизнес идти надо с такими данными.

Я ко всем своим ученикам обращаюсь на «вы». Ещё в универе решила, что каждый человек и даже маленький ребёнок личность и поэтому достоин уважительного отношения. Только с самыми близкими друзьями и родными я позволяю себе «ты».

Три месяца. Осталось три месяца, и мои ученики будут сидеть уже не за школьными партами. Думала я, расхаживая между рядами парт. Дала в начале урока небольшую проверочную работу. Так, смотрю, Антипкин не готовился. Списывает у Ларкиной. Ладно. Сделаю вид, что не заметила. Ляшкевич бросается записками. Я забрала телефоны, так они по старинке.

- Антон, дайте мне эту записку, - говорю я.

Антон кривит лицо.

- Виктория Павловна, а какую?

Вот, негодник! Я подхожу к парте и, подняв тетрадь, забираю обрывок тетрадного листка. Антон краснеет на глазах. Если честно, я не хотела её читать, но поникший Антоша, вызвал интерес к данному творению. А посмотрев ещё и на Ляшкевича, спрятавшегося за учебником биологии на уроке истории, меня ещё больше раззадорило. Раскрываю записку, читаю.

«Виктория Павловна секси. Я б ещё на год остался, чтоб на её ноги под партой зырить».

Будь я из учителей старой закалки и морали, то тащила бы Ляшкевича Ваню к директору, но я только усмехнулась. Комплемент всё-таки. Пусть и от юного, но мужчины. А чтобы неповадно было ещё такие записки писать, сказала:

- Ваня, я могу вас ещё на год оставить.

Он вскочил с места.

- Виктория Павловна, не надо! Извините, пожалуйста.

По классу пошло шушуканье, что там было в записке. Всем же интересно.

- Извиняю, Ваня. Садись. Так, что за гам? – уже разыгрывая недовольство, спрашиваю я. – А ну-ка пишем! Или мне собирать проверочную?

Никто не захотел раньше времени сдавать свою работу. Быстренько уткнулись носами в листки. Снова тишина и только мои каблуки, цокая по полу, нарушают её.

К концу урока к нам зашла директриса, а вместе с ней юноша.

- Так сидите! – сказала она, вставшему классу.

- Зинаида Сергеевна, - я махнула головой в знак приветствия.

Сегодня мы не виделись.

- Виктория Павловна, - она так же приветствует меня. – Вот привела вам нового ученика. Алексей Ольшанский.

Обычно в конце года в школу не переводятся. Тем более в выпускной класс. Но у Алексея отец военный и парнишка сменил за одиннадцать лет больше двадцати школ. Директриса его представляла и класс оживился. Особенно девочки. Да, новый одноклассник выгодно отличался от мальчишек. Высокий и красивый. Очень красивый. И выглядел он старше своего возраста. Может из-за развитой мускулатуры. Видно, мальчик с самого детства занимается спортом. А что ещё делать, когда отец военный. Муштрует, наверное. Я невольно улыбнулась, рассматривая его. Этот взгляд перехватил он. Стыдно признать, я резко отвернулась. Боже! Я только, что пялилась на ученика, как не на ученика. Так неловко стало.

Пока Зинаида Сергеевна представляла Ольшанского, прозвенел звонок. Урок окончен.

Я, пытаясь унять дрожь в руках, складываю самостоятельные работы в стопку. Не получается. Мне так стыдно. И, похоже, Алексей поймал мой совсем не педагогический взгляд.

Он подходит ко мне и спрашивает:

- Вам, помочь, Виктория Павловна?

Какой голос? Мне двадцать семь лет, а внутри меня всё обрывается от тембра голоса семнадцати летнего мальчишки. И что я должна была сказать? Помощь мне нужна была очень, потому что пальцы не слушались, но я отказать. Скомкав кое-как тетрадки, я впихнула их в сумку и вышла из класса.

Всю ночь я не спала. Обычно сплю, как убитая. После разрыва со своим женихом шесть лет назад, год сидела на успокоительных таблетках. Подонок изменил мне перед самой нашей свадьбой. Как небанально звучит, он переспал со своей секретаршей. Я узнала случайно из переписки в телефоне. Мой жених обсуждал размер сисик Ланочки со своим замом. Так вот сплю, как убитая, выработав привычку ложиться в одно и то же время после одиннадцати ночи. Таблетки надо было принимать строго в определённое время.

Эту ночь я не спала. Ворочалась с боку на бок. Ещё Васька всё норовил залезть на меня. Впервые скидывая кота на пол с кровати, я подумала: «Эх, Васька, ну что, ты просто Васька? А?». Так устала от одиночества, что на малолеток заглядываюсь. Корила себя, корила и уснула под самое утро.

Замазав синяки под глазами от бессонной ночи, надев самый строгий чёрный костюм, я пришла в школу. Думала, новый день немного притупит мои непонятные и аморальные чувства к Ольшанскому. Увижу его за партой и перестану мечтать о нём, как о мужчине. Не получилось. Стоило мне войти в класс, как я чуть не грохнулась на задницу. Первая парта перед учительским столом, пустовавшая несколько лет, занята. И кем занята! Алексеем Ольшанским. Весь урок я стояла возле доски. Как девочка! Чувствовала себя школьницей, которой нравится одноклассник, а признаться нет смелости. Я взрослая женщина и самой себе стыдно признаться, что мне нравится этот мальчик. Его карее глаза заставляют моё сердце колотиться, как бешеное. Ну, почему он так смотрит на меня. В его взгляде нет мальчишества. Он смотрит, как мужчина. Оценивающе. И даже не краснее от смущения, если наши глаза встречаются на мгновение. Краснею и смущаюсь я. Но только не он.

Весь урок я чувствовала себя, как на иголках. Никогда так долго не проходил урок. Мне, казалось, что сорок пять минут превратились в бесконечность. Стрелки классных часов замерли. Или может я слишком часто на них смотрела, молясь, закончить эту пытку.

Звонок с урока! Я, как мои ученики, чуть не закричала «ура» и не выбежала из класса. Вместо этого, я как подобает учителю, спокойно собрала вещи и заплетающими ногами вышла из класса. Почему заплетающимися? Потому я ощущала, как карие глаза Алёши, смотрят на мои ноги.