Покахонтас - Доннел Сюзан. Страница 67

Пока поселенцы обсуждали со всех сторон эту новость, обрученные, горничная Покахонтас, миссис Уитекер, Дейл и сто пятьдесят солдат отплыли из Джеймстауна в Веровокомоко на хорошо вооруженном корабле его величества «Трежер» под командованием капитана Эргалла. Пленный паухэтанский воин был отпущен и послан к Паухэтану с известием об их скором прибытии.

«Как отличается это путешествие на „Трежере“ от того, которое я пленницей совершила год назад», — думала Покахонтас. После четырех лет она возвращалась в Веровокомоко и возвращалась христианкой, обрученной с христианином. Она не знала, как встретит отец ее и сообщение о ее браке с одним из ненавистных англичан. Она была уверена только в одном: он сразу же почувствует, как глубоко она изменилась. Никто не мог вообразить, что, когда много лет назад она умоляла позволить ей узнать тассентассов, она станет одной из них. Она отдалась Богу в надежде, что встреча с Паухэтаном пройдет хорошо.

Когда «Трежер» обогнул поворот реки и приблизился к Веровокомоко, Покахонтас нетерпеливо устремила взор на берег и испытала внезапное потрясение. Там стояли пятьсот воинов ее отца. Она уже год была оторвана от своих людей и забыла яркие краски одежды паухэтанов. Оружие, разноцветные перья, сложные головные уборы, завитки раскраски, блестящие черные волосы — все предстало перед ней зрелищем, поразившим ее, подобно удару. Как они прекрасны, подумала она.

Офицеры на палубе «Трежера» совещались. Сила Паухэтана впечатляла.

— Не волнуйтесь, — сказала Покахонтас. — Мой отец прислал этих людей приветствовать меня и проводить нас к нему.

Эргалл приказал держать пушки наготове на случай чего-либо непредвиденного. Когда корабль подошел к причалу, Покахонтас в голубом платье из тафты выступила вперед. Она решила одеться в английское платье, чтобы подчеркнуть, что она теперь стала христианкой. Она знала, что разведчики отца уже донесли ему о её крещении. Едва она ступила на трап, сопровождаемая офицерами и солдатами, как воины-паухэтаны, потрясая высоко поднятым оружием, разразились неистовым криком. Покахонтас почувствовала прилив гордости, что ее могущественный отец оказывает ей прием, какой обычно приберегал для своих самых важных вождей. А для него представлялась к тому же прекрасная возможность показать свою мощь, и впечатление на англичан она произвела. Большинство их никогда не бывали в главном поселке великого короля.

По меньшей мере тысяча воинов окружала длинный дом собраний в деревне Паухэтана, остальные набились внутрь. Покахонтас никогда не видела сразу столько индейских воинов, но потом догадалась, что многие из этих людей были присланы соседними вождями.

Разговоры прекратились и все застыли, когда она шла по длинному помещению, чтобы поздороваться с отцом. Она почувствовала угрызения совести, увидев, что он поседел еще больше, но напомнила себе, что ему пошел шестьдесят пятый год. Бесконечная война утомила его, подумала она. Они по всем правилам приветствовали друг друга, и она представила ему Джона Ролфа и сэра Томаса Дейла. Она обратила внимание, что за спиной Паухэтана стоит дюжина новых жен, богаче, чем предыдущие, украшенных жемчугом и перьями. За последние годы отец совсем избаловал их, подумала она.

Великий король протянул руку к дочери и обернулся к англичанам.

— Секотин, мой сын и доверенный помощник, 6yдет говорить с вами о ваших требованиях. А я сейчас хочу поговорить со своей дочерью, которую не видел долгое время.

Англичане выглядели встревоженными, и Джон Ролф сделал нерешительный шаг вперед. Воины быстро дали ему знак уходить. Покахонтас ободряюще улыбнулась ему, и помещение начало пустеть, они с Паухэтаном остались вдвоем. Отец усадил ее рядом с собой и сразу же захотел узнать, как ей жилось среди англичан. Расправляя шуршащие юбки, Покахонтас заметила, что уходящих жен разбирает любопытство и они то и дело оглядываются.

Она рассказала отцу о прошедшем годе.

— Отец, они очень добры ко мне. У меня есть все, что мне нужно, но важной частью моей жизни у них стало то, что я узнала и стала молиться их Богу. У них только один Бог, но он добрый и благостный.

Отец внимательно посмотрел на нее. Его любимая дочь собирается покинуть свой народ и выйти замуж за одного из врагов, но более того — она предпочитает их Бога тем, с которыми была взращена. Покахонтас видела, что он ошеломлен.

— Отец, ты приедешь на мою свадьбу?

— Милое дитя, мои люди сейчас ведут с англичанами переговоры, чтобы вернуть им их вещи. Сам я уже тоже думал о заключении с ними мира. И я теряю свою дочь, отдавая ее одному из них в жены. Не думай, что я с радостью поеду на эту церемонию!

Покахонтас улыбнулась добродушному сарказму отца. Она понимала его чувства. Погладила его по руке.

— Ну, значит ты не очень огорчаешься, что я выхожу за одного из чужеземцев?

— Дочь, я вижу, ты хорошо приспособилась.

— Я смогу навещать тебя. А когда-нибудь ты приедешь поглядеть на мой дом в Джеймстауне.

Паухэтан кивнул, но она поняла, что он никогда не проведает ее. Ей придется приезжать к нему. Тем не менее она почувствовала, что отец смягчился. «Это, должно быть, возраст, — подумала она с нежностью. — В последние годы мы были так злы друг на друга из-за англичан, но теперь все изменилось между нами. Мы стали прежними, какими были до прихода тассентассов».

Великий король отказался снова видеть чужеземцев и отослал их вместе с Покахонтас на их корабль в сопровождении сотни воинов. Англичанам было ясно, что, хотя Паухэтан и вернул им пятерых их соотечественников и некоторые инструменты, на дальнейшие уступки он не пойдет. Однако они были довольны и счастливы, что он дал согласие на брак своей дочери с Джином Ролфом.

Днем позже, когда, возвращаясь в Джеймстаун, корабль медленно плыл мимо мыса Комфорт, внезапно на берегу, рядом с маленькой деревушкой, состоявшей из полудюжины паухэтанских домов, возникло движение. Воины размахивали луками и подавали знаки. Покахонтас повернулась к Дейлу и сказала:

— Они хотят, чтобы мы остановились. У них для нас послание.

Пока «Трежер» бросал якорь, к нему, как птицы, устремилось несколько каноэ, не оставляя на поверхности воды даже ряби. Когда они подошли вплотную к кораблю, им бросили веревочную лестницу, и, цепляясь за скользкую пеньку, на борт судна проворно вскарабкались Секотин и Памоуик. Остальные каноэ ждали, легко покачиваясь на волнах.

— Я прибыл сюда как посол отца.

Секотин глянул на Дейла с высоты своего роста в шесть футов и четыре дюйма. На нем не было никакого головного убора или иного знака отличия.

Дейл пригласил их обоих и Покахонтас в качестве переводчика в свою каюту. Покахонтас любовалась своим красивыми братьями, странно выглядевшими в этом закрытом помещении. Но на Секотина она посмотрела более пристально. Очевидно было, что он достиг положения, к которому так стремился. Он добился почетных обязанностей, которые довелось бы исполнять ей как самому доверенному лицу отца. Она смотрела на него и размышляла, не благодаря ли властолюбивому братцу в ее жизни произошел решительный поворот, принесший ей столько сердечной боли и приведший ее к христианству? Она никогда не узнает, но в глубине души была уверена, что чувства не обманывают ее. Теперь это уже не имеет для нее значения. Ее жизнь приняла направление, какого она и представить себе не могла до прихода англичан. Сомнения, которые таились в ней все эти годы, останутся. Просто теперь он не волнует ее, хоть и стал правой рукой отца, и она выражает ему свое почтение. Секотин отказался сесть и говорил, обращаясь прямо к Покахонтас.

Она переводила Дейлу.

— Мой отец передает свои лучшие пожелания и хочет, чтобы вы знали, что он очень доволен, что вы сделали меня счастливой, — проговорила она. — Он посоветовался со жрецами и пришел к решению. Ему кажется, что союз между его дочерью и англичанином является знаком. Он сказал, что слишком много было убито людей с обеих сторон, и больше никогда не будет убитых по его вине. Он теперь стар и был бы рад закончить свои дни в мире. Он сказал, что, если вы будете причинять ему вред, он просто уйдет от вас, имея в своем владении такую большую страну. Он добавляет, что надеется, что, узнав об этом, его брат будет доволен.