Фиолетовый снег (СИ) - Бердичева Екатерина Павловна. Страница 16

- Вот как Вы думаете?

- Я, Александр Иванович, думаю, что сейчас встану, одену свое платье и туфли, и Вы меня отвезете домой. К мужу. Вы же в курсе, что я замужем?.. Не хотела бередить Вам душу. А Ваня… пусть он спит. Вы абсолютно правы. У меня нет прав, чтобы привязываться к этому чудесному чужому ребенку. – Я потихоньку выползла из длинных Ваниных рук и прикрыла его одеялом. – Пока он спит, Вы меня отвезете. А завтра что-нибудь придумаете. Скажете, что муж забрал или ушла пешком в город. Наверное, обманывать не впервой?

Я прямо в этой же комнате, при постороннем человеке, сняла свитер с джинсами и надела свое синее платье. Нашла на вешалке пальто. На тумбочке у двери лежал ключ от машины. Я взяла его, и отдавая  Бортникову-старшему , сказала: - Вставайте. Ночь сказочного обмана закончилась, и наступило безнадежное утро. Нам пора.

Он аккуратно поставил чашку на стол, положил ключ в карман и вышел за дверь. На улице заурчал мотор. Я запахнула поплотнее пальто и вышла на мороз, стараясь ни о чем не думать. Бортников подал машину боком к крыльцу. Я открыла заднюю дверь и села. Мы поехали в город. Там, где дорога в поселок поворачивала с трассы, я обернулась и прочитала название “Подсосенки”.

Через полчаса джип стоял у моего подъезда.”Qui a déjà été” – подумалось мне.    ( уже было – фр.)

- Подайте мою сумочку, пожалуйста, она в бардачке. – Попросила я.

Александр Иванович перегнулся через сидение, достал мою сумку и, молча, подал мне. Я открыла дверь машины и выпрыгнула на снег.

- Прощайте, Александр Иванович. Спасибо за прекрасный вечер. – Вежливо сказала я, закрыла дверь и пошла к подъезду. Позади резким заносом развернулся джип и вылетел со двора.

Дом встретил меня темнотой и тишиной. Пальто Семена на вешалке отсутствовало. Не раздеваясь, я протопала в гостиную, села на пол и разрыдалась.

Семен объявился утром третьего числа и с порога заявил: - Собирайся, дорогая, завтра утром летим во Францию! Где там наши лыжи?

Я беззаботно улыбнулась и прощебетала, копируя Тамару: - Я так рада, дорогой!

В аэропорту, сдавая багаж, обнаружила, что на горнолыжный альпийский курорт мы летим с Игнатьевыми. Спасибо за новогодний подарочек, муженек!

Каждый день я вставала в семь часов утра, завтракала в звонкой пустоте ресторанного зала с еще зевающими официантами, и с первыми яркими лучами уезжала покорять различные спуски. Я облазила все помеченные участки, но сердцу хотелось чего-то необычного и дерзкого. В моих жилах кипели и никак не могли выкипеть злость и тоска. Да я сейчас пешком бы взошла на Эверест! Мне так отчаянно не хотелось вспоминать новогоднюю ночь, но невыносимая печаль накатывала на меня снова и снова тяжелыми и мутными валами. Да, я не должна лезть к чужим людям в семью. Да, это не мой ребенок. Но, Боже, как же я хотела его увидеть. Почувствовать еще раз, как он сопит носом у моей руки…

Это безумное наваждение я пыталась вытолкнуть безумными спусками с утра и до вечера. Как-то, сидя в кафе и смакуя бесподобные местные пирожные, я обратила внимание на группу французов, мнущихся за соседним столиком и поглядывающих на меня. Заметив мой косой взгляд, одна из женщин отделилась от компании и подошла ко мне: - Можно присесть?

Я пожала плечами. Говорить ни с кем не хотелось.

- Мы здесь постоянно катаемся и заметили, что Вы ищете интересные трассы.

Я подняла на нее глаза.

- Мы хотели бы пригласить Вас в свою компанию! Мне кажется, у нас много общего! – разулыбалась француженка.

- А давайте! – улыбнулась и я. И оставшиеся пять дней мы птицами летали там, где летают только птицы. Жан, это старший и самый опытный в их команде, раздобыл вертолет, и нас выбросили на совершенно диком склоне. Какой же это драйв! И я начала оттаивать. А вечерами мы катались на санках среди фиолетовых сугробов и малиновых недосягаемых вершин.

    Моего дорогого во всех смыслах мужа я видела только в ресторане за ужином. Причем для них, вероятно, это было завтраком. Игнатьева сидела между двух мужчин и сверкала бриллиантами. Мужчины скромно светились опухшими физиономиями. Семен, мне кажется, так ни разу не вышел на склон.

По ночам, если я не могла заснуть, меня мучил еще один вопрос: кто из нас изменился больше, я или Семен? Или просто раньше не замечали, насколько мы разные? Или были моложе?

В последний день нашего пребывания во Франции я поведала своей компании, что завтра уезжаю. Они огорчились, пошушукались и предложили провести последний вечер в маленьком городке где-то у подножия Альп. Почему бы нет? Мы загрузились в фургон Жана и поехали. Пара часов – и мы вшестером сидим в маленьком ресторанчике и потягиваем местное виноградное вино.

После чистого воздуха заснеженных и равнодушных к делам мирским гор, городок показался тесным и каким-то маленьким, скученным и скучным. И тут я увидела его – большой и манящий к себе рояль в углу зала, заставленный какой-то растительностью. Подозвала хозяйку: - На этом рояле можно играть? Он в порядке?

- Да, мадам, если хотите, мадам.

Желание клиента – закон для хозяина. В нашей замечательной стране почему-то все наоборот.

- Я хочу сыграть для вас музыку, – начала объяснять я своим знакомым, - это подборка мелодий из наших народных песен. Вы обязательно их узнаете!

Я села за рояль, пробежалась по клавишам. Действительно, настроен. И я начала играть попурри из русских и украинских песен. Французы побросали вилки-ложки и начали хлопать в такт музыке. Мои знакомые повскакивали и даже начали танцевать. Я стала играть кусочки из известных песен французских исполнителей. Подпевали хором. Потом меня от рояля оттеснил какой-то немец и заиграл нечто баварско-народное. Мы хохотали и плясали. Даже не так. Отплясывали. Ресторан ходил ходуном. Народу набилось!

На базу возвращались глубоко за полночь. И только тогда Жан уточнил: - Ты полька?

- Нет, Жан, - разочаровала его я. – русская.

- Вау! – округлились у всех глаза. – Телефончик нам оставишь? Съездим куда-нибудь еще.

Я еле открестилась, мотивируя тем, что отпуск у нас, русских, всего один раз в год, и то зимой. Мне до кучи к моим проблемам еще французов не хватало!

- Приезжай к нам еще! – никак не могли они со мной расстаться. Пришлось обещать.

Я зашла в комнату. Муж, в кои-то веки был на месте. И, к моему изумлению, трезвый.

- Где тебя носило? – поприветствовал он меня.

- В другом месте. – ответила я, раздеваясь.

- В каком другом? – сорвался он на крик.

- По отношению к тебе. Сам говорил, что мы люди взрослые и имеем право выбирать себе увлечения.

- Ты вечно где-то пропадаешь. Из-за тебя я не покатался на лыжах!

- Из-за водки и Игнатьевых. Не переживай и ложись спать. Виды гор я нафоткала. Дома тебе скину. Вот и будет чем отчитываться перед сотрудниками и партнерами. – Уговаривала я его, накрывая одеялом. Он свернулся калачиком и прижмурил глаза: - Все-таки классно оттянулись!

Я устроилась на краю постели и приказала себе спать. Автобус вниз уходил рано.

Родина встретила ожидаемо хмурым небом, метелью, местами капелью с крыш, плохо заизолированных летом. Явным признаком этого служили огромные ледяные наплывы, грозно висящие над головами прохожих. Одиннадцатого января начались школьные занятия, рефлексировать было некогда, и я с головой ушла в учебный процесс. Наши выпускники девятых и одиннадцатых классов серьезно взялись за учебу, готовясь к тестам и сочинению по русскому языку. Остальные привычно валяли дурака, а в свободные минуты от этого благородного занятия пытались как-то учиться. Обласканный учителями 11-в на всех парах стремился наверстать упущенное за всю школьную программу и ученики уже подыскали себе высшие учебные заведения. Кузнецов вместе с Тищенко и Дроздовой накрепко прилипли к Бортникову и вместе с ним собирались ехать учиться в Питер. Ваня ко мне специально не подходил. Если видел издалека, просто кивал головой. “Вот и хорошо”,- думала я. – “И впрямь, так будет лучше всем”. Праздник прошел, и мы перевернули его нереальную страницу. Я уже привычно зубрила французский, поскольку месье Жан все-таки впихнул мне свой контакт, и вечерами мы болтали по скайпу. Периодически его веселило мое произношение, и он меня поправлял. Я старалась. Недавно съездила к матери и забрала из их квартиры свою старую гитару. Этот момент тоже необходимо было подтянуть. Мало ли где и когда пригодится?