Происшествие в замке Ферни: история вторая - Адамс Мэриэл. Страница 8

Дженифер Парр — дочь двоюродного брата Мориса Парра. Дама лет под пятьдесят. Судя по всему, она была не так благополучна в плане стабильности своего финансового положения, как упомянутые раньше Кроуны. Она работала в рекламном агентстве секретарем, снимала квартиру на окраине Сент-Ривера и на работу ездила на автобусе.

Фредерик Санте — внучатый племянник Парра со стороны его сестры, умершей лет двадцать назад. Ее муж скончался пятью годами позднее. Родители этого молодого человека умерли еще тогда, когда он был школьником. Так что, похоже, на этой родственной ветви Санте оказался единственным сохранившимся росточком. Ему лет двадцать пять. Работает шофером такси, живет в Стренчфилде, в собственном доме, который остался ему в наследство от родителей.

Дэнис Зальцман — полковник в отставке, участник войны, троюродный брат покойного. Возраст по виду определить сложно, но, судя по биографии, он должен быть старше своего умершего кузена. Выглядит вполне обеспеченным, на похороны приехал в собственном автомобиле, за рулем которого сидел шофер с явно военной выправкой.

Эти люди были определены в качестве родственников завещателя на момент его похорон. Но список оставался пока открытым, что прекрасно понимали и мы с комиссаром, и представители адвокатской фирмы. Все вышеизложенные сведения мы получили от нотариуса. Но нам было желательно поближе познакомиться с установленными родственниками. Хотя тогда мы двигались в этом направлении скорее интуитивно, чем осознанно. Никто, кроме Кроунов, не мог быть прямо причастен к тому, что произошло в замке Ферни. Но не исключалась вероятность причастности кого-то из наследников к появлению у Мориса Парра ампулы с цианидом. Впрочем, я подумала о том, что будет очень сложно связать воедино эти события. Достать ампулу с ядом для смертельно больного престарелого родственника — это не то же самое, что влить яд в его бокал с вином. Конечно, если подтвердится версия о самоубийстве, можно будет говорить о некоторой моральной ответственности, но это, пожалуй, вопрос очень спорный.

В общем, с того грустного мероприятия мы ушли, не получив никакой ценной информации, а у меня в душе поселилась необъяснимая тревога, происхождение которой носило явно иррациональный характер.

— Да, коллега, — сказал комиссар, когда мы сели в его машину, — похоже, эта история становится все бессмысленней. Надо же! Оставить такое завещание!

— Да дядюшка Морис пошутил, — невесело усмехнулась я. — Только как бы его шутка не обернулась бедой.

Подробности от Дэвида

Мы решили отправиться пока в управление, куда вскоре обещал подъехать и Дэвид. По пути комиссар подбросил меня в мою контору. Туда я заскочила, чтобы убедиться, что не произошло ничего такого, что бы требовало моего срочного вмешательства. Ари сообщил мне, что назначил встречу двум потенциальным клиентам, но в их проблемах не просматривалось ничего срочного. Поэтому со спокойной совестью я поехала с комиссаром.

Дэвид, как оказалось, был уже на месте и ждал нас, общаясь с дежурным инспектором.

Мы поднялись на седьмой этаж, устроились в креслах вокруг комиссарского стола. Я приготовилась к тому, что Эрик Катлер сформулирует сейчас главную проблему, и мы начнем ее обсуждать, но вдруг заговорил Дэвид.

— У меня есть информация, которую не мешало бы обдумать, — неожиданно заявил он. — Вы знаете, что у Парра есть дочь?

— Дочь?! — воскликнули мы с комиссаром почти одновременно.

— Да, эта скандальная история произошла около трех десятков лет назад, если точно — двадцать восемь, когда Морис Парр еще не был ни старым, ни богатым. Не был он и столь известным коллекционером. В общем, я захотел выяснить, с чего началась его знаменитая коллекция, ну и стал копать в разных архивах. Редактор не возражал, ведь смерть миллиардера очень заинтересовала читающую публику. Оказалось, что самый известный в нашей стране собиратель портретной живописи сам в молодости пробовал свои силы как художник. Сейчас о нем много пишут, но о его занятиях живописью никто не упоминает. А он тем не менее учился в художественной академии и даже стал лауреатом одного из конкурсов юных дарований. Но не это главная сенсация. Он, собственно, особых успехов на этом поприще не достиг, а быть ремесленником не захотел. Коллекционировать портретную живопись он начал тогда, когда стал наследником Кристофера Парра, брата отца. Капитал, который ему достался от дяди, был не так уж значителен, но в наследство входил старый трехэтажный особняк в Мэрвике, а в нем оказалось несколько портретов известных мастеров, в том числе Рамбье и Ризотти. Ну, дальнейшую историю его процветания теперь знают все. А вот что я раскопал в старой подшивке своей любимой «Интерньюс». Юная манекенщица Стелла Роджерс, едва начавшая свою карьеру на подиуме, вынуждена была оставить работу, так как родила дочь от некоего Мориса Парра, студента художественной академии. Она возбудила дело о признании отцовства и взыскании некоторой суммы с отца ребенка на содержание дочери, а также о возмещении ущерба в связи с потерей работы. Суд признал Мориса отцом ребенка и принял решение в пользу истицы. Денег тогда у Парра не водилось, сумма была слишком велика для его тощего бюджета, ему грозили серьезные санкции, но Стелла вдруг отказалась от своих притязаний и исчезла, скорее всего, покинула страну. Появилось несколько легенд по этому поводу. Например, в одном дамском журнале прошла публикация, в которой говорилось о том, что Стелла Роджерс вышла замуж за принца одной восточной страны и он увез ее к себе на родину. Остальные заметки в той или иной степени перепевали эту байку.

— Значит, сейчас дочери Парра где-то около двадцати восьми, — произнес комиссар. О том же подумала и я.

— А как Стелла назвала девочку, нигде не упоминается? — спросил комиссар, опять совершенно в унисон с моими размышлениями.

— Упоминается в той же заметке, где говорится о восточном принце. Девочку назвали Луиза.

— Интересно, а есть где-нибудь фотографии Стеллы Роджерс? — поинтересовалась я.

— Есть, но на них лучше всего можно рассмотреть ее ноги, а лицо либо снято нечетко и в профиль, либо наполовину закрыто шляпой. Кое-где упоминается, что она была натуральной блондинкой, и ее волосы имели чуть рыжеватый оттенок.

— Что ж, комиссар, неплохо бы собрать материал об этой малышке Луизе, — заметила я.

— Вы какую из них имеете в виду? — спросил Эрик Катлер.

— Думаю, что хорошо бы все знать об обеих. Вдруг их биографии пересекутся?

История Стеллы Роджерс

Мы решили, что выяснить подробности биографии Луизы Барини проще комиссару. Дэвиду мы поручили собрать все материалы о Стелле Роджерс и Морисе Парре, какие он только сможет раскопать в старых газетах, журналах и в Сети. Я же займусь поисками настоящих фактов о жизни Стеллы Роджерс и ее дочери.

Для начала я отправилась в фирму «Стиль». Там Стелла начинала свою карьеру манекенщицы, впрочем, похоже, что продолжение этой карьеры так и не состоялось. Мне пришлось выехать в Мэрвик — именно там был офис фирмы.

Небольшое двухэтажное здание находилось совсем рядом с набережной, его легко было найти, поскольку поблизости располагались в основном маленькие уютные ресторанчики и кафе. День был жаркий, и я с удовольствием вошла в прохладный вестибюль. Там не было ни души. На первом этаже я увидела приоткрытую дверь и заглянула туда. В маленькой и чрезвычайно захламленной комнате вдоль стен высились стеллажи, забитые множеством картонных папок, а посредине стоял огромный и какой-то несуразный стол, тоже заваленный папками. За столом сидел симпатичный молодой человек, темноволосый и очень смуглый, в легкой белой рубашке из полупрозрачного материала. Он поднял голову и посмотрел на меня, как мне показалось, очень странным взглядом, словно прикидывал, во что меня можно одеть.

— Вы опоздали, — вдруг заявил он. — Приходите через неделю, но приходите непременно, у вас, несомненно, есть шанс.