Страдающий бог в религиях древнего мира - Брикнер М.. Страница 6

Этот культ, смягченный и углубленный «Орфеем» [15] был перенят греками и получил у них самое широкое распространение в орфических сектах с их тайными учениями и мистериями, в которых переживались «страсти» Диониса. Своим почитателям Дионис казался специально великим «освободителем», в мистическом (таинственном) единении с которым можно достигнуть освобождения от земных цепей, страданий и смерти. Ему была посвящена виноградная лоза, как Деметре в элевзинских мистериях — зерно ржи.

В Крите показывают могилу Зевса аналогично тому, как в Дельфах показывали могилу Диониса. Здесь также следует упомянуть о вышеназванном Геркулесе и других героях, вырванных из рук смерти и превращенных в богов. Так, ежегодно летом праздновался трехдневный праздник в честь Гиакинфа (Гиацинта), убитого Аполлоном во время игры в диск, затем воскресшего и вознесенного на небо. В этом празднике совмещались и плач по поводу смерти бога, и радость по поводу его воскресения и вознесения на небо. На его гробнице в Амиклах близ Спарты изображено, как боги возносят его на небо. Он ясно отражает в себе также весеннюю растительность, которая получает летом смертельные удары от лучей солнечного диска (сравн. солнечного бога Аполлона с круглым диском), но потом снова пробуждается к жизни и цвету.

Египет

В древнем Египте ежегодно торжественно праздновались смерть и воскресение Озириса. Первоначально и он был растительным богом, собственно богом зерна. Но параллельно с огромным распространением его культа, на него были перенесены атрибуты (свойства) и силы многих других богов Позднее он в виде Сераписа (составленного из египетских Озирис-Апис или вавилонских Озирис-Апои) достиг почетного положения высшего божества вообще. Плутарх подробно передал нам миф, относящийся к этому богу; недостающие черты могут быть дополнены по многочисленным сохранившимся египетским памятникам.

Озирис — сын Кеба, бога земли, и Нут, богини неба. Когда Ра, бог солнца, узнал о неверности своей жены, Нут, он дал обет, что она не получит ребенка ни в какой день года. Но Нут имела другого друга, Тота, который выиграл у бога луны каждого года (5 прибавочных дней к 360 дням лунного года). В каждый из этих пяти прибавочных дней Нут дарила жизнь одному ребенку: в первый день — Озирису, во второй — старшему Гору, в третий Сету, в четвертый — богине Изиде, в пятый — богине Нефтис. Когда родился Озирис, раздался могучий голос, возгласивший, что пришел владыка мира.

Озирис правил 28 лет в качестве царя, освободил египтян из дикого состояния и научил их земледелию, плодоводству и разведению винограда. Затем он оставил страну и отправился путешествовать, распространяя везде основы нравственности и культуры По его возвращении его злой брат Сет устроил заговор против него. Сет сделал драгоценный ящик и обещал подарить его тому, кто как раз войдет в него. Когда Озирис, ничего не подозревая, лег в ящик, Сет прихлопнул крышку и бросил ящик в Нил. Ящик уплыл к Библосу, где его нашел царь и поставил в качестве колонны в храме Бельти Афродиты.

Изида в отчаянии остригла волосы, одела траурное платье и с плачем стала искать своего исчезнувшего брата и супруга. Когда она нашла ящик и получила его обратно от царя, она вернулась с ним к нильской дельте и спрятала его в тростнике. Здесь нашел его Сет и в полнолуние во время охоты разорвал труп на части и рассеял их по всей стране. С плачем плавала Изида вверх и вниз по реке, разыскивая рассеянные части трупа своего супруга Плутарх рассказывает, что она погребла их там, где нашла. Но по первоначальным египетским мифам, она собрала их и стала плакать над ними вместе со своей сестрой Нифтис. Ра смилостивился и послал с небес бога Анубиса с головой Шакала. Анубис, при помощи Тота и Гора, соединил разорванные члены Озириса, завернул их в льняные ткани и проделал все обряды, обычные в Египте при погребении покойников. Таким образом ему удалось снова пробудить Озириса к жизни, и с тех пор Озирис правит на том свете, как царь и судья мертвых. К его судейскому столу должны являться все мертвецы исповедаться и получить награду за свои добродетели в вечной жизни и наказание за свои грехи в вечном уничтожении.

Исповедь, которую вкладывает древняя «Книга Мертвых» в уста умершему, по своему содержанию напоминает аналогичный страшный суд в евангелии от Матфея 25, 31 и сл.: «Я дал хлеб алчущему и одел нагого; я перевез на своем судне того, кто не мог пройти через воду; я был отцом для сирот и мужем для вдов, защитником от ветра для тех, кому было холодно; я тот, кто говорит и рассказывает о добре; я приобрел свое достояние по справедливости».

Египтяне видели в пробуждении Озириса гарантию того, что и их мертвецы будут жить после смерти за могилой. Мертвец отождествлялся с Озирисом и носил его имя. «Он также верно будет жить, как живет Озирис; он также верно не умрет, как не может умереть Озирис; он также верно не будет уничтожен, как не может быть уничтожен Озирис». Это воскресение из мертвых представлялось по аналогии с воскресением Озириса не духовным, а чисто телесным. «Они обладают своим сердцем; они обладают своими чувствами; они обладают своим ртом; они обладают своими ногами; они обладают всеми своими членами».

Празднества в честь Озириса приходились на осень, начиная с 17 по 20 атира (13–16 ноября). В это время в Ниле спадала вода и засевалась рожь, а в посеве не одни только древние египтяне видели символ погребения и смерти. «Кто сеет со слезами, будет пожинать с радостью. Они расхаживают, плачут и приносят свои семена для посева; но с радостью они приходят и относят свои снопы» (псал. 126, 5 сл.). Таков же и первоначальный мотив празднеств Озириса.

Эти празднества были различны, но все они сопровождались большой пышностью и торжественными процессиями. Содержанием их всегда являлось двойное драматическое представление траурных поисков мертвого Озириса и радостного обретения и воскресения его.

У такого народа, как древние египтяне, у которых вера в потусторонний мир играла столь важную роль, божество, гарантировавшие жизнь после смерти, естественно должно было получить выдающееся значение. Так, Озирис из бога зерна стал солнечным богом и в особенности, в качестве Сераписа, занял положение, почти равное положению Аттиса. Глубокая древность веры, организованность духовенства, достойные уважения обряды и блестящие процессии доставили этому культу доступ в римский мир и способствовали переходу старой веры в новую, последнее наследие которой затем досталось христианству.

Персия

Персидский культ Митры появился в Риме позже всех остальных восточных религий. Он, однако, быстрее всех совершил свое победоносное шествие по всему государству до Рейна и Дуная. Когда римский мир познакомился с Митрой при посредстве побежденных Помпеем [16] киликийских пиратов, Митра был светлым солнечным богом, «прекрасным, как Аполлон, и победоносным, как Арес» [17]. Но связь его с богиней плодородия, Анагитой, почитание его в подземельях и склепах и в особенности его роль, как убийцы быка, все это, по-видимому, вскрывает его первоначальную связь с растительными богами. Авеста [18] утверждает, что Митра, был некогда сам быком и в качестве такового был зарезан. Некоторые ученые, как, например, Робертсон, относят к Митре рассказ Павзания о каменном изображении бога, которое кладут на носилки и хоронят и воскресенье которого чествуют. Как ни относиться к этому рассказу, Митра, несомненно, принадлежит по своей природе к числу упомянутых растительных божеств. На одном рельефном изображении представлено его вознесение на небо в тот самый момент, когда солнечный бог принимает его в свою колесницу. Но, по-видимому, в мифе о Митре, как и о вавилонском Мардуке, в тот момент, когда мы знакомимся с ним, смерть и поражение уже почти совершенно вытеснены его победоносной солнечной природой. Поэтому, культ Митры явился кристаллизацией [19] всевозможных семитических и малоазийских учений, обрядов и культов и так сильно повлиял на образование и преобразование языческой, иудейской и христианской религий, что мы вынуждены обращаться к нему при всяком вопросе, касающемся взаимных отношений этих религий.