Лигранд. Империя рабства (СИ) - Белобородов Владимир Михайлович. Страница 52

Дико и безумно. У меня бы даже мысли не возникло беречь шкуру при нападении этого монстра, но воины ребята довольно храбрые и безбашенные. Им всё-таки удалось вымотать "медведя" до того момента, как он захрипел и, подгибая задние лапы, стал падать на землю, правда... до этого момента один из них был в буквальном смысле переломан зверем. Воин зазевался и вовремя не выпустил копьё из рук, когда зверь поймав остриё пастью мотнул головой, в результате чего парень оказался в паре метров от опасности, чем зверь и не пренебрёг. Тело воина, с неестественно вывернутыми конечностями, похоронили утром.

— Теперь объясняй дракону,.. — Рут смотрел на процесс похорон со стороны.

Я предпочёл оказаться в данный момент поближе к верхушке нашего каравана, как к наиболее охраняемой от опасностей части.

— Утихомирите пыл охотников, — сотник, восседая на жеребце, смотрел, как разравнивали землю над могилой — не принято было в этом мире оставлять память об умерших. В идеале вообще сжигали, но у нас не было времени. Вот если бы сотник погиб....

Глава 15

Наверное, я бы на месте парней, вернее Шрама, поступил также. Да и действительно это было самым безопасным порядком передвижения — я ехал на некотором отдалении впереди, в качестве головного дозора двух десятков воинов. Идея эта пришла на ум Шраму после разрыва сразу десятка плодов ежиного кустарника, когда я проезжал мимо. Ежиный кустарник, это отвратительное растение, имеющее ярко оранжевые плоды, усыпанные мелкими иглами. И всё бы ничего, но плоды эти имели свойство с тихим хлопком взрываться, разбрасывая иглы несущие на себе маленькое семечко. Ну и... не все, но некоторые из кустов реагировали на меня. Причём если иглы обычных кустов, впившись в оголённый участок тела, вызывали лишь покраснение, то вот те которые пытались выпустить свои иголки в меня, несли гораздо более сильный яд. В тот раз попало сразу троим, в коих числах были я и Шрам. Реакция напоминала укус шмеля. Огромного шмеля. А поскольку оголёнными участками тела у нас были только лица, то мы дней десять ходили с заплывшим левым глазом — среди имеющихся у воинов зелий не нашлось ни одного от опухоли. Хуже всего пришлось третьему пострадавшему — одному из мытарей, в него попало сразу четыре иглы и он, отчасти моими стараниями, чуть к духам не отбыл. Я, вновь проявив заботу о ближнем, хотел несколько облегчить страдания парня, когда он стал задыхаться от удушья — одна из иголок попала прямо в шею, направил в него толику силы. Что там было! Его голова на глазах превратилась в хеллуинскую тыкву. Яд этих растений, оказался очень чувствителен к магии и только набирал свою силу при воздействии на него. По крайней мере, я сделал такой вывод, поскольку, когда я начал тянуть из него магию обратно, процесс распухания остановился.

Сейчас шёл четвёртый, последний наш рейд с мытарями, перед возвращением домой. И теперь я авторитетно могу заявить, что маг может выжить в Северных землях, но... если ему будут помогать другие и если он вовремя мобилизует свои силы, особенно шестое чувство. В моём случае, это было не эфемерное выражение и касалось далеко не пятой точки. Ещё до прибытия в форт, я задумался над ощущением моего взгляда окружающими. Если они могут его чувствовать, то почему, я, маг, не могу ощущать взгляд охотящихся на меня существ? Ведь они тоже порождения магии, ну или имеют к этому отношение. То есть.... Если кратко, то, как говорится, захочешь жить, не так раскорячишься. Мне удавалось в большинстве нападений почувствовать пристальный взгляд хищника. Да и собственно не так уж их много тут было. Нападали на нас всего лишь десяток раз... за один рейд. А вот после случая с кустом, со мной рядом старался ехать Сук, указывавший на особенности местной флоры. Для этого пришлось пересадить Ильнаса на "бочку".

— Лигранд, а ты за собой странностей никаких не замечал? — Сук ехал рядом, вертя в руках выкопанный на последней стоянке корешок.

— Нет, — ответил я на автомате, не обдумав вопрос воина, так как был занят сканированием местности, а мой собеседник имел обыкновение задавать странные вопросы.

В прошлой поездке он спросил, не хотел ли я когда-нибудь стать лекарем.

— Смотри, какие диковинки у нас на Севере растут, — Сук, вздохнув почему-то, достал из-под доспеха древесный гриб, используемый алтырями для приготовления основ зелий, и приблизил его к корешку.

Корешок сменил цвет на голубоватый. Я присмотрелся. Да он светится! То, что я принял за смену цвета, было свечение.

— Держи, — протянул он мне корешок, который сразу как отдалили от гриба, затух.

Я, не понимая подвоха, протянул руку. Корешок сразу, как только коснулся моей перчатки вспыхнул ярко голубым. От неожиданности я выронил его. Сук никак не отреагировал на это. Некоторое время мы ехали молча. Я переваривал произошедшее.

— Почему он засветился? — Наконец решил я прояснить ситуацию, хотя ответ уже знал, но первым это произносить не хотелось. А вдруг я ошибаюсь?

— Светится, когда к магии приближается, — прищурив глаза, ответил Сук и тут же продолжил. — Орденские тоже догадываются.

— Откуда знаешь?

Орденские, похоже, действительно раскусили меня. Да и глупо было бы не понять. Нет, кто не имел подозрений, связать меня и нападение зверья не мог бы. Наверно. А вот если иметь догадки... Мне кажется, из моего десятка только Расун на меня не косился.

— Я слышал, как они мытаря расспрашивали. Ну, того... красноголового....

Цвет лица мытаря, после расстрела иголками, под который мы попали, был действительно пунцовым.

— Я понял. Что они спрашивали?

— Какой куст был?.. Что именно ты делал потом...

— А тот?

— Он не помнит толком ничего.

Мы ещё помолчали некоторое время.

— Кто ещё такой догадливый? — Решил я прояснить ситуацию.

— Не знаю. Наши, думаю, все понимают, что что-то не так. Только молчат.

— А ты, значит, решил узнать наверняка? — Съехидничал я.

— Нет. Мне тоже всё равно. Твои проблемы. Просто у нас в деревне, тоже алтырь был...

Сук явно не просто так рассказывал мне это.

— Здесь в Северных землях?

— Да. Хлопотно, но кто живёт за счёт охоты, могут принять.

— Причём тут охота? Вместо приманки что ли?

— Нет. Им лекари нужны. Да и они не так зверья боятся. Выкопают тебе землянку, и будешь жить себе спокойно. Из деревни только не выйти.... Да бабы не будут с тобой...

— Почему?

— Так кому же охота детей чтобы орден забрал.

— Я про невыйти.

— Ааа! Не выпустят. А то потом зверьё по твоему следу в деревню идти будет.

Я оглянулся назад. Точно! Зверьё по следу идёт за мной!

— Не, сейчас ты верхом, они не чуют, — словно прочитав мои мысли, произнёс Сук. — Подумай...

Я резко взмахнул рукой, обрывая собеседника и одновременно натягивая повод Резвого.

— Справа, — я, осматривая округу, краем глаза видел, что копейщики спешившись, уже бежали к нам.

В большинстве случаев, завидев такое количество воинов, звери убегали — либо магическими не были, либо у магических, есть чувство самосохранения. Но в этот раз ощущение взгляда не пропало.

— Земляной дракон, — прошептал снизу Отон когда кусты с шелестом начали расходиться в стороны.

— К мытарям! — Спешиваясь, рыкнул я на прибежавшего вместе с моим десятком Ильнаса. — Лошадей уведи.

Резвый уже начал нервничать, испуганно косясь на опасность. Если честно, то после лопотуна — того самого медведя с приплюснутым носом, этот не казался таким уж страшным. Но поскольку этот зверь легенда — в честь него и называли тысячников, то я был наслышан, что его просто так не убить — зверь должен был быть покрыт чешуйчатой бронёй. Хотя сейчас я не наблюдал оной. Просто ещё один медведеобразный зверь, причём гораздо меньшего размера, чем тот которого мы убили перед фортом.

— Очень медленно отходи, — отдавая повод кобылы моему младшему воину, тихо произнёс Сук. — Остальные не двигайтесь, может ещё уйдёт.