Гримниры (ЛП) - Уолтерс Эдна. Страница 22

Она с любовью поцеловала меня в висок.

— Во сколько она начнется?

— В семь, но мне еще надо подвезти пару девочек, у которых нет машины.

— Кто без машины? — спросил папа, спускаясь по лестнице.

— Друзья по команде идут на вечеринку, — сказала мама. — Чтоб дома к двенадцати.

— Мама, — запротестовала я.

— Полегче с возвращением к социальной жизни, кексик, — сказал папа. — Мы не хотим, чтобы ты взвалила на себя всё сразу. Двенадцать вполне нормально. Но если хочешь, можно в одиннадцать — пятьдесят девять…сорок пять…

— Двенадцать так двенадцать, — сказала я и легонько ударила его по руке, когда подошла к лестнице.

— Поешь что-нибудь перед выходом, — прокричала мама мне в спину.

Она каждый раз так говорила, когда я уходила на вечеринку, хотя я никогда ничего не ела. Волнение и нервы портили весь аппетит. Надеюсь, Рейн придет. Я не осмелилась расспрашивать ее в больнице, но Торин был кватербеком. А ни одна командная вечеринка не обходится без кватербека.

Я не ожидала увидеть в комнате Эхо, но все же почувствовала его присутствие, когда подошла к двери. Его пьянящий, мужественный запах ни с чем нельзя было спутать. Сердце ускорило свой ритм, я осмотрелась.

В комнате никого не было.

Проклятье. Я скучала по нему.

Шкафчик выглядел так же, как я оставила его утром, полный бардак, но кровать была помята, и на подушке остался след от головы. Он лежал на моей кровати. Затем я увидела перчатку. Прямо посередине покрывала. Он оставил ее или забыл?

Меня пронзила злость.

— Ну и катись к Хель, Эхо.

Я прошла к кровати, схватила перчатку, отбросила подушку и расправила постель. Я больше не собираюсь играть в его дурацкие игры, и сегодня у меня вечеринка, где будут нормальные парни.

В ванной я выбросила в мусорку перчатку, разделась и забралась под душ.

Час спустя, ногти были накрашены, а волосы вымыты. Я спрятала фен и расправила кудри. В больнице я скинула вес, поэтому почти все мои любимые штаны были велики. Я остановилась на эластичной юбке до середины бедра. Топ тоже сидел впору и по максимуму открывал вид на мое декольте. Я изучила свое отражение и села перед комодом, чтобы нанести макияж и уложить волосы.

Довольная результатом, я надела ботинки длиной до лодыжек, захватила куртку и вышла из комнаты. Сделав два шага, я резко обернулась, вернулась в ванную, выловила из мусорного ведра перчатку Эхо и ни с того, ни с сего надела ее на руку.

Она была сделана из мягкой кожи и плотно облегала руку. Улыбаясь, я спустилась вниз.

***

По садовой роще я ехала медленнее, чем обычно, но ничего странного не произошло. Кикер жила на другом конце города. Я заметила несколько душ, бродящих по округе. Как обычно, они бросали все свои занятия, чем бы они там не занимались, и провожали меня взглядами. Серьезно, не понимаю их влечение ко мне. Я захватила с собой в машину кочергу, так, на случай, если придется разогнать нескольких.

Когда я приехала, Ная и Сондра были у Кикер дома. Скорее всего, после тренировки они сразу пришли к ней. Хуже всего было то, что они еще не были готовы. Меня удивил их уровень волнения. Приглашение на вечеринку к Дрю было равнозначно короткому пути вверх по социальной лестнице, где царствовали качки и черлидерши.

— Шикарно выглядишь, — сказала Кикер. Она указала на перчатку Эхо. — Мне нравится. Где ты ее достала?

Мне не выпало шанса ответить.

— Как ты сделала такую прическу? — спросила Ная.

— Бигуди, — мне хотелось уже наконец уйти, но им нужна была помощь с макияжем. И с волосами. У Наи волосы вились от природы, но она выпрямляла их. Я знала, какие девушки обычно бывали на вечеринках Дрю. Коварные друг с другом и откровенно жестокие с девушками, которых они считали ниже себя по статусу.

— Мне нравится твой макияж, — сказала Кикер.

— Я могу закончить твой, если хочешь, — предложила я, ставя на комод кейс с косметикой.

Кикер переглянулась с остальными и захихикала.

— Я свой закончила, но если ты сделаешь такой, как у нее, — она взяла журнал и показала на фото с актрисой, ее макияж и прическу, — я буду любить тебя вечно.

Вечно. Эхо в шутку просил меня быть его вечность. Разозлившись на себя за то, что снова думаю о нем, я стиснула зубы и ответила Кикер.

— Хорошо.

Она села и наклонила голову назад. Я внимательно изучила ее лицо.

— Если хочешь знать, ты красивее Джен, — сказала я, склоняясь над журналом.

Кикер улыбнулась. Я давала ей советы, пока накладывала макияж. Закончив, Ная и Сондра захотели, чтобы я переделала их тоже. Под конец я завивала их волосы горячим утюжком. Я ненавидела утюжки, из-за того что они портят волосы. Я сказала им это и объяснила, что всегда использую бигуди и закрытые сушилки для волос. Судя по выражению их лиц, я только что изменила их мир.

Пока они наряжались, я написала Рейн:

«Идешь на вечернику к Дрю?»

«Хотелось бы, но настроения нет» — ответила Рейн. — «Торин там будет. Повеселитесь.»

«Когда твой папа вернется домой?»

«Завтра. Мы переделаем кабинет под спальню».

«Нужна помощь? Мне, возможно, понадобится место, куда бы пойти, если вечеринка провалится.»

«Вечеринки Дрю никогда не проваливаются, но можешь зайти, если хочешь. Я буду дома. Торин с Эндрисом сейчас таскают тяжести. Слышала, вы с Эндрисом нашли общий язык.»

«Он задница.»

Вместо ответа, раздался звонок. Я поднесла телефон к уху.

— Привет.

— Я так сильно смеялась, что народ начал спрашивать, с кем я переписываюсь, — сказала Рейн. — Эндрис передает привет.

— Он все еще задница.

— Знаю. Где ты?

— У Кикер. Они… она, Ная и Сондра готовятся, — я подняла голову и заметила, что они следят за мной. — Секунду, — я вопросительно посмотрела на Кикер.

— Мы готовы, — сказала она.

— Ох, хорошо, — я встала и направилась к выходу, поднося телефон обратно к уху. Хотелось бы мне, чтобы Рейн была рядом. Она, Эрик и я часто делали все вместе. — Я могу кое-что спросить?

— Валяй, — ответила Рейн.

— Ты слышала что-нибудь от Эрика, после того как они переехали?

На линии повисло молчание.

Я открыла машину и села за руль. Все еще нет ответа.

— Рейн?

— Время от времени.

Ее голос звучал странно.

— Где он?

— Он, эм, переехал на север, — сказала она расплывчато.

— Куда на север? Сиэтл? Канада?

Она засмеялась.

— Хотелось бы. Слушай, Кора, Эрик вернется. Он сказал, что все объяснит, когда вернется.

Я нахмурилась.

— Что объяснит?

— Почему они с семьей уехали. Перед отъездом он думал только о тебе.

Я засмеялась.

— Что-то не похоже. Во-первых, он уехал не попрощавшись. Потом он не навещал меня… — я замолчала, когда вспомнила, что не одна, и что мне много чего есть скрывать. — Забудем о нем. То есть, мы же были просто друзьями. Это с тобой он встречался.

— Огромная ошибка. Он с ума по тебе сходил, — сказала Рейн.

— Ну да, конечно. Мне пора ехать.

— Кора, — позвала она.

— Серьезно, давай больше не будем говорить о нем, — мысли о нем все еще причиняли боль. Злясь на себя, я повернула ключ и выехала с подъездной дорожки.

— Эрик не попрощался с тобой? — спросила Ная.

— Ная! Помнишь, что я тебе говорила? — спросила Кикер.

Ная нахмурилась, и ее рот широко раскрылся в букву «О».

— Ох, точно. Сотрясение!

— Вы с Эриком все делали вместе, Кора, — сказала Кикер.

— Правда? — спросила я.

— Ты приходила в бассейн смотреть, как он плавал, и вы уходили вместе, еще до того как ты решила вернуться в команду. Мы думали, ты вернулась только из-за него. По крайней мере, мы пришли к такому выводу, — она повернулась назад и посмотрела на остальных. — Правда?

Как я могла жонглировать тремя парнями — Эриком, Дрю и Эхо? Наверное, я самая бессердечная астральная проекция в мире. Оставшуюся дорогу я ехала молча.

Подъездная дорожка к дому Кавано была заставлена машинами: дряхлые пикапы ребят, живших у железнодорожных путей, соседствовали с дорогими иномарками, которые предпочитали его ближайшие друзья — сынишки и дочери владельцев виноградников и остальной элиты Кайвилля. Дом был переполнен, а люди всё подъезжали. Вечеринка проходила у бассейна, и люди танцевали под музыку, ревущую из колонок, установленных на большом деревянном крыльце. Преимущество жизни возле огромной виноградной рощи было в том, что здесь нет разгневанных соседей, требующих убавить громкость. Родителей Дрю часто не было дома: они пропадали на винных выставках, а его сестра практически всегда уходила, когда Дрю закатывал вечеринку.