Гримниры (ЛП) - Уолтерс Эдна. Страница 65

Я так сильно всхлипывала, что мое тело тряслось. Как человек, переживший такое, все еще может улыбаться и смеяться? Раньше я никогда не испытывала настоящей боли. За исключением своего пребывания в психушке и смерти дедушки, мое взросление было сказочным, по сравнению с его.

— Прости, что из-за меня ты плачешь, — прошептал Эхо, поднимая мое лицо, чтобы убрать поцелуем слезы. — Я не хотел. И я не хочу, чтобы ты жалела меня. Мне еще повезло, по сравнению с некоторыми.

Я заплакала еще сильнее, хотя куда уже. Мне было больно за него, и я чувствовала чистую ненависть к тем, кто сделал с ним такое. Мне бы хотелось найти этих людей и заставить их заплатить за все.

— Пожалуйста, не плачь. Ты убиваешь меня.

Боль в его голосе заставила меня вернуть контроль над своей злостью.

— Если бы я могла найти тех, кто сделал это…

— Я нашел, Кора-мио, — его губы исказила самодовольная улыбка. — Я поставил своей целью найти их и сделать так, чтобы они заплатили за содеянное. Вечная плата.

Я посмотрела в его глаза, и все встало на свои места.

— Ты нарочно обращал своих людей, чтобы попасть на вечную службу к Хель.

Он довольно ухмыльнулся.

— Ты чертовски права. И я нашел их, всех до единого. Я говорил тебе, моя душа черна, а…

— Нет, она прекрасна, — оборвала я. — Ты чудесный и потрясающий, — я перемежала слова с поцелуями. — И мне все равно, что ты говоришь, или что говорят другие. Ты ангел мщения. Те солдаты заслужили того, что получили, и все благодаря тебе. Если бы я была там, я бы гордо стояла рядом с тобой. Твоя душа прекрасна. Она чиста. И она принадлежит мне. Твое сердце… Эхо. Мне бы хотелось, чтобы ты отдал его мне, чтобы я могла хранить его, и ничто бы больше не причинило ему боль, — я перестала целовать его и заглянула ему в глаза. — Я люблю тебя.

Он коснулся моего лица.

— Кора…

— Нет, не говори ничего. Это не соревнование. Я не говорю тебе этого для того, чтобы ты ответил мне тем же. Я отдаю тебе свое сердце, потому что знаю, что ты будешь беречь его. Я знаю, что ты убьешь моих драконов, демонов и монстров, что угрожают мне. Я хочу тебя, потому что люблю. Люблю твое безумие. Твою надменность. Порывистость и даже то, как ты надираешь кому-нибудь зад. Мне плевать, что ты делал или что сделаешь. Это не изменит моих чувств к тебе. Я прошу только одного — дай мне шанс полюбить тебя. Не только сейчас. Но вечно. Я хочу провести вечность рядом с тобой. Ссорясь с тобой, смеясь, плача. Я хочу любить тебя век, два или три. Я хочу любить тебя вечность. Сделай меня Бессмертной.

Ну вот. Я сказала это. Затаив дыхание, я ждала, что он ответит.

Эхо поднялся, но выражение его лица не было лицом влюбленного. Оно было обеспокоенно.

— Твой отец поднимается к тебе в комнату.

Мой взгляд метнулся к зеркалу.

— Откуда ты знаешь?

— Руны, которые я нанес на твою дверь, связаны с теми, что в портале и коридоре. Иди. Пожелай ему спокойной ночи или еще что, — он поднял меня со своих колен.

Я нахмурено посмотрела на него.

— Ты пытаешься оттолкнуть меня, потому что я призналась тебе в любви?

— Нет, сладкая.

— Потому что я хочу стать Бессмертной?

Он встал и крепко поцеловал меня в губы.

— Нет. Иди. Твой отец, правда, поднимается по лестнице, — Эхо взял меня за руку и подвел к зеркалу, на его коже появились руны. Открылся портал.

Я потянулась и поцеловала его.

— Я вернусь.

Вбежав в комнату, я схватила халат, висевший на спинке кресла, надела его и завязала поясом. Оглянувшись, увидела, что Эхо следом вошел в мою комнату. Он поднял с пола свое полотенце и повязал его на бедрах. Потом подошел ко мне, на его губах играла лукавая улыбка.

— Он у тебя за дверью, — предупредил он.

Руны на его теле делали его невидимым, но все же…

— Веди себя хорошо, — проговорила я губами и открыла дверь. Папа как раз собирался стучать. — Привет, пап.

— Привет, милая. Я просто пришел пожелать спокойной ночи, — он нахмурился, его глаза прошлись по моему лицу, и, вероятно, он понял, что я плакала. — У тебя все хорошо?

— А, да. Лучше и быть не может, — я потянулась и поцеловала его в щеку. — Спокойной ночи, пап.

— Думаю, он хочет поговорить, — сказал Эхо у меня за спиной.

— Мы можем поговорить? — спросил папа.

— Я же говорил, — сказал Эхо.

Я отошла назад, практически врезаясь в Эхо.

— Конечно. Проходи.

Но он остался стоять в проходе. Окинув скользящим взглядом мою комнату, он сфокусировался на мне.

— Твоя мама сказала, что Блейн Чэпмен вернулся.

— Да. Он, эм, наверное, начнет игру в субботу.

— Он сделал или сказал что-нибудь, что расстроило тебя?

— Нет, — я покачала головой. — Блейн милый парень.

— Ничуть, — возразил Эхо. — Эгоистичный говнюк.

Папа всмотрелся в мое лицо.

— Пирожок, я вижу, что ты плакала.

Я засмеялась.

— Я смотрела грустный фильм. Ты же знаешь меня, пап. Я забыла, что это всего лишь фильм.

Эхо усмехнулся.

Папа дотронулся до моей щеки.

— Раз Чэпмен не разбивает сердце моей маленькой девочки, я, возможно, нанесу им визит. Я всегда думал, что он хороший парень и хороший кватербек, хотя Сент-Джеймс играет лучше него. С этими двумя во главе, вы можете выиграть штат в этом году. Я пообещал Тристану, что приду к нему посмотреть субботнюю игру. У него экран побольше, и ему бы не помешала компания. Он выглядит гораздо лучше, чем я ожидал, — папа виновато улыбнулся, словно понял, что отошел от темы. — В любом случае, помни, о чем мы говорили. Я всегда рядом, если нужно поговорить.

Я кивнула.

— Спасибо, пап.

— Твоя мама сказала, что я, эмм, позвонил ей и сказал, что видел тебя с парнем в твоей машине, но я не помню, чтобы звонил или видел кого-либо. Но потом вспомнил, что после тренировки ты упоминала какого-то друга.

— Моя вина, — сказал за спиной Эхо. — Я не знал, что он позвонил домой.

Я снова проигнорировала Эхо и сосредоточилась на папе.

— Это я ошиблась. За тобой сидел один студент, и мне показалось, что вы разговаривали.

— Значит, ты никого не подвозила днем?

— Я заставил его забыть обо мне, — сказал Эхо, появляясь сбоку, в его руке было рунический кинжал. Я только сейчас поняла, что он отлучился и принес его с собой.

— Нет, — сказала я, преграждая дорогу, чтобы он не проскользнул мимо меня.

— Нет? Ты уверена? — спросил папа, подумав, я сказала это ему.

Я покачала головой.

— Я хотела сказать, нет, ты не ошибся. Я была с парнем в машине. С другом, — я ухмыльнулась. — Хотя вообще-то, он мой парень и потрясающий человек. И когда мы будем готовы, мне бы хотелось привести его домой к нам на ужин, чтобы вы с мамой познакомились с ним и увидели, какой он потрясающий.

Папа усмехнулся.

— Отлично.

Я знала, о чем он думал — еще один. Я всегда восхищалась парнями, с которыми до этого встречалась.

— Спокойной ночи, милая, — папа поцеловал меня в лоб.

— Спокойной ночи, пап.

Я проследила, чтобы он отошел до конца коридора, затем закрыла дверь и выдохнула. Эхо уже сидел на моей кровати, на его лице было странное выражение — нечто среднее между удивлением и беспокойством.

— Ты отметил моего отца рунами забвения, — сказала я.

— Он запомнил меня и устроил допрос с пристрастием, — он потянул за пояс на моем халате и улыбнулся, когда он распахнулся. — Смертные не должны помнить нас.

— Он мой отец, Эхо. Одного отмеченного в моей семье достаточно.

— Хорошо, — он обвил меня за талию, уткнувшись головой мне в живот, и поцеловал мой пупок. Затем притянул и усадил к себе на колени. Его рука пробралась под халат и поглаживала мою кожу. Ему нравилось касаться меня, а мне нравились его прикосновения, поэтому я не жаловалась.

— Ты собираешься пригласить меня к вам на ужин? — спросил он странным голосом.

Вот оно что, это объясняло странное выражение его лица.

— Да, и познакомить тебя с родителями. Если бы я могла, то рассказала бы им все о тебе, чтобы они поняли, почему я люблю тебя.