Королевская Десница. Страж (СИ) - Татар Анастасия. Страница 59

Хочется ударить его по голове, чтобы там что-то встало на место, и я ударяю: раз, и парень летит в стену из стекла, тщась сопротивляться, но у него ничего не выходит - я явно сильнее.

Тут все идет немного не по плану. Будто магнитом, нас тянет друг к другу, и я опасно наблюдаю, как расстояние между нами резко сокращается. Он ехидно ухмыляется, а я выставляю ноги вперед, ударяя парня в торс. Что, думал, в сказку попал? А я какая-то кисейная барышня, которая легко сдастся и отдастся?

Черта с два!

Силы явно заканчиваются, вот уже и в памяти провалы, как будто я на несколько секунд постоянно теряю сознание. В какой-то момент мой кулак перехватывают, затем второй, руки заводят за спину и прижимают к себе.

Я не помню, как его зовут, не помню даже, в какой он группе, но парень, не хочу признавать, довольно сильный. Брюнет, абсолютно зеленоглазый, вроде мужественный, симпатичный даже, только не красавец, но и не урод. Зато абсолютно точно не в моем вкусе. С куратором и рядом не стоял, впрочем, это ожидаемо.

Неожиданно меня начинает очень сильно заботить один вопрос: видит он это или нет? А если да, тогда что чувствует? И заботит ли его вообще тот факт, что одна скотина меня тут в открытую домогается?

На свадьбе же он за меня вступился. А здесь?

Руки как будто связаны и кто-то уже вовсю лапает мои ягодицы.

 - Не артачься.

Противный.

 - Ты красивая. Давай все-таки встретимся?

 Давай я устрою тебе встречу с травматологом или проктологом?

 - А тебя не смущает, что я встречаюсь с пятикурсником? - едко интересуюсь, отлично понимая, что все и так знаю о нас с Алиссом.

Звонок: конец занятия.

 - Но тебя же не смущает то, что ты спишь с куратором?

Единственное, что меня смущает - его осведомленность, причем весьма неточная. Откуда мог узнать? Видел, как я заходила к Ранзесу или как ранним утром тихонечко уходила?

От злости перед глазами стелется красная пелена, заставляя еще сильнее брыкаться, пытаться вырваться, пока этот гад проклятый зубами стягивает резинку, зарывается в мои волосы и кусает кожу на шее, попадая аккурат в рубец. Перед глазами мелькают красные мошки, смешиваются с темнотой усталости. В оставшихся учениках я ищу поддержки, но Цэрлина давненько отправилась в лазарет, а с другими у меня отношения не самые радужные, скорее, траурные: все ждут случая, чтобы скорее меня схоронить.

Ладно. Досадно, конечно, но раз никто не помогает, придется использовать его же методы.

Чувствуя, как внутри что-то противно сжимается, я постаралась сделать видимость, что прижалась к нему даже больше, чем это делал он силой. Грудь, и без того немаленькая, как с лучшим пушапом приподнялась и заставила парня вцепиться в неё взглядом.

 - Ты знаешь... - дотянувшись до его уха, пытаюсь шептать, что говорится, «соблазнительно». - Я вообще очень плохая девочка... ты мне веришь?

 - Ну... я даже и не знаю... верить или нет?

 - Хочешь, я докажу? - и укусила мочку уха да пущей убедительности.

Отвратительно. Сейчас вырвет.

Мои руки снова получили возможность двигаться и, только почувствовав это, я щедро врезала охамевшему парню сначала кулаком в живот, после коленом в лицо, отлично понимая, что это мой последний удар. Сил нет. От толчка в грудь тот отлетел на два метра, схватившись за нос. Проклятый зеленоглазый инкуб! Как будто я какая-то легкодоступная ш... даже думать не хочется! Не он первый, и явно не последний. Нравы тут были вольными, парни - дебилами, а я - крайне злопамятной. Обычно с моими «проблемами» либо разбирался Дамир, либо мы с Цэр отлавливали жертву спермотоксикоза и с упоением совали мордой в унитаз. Да, это жестоко. Да, отвратительно. Но если просто проигнорировать или побить, они только больше лезут, запретный плод и все такое, а так - унижение, ненависть, но явное нежелание подходить с неприличными предложениями.

Как раз в это момент появился куратор, загородив меня от перекосившегося от злобы парня. За спиной Ранзеса я сразу почувствовала себя как по волшебству спокойно и под защитой, будто это какая-то чудная ментальная магия.

 - Ты об этом еще пожалеешь, - спокойно, ухмыльнувшись заявляет парень.

Как его зовут? Кто это вообще такой?

Нос не сломала. А жаль.

 - Пошел к черту! - огрызаюсь из-за спины куратора.

 - Успокоились. Быстро. По-моему, я еще здесь. Еще раз такое увижу - задушу обоих.

Возмутительно! А на меня он что взъелся?! И вообще, раньше влезть не мог?

 - Но это же он в... - попыталась я возразить.

 - Покинули зал. Два раза повторять не буду.

В душе в раздевалке я стою, рьяно натирая гелем кожу. Царапины жгутся, щиплют, синяки болят, но больше всего мне обидно и горло душит злость. Одному парню хочется что-то сломать, а с другим просто больше не разговаривать из-за такой вселенской несправедливости. Но самое главное - я чувствую себя виноватой! Ужасно! Мне ведь пришлось сделать то, что я сделала, только чтобы вырваться, а так...

Уставившись на плиточные швы на стене вдруг делаю глубокий вдох и выдох. Какая ему вообще разница? С чего я взяла, что куратор приплел и меня именно с ревности?

На самом деле, дальше «я посплю в твоей комнате» за последние две недели отношения ожидаемо не зашли. В принципе, я и не претендовала. Что я могу сказать, если после каждого кошмара обещаю себе, что к Алиссу и на пушечный выстрел не подойду, а как он окажется в поле моего зрения - сразу голову теряю? Да, это странно. Очень странно. Но почему-то я уверена, что он... мм... не такой.

Закончив мыться, я попыталась нащупать висящее на входе у душевой кабинки полотенце, но ничего не найдя, почуяла неладное и чуть высунулась вон, прикрываясь шторкой.

Отлично.

Я так понимаю, это и есть то самое «ты об этом пожалеешь»?

Интересно, если гордо и круто пройдусь в чем мать родила мимо наверняка поджидающих меня зрителей, задница потом будет от ремня очень болеть? Что-то мне подсказывает, что куратор мой пеший тур голышом не оцени. Ну за что мне все это? Мало я настрадалась в жизни? Это надо было котят топить и у бедных воровать круглосуточно, чтобы так нагрешить! Прислушавшись, чуть на стенку не лезу с диким воем: под дверью меня все-таки ждут. Ладно... шторка - лучше чем ничего. Фи, она мокрая... как неудобно...

Втянув полные легкие воздуха, я нервно дергаю за ручку, открываю дверь, но порог не переступаю. И правильно. Если бы не отошла в бок, уже была бы в цепких ручищах Фава. Воспользовавшись его растерянностью, я щедро ударяю парня дверцей, замечая краем глаза, как тот бессознательно валится на пол, но уже не до этого. Еще один, незнакомый, тянет за мою импровизированную тогу, из-за чего получает локтем в печень, да еще и с сюрпризом: чтобы больнее, стараюсь использовать дар. Попытка сбежать успехом не увенчивается, и когда шторку почти отрывают, у меня неожиданно перехватывает дых.

Сейчас будет плохо и, наверное, всем.

Когда открылась дверь и кто-то вошел, я подумала, отбиваясь, что это девочки, но клянусь богом, лучше бы это были они. В несколько мгновений рядом оказался Алисс, перехватил угрожающего мне сегодня парня и придавил к земле, вывернув руку. Меня передернуло от ужаса.

 - Алисс, нет! Стой!

 - Не вмешивайся.

Его голос звучал так спокойно и холодно, что у меня по спине пробежались мурашки, но уступать не собиралась. Последняя его попытка защитить закончилась тем, что какая-то часть моей психики пошла к чертям.

 - Отпусти его. Пожалуйста, Алисс... все хорошо...

Зато тот темноволосый инкуб даже не шевелился от ужаса.

 - Ты слишком мягкая, - клянусь, я слышала хруст костей. - Он это заслужил.

Да, конечно он это заслужил, но!...

Казалось, звук прозвучал у меня в горле и сердце рухнуло в пятки. Меня чуть не стошнило. Конечно он его не убил.

Но я видела кости.

Кости, торчащие из кожи в нескольких местах.

Взгляд скользнул к лицу парня. На его губах, очевидно, чтоб не кричал, засияли голубые руны.