Клад острова Морица - Васин Михаил. Страница 5

Впрочем, о пожарах у озера Лугового теперь надо говорить в прошедшем времени. Дело в том, что несколько лет назад директор лесхоза С. М. Головин, проанализировав те явления и процессы, о которых упоминалось выше, решил помочь туристам… в разведении костров и устройстве биваков.

В окрестностях озера работники лесхоза оборудовали по всем правилам пожарной безопасности несколько мест для разжигания костров. Сложили дрова — отходы деревоперерабатывающего завода. Вокруг кострищ поставили чурбаки, положили полуобтесанные бревна — так сказать, табуретки и лавки. Прикатили (для облагораживания «интерьера») несколько валунов. И стали ждать, что будет.

Ничего плохого не случилось. Одни безымянные туристы сменяли других, но все они разводили костры только в отведенных местах. Лес не рубили, а пользовались дровами, причем весьма экономно. Стоянки, как правило, содержали в чистоте. Ни один чурбак не был не только расколот, но даже поврежден ножом.

Вскоре по проектам выпускника Высшего художественно-промышленного училища имени В. И. Мухиной архитектора Н. Е. Михайлова были сооружены новые биваки — с живописными дощатыми шалашами, навесами для хранения имущества и дров, с очагами для приготовления пищи, с настилами для разбивки палаток, мостками, ведущими к воде.

Всего в лесу вокруг озера Лугового оборудовано 20 стоянок. Все они туристам нравятся.

Ну, а нравится ли цивилизованный турист лесникам? Очень! Эксперимент, проведенный Сосновским лесхозом, полностью оправдал себя. Благоустроенная стоянка — надежное средство, позволяющее ослабить противоречие между стихийным процессом развития туризма и интересами сохранности лесов. Достаточно сказать, что на территории, прилегающей к озеру Луговому (около тысячи гектаров), за последние годы не было зарегистрировано ни одного пожара.

Выход, найденный из, казалось бы, безвыходного положения, вдохновляет работников ленинградского лесного хозяйства на новые поиски и эксперименты. Для удешевления строительства биваков и создания больших удобств отдыхающим намечается использовать типовые элементы и конструкции — щиты, решетки, брусья. Из них легко соорудить и навес, и домик, и помост, и лесную мебель. Главное же, в зависимости от капризной ленинградской погоды и собственных вкусов, сами туристы могут быстро перестроить бивачные сооружения: для этого им достаточно вспомнить, как в детстве играли в кубики и строили из них домики.

Особое значение специалисты придают выбору мест для размещения стоянок. Учитываются ландшафтные особенности, изучаются районы постоянного скопления туристов, исследуются даже кострища. Где следов от костров много, где огонь разводится несколько лет подряд, там прежде всего и намечается оборудовать привалы: сюда отдыхающие обязательно придут.

Лесные стоянки теперь построены еще у двух озер, соседствующих с Луговым, а также в Кингисеппском, Тосненском районах, у поселка Рощино. В ближайшее время планируется благоустроить более 800 мест отдыха. А всего в Ленинградской области будет сооружено около 12 тысяч биваков. В Ленинградском областном управлении лесного хозяйства надеются, что это приведет к дальнейшему сокращению количества лесных пожаров. А значит, окупятся и затраты.

Здесь следует добавить, что затраты эти сравнительно невелики: один лагерь (в зависимости от сложности сооружений) обходится государству от 50 до 700 рублей. Но при массовом строительстве расходы станут ощутимыми. Лесники придумали выход: надо заинтересовать профсоюзные организации объединений и предприятий города и области так, чтобы они взяли на себя часть этих затрат. Дело пошло бы скорее, а заводы и производственные объединения могли бы получить «собственные» зоны отдыха туристов, включающие крупные массивы лесов, рек, озер.

Но пока работники леса ведут переговоры с профсоюзами и предприятиями, на зеленые массивы продолжают обрушиваться беда за бедой. Четыре-пять безответственных туристов для владений того же Сосновского лесхоза — это не так уж мало. Особенно в засуху.

Пожарные не в состоянии успеть к каждому вновь возникшему очагу пожара. И пламя разгорается.

Лес горит! Испокон веку считается это в народе страшной, общей для всех бедой. Жители лесных деревень и сел бросают все дела и спешат навстречу огню. На борьбу с пожаром мобилизуют всю наличную технику, тратят огромные средства. Любой ценой пламя в лесу должно быть остановлено и ликвидировано! Но в большую сушь и этой «любой цены» оказывается мало. И тогда остается одно — не пустить в лес тех четырех или пятерых туристов-поджигателей. Но как их узнать?

У станции выставляются заслоны, по боровым дорогам курсируют патрули, радио, газеты оповещают население о сложившемся положении…

Только такие меры, напоминающие военное время, и помогли Ленинграду в последние сухие годы уберечь от гибели свое роскошное «зеленое ожерелье». А если б не это…

Мне приходилось видеть пожары в поистине драгоценных сибирских лесах.

…Вот уже несколько часов наш самолет кружит над тайгой. Огромные — насколько глаз хватает — плоские пространства черным-черны: здесь недавно с треском и воем прокатилась огненная волна, смыла траву и кустарники, выворотила из земли березы и сосны и разбросала, рассыпала, как спички, их обугленные стволы по бесконечной гари.

Всю осень над великой сибирской равниной не было дождей. Солнце все высушило так, что оброни с папиросы искру — и задымило, заполыхало, побежало по земле пламя, словно она усыпана порохом.

Патрульные самолеты Западно-Сибирской базы авиационной охраны лесов только успевали поворачиваться: засекут один очаг, сбросят группу парашютистов-пожарных, а уже в другом месте появился дым, и надо доставлять парашютистов туда, чтоб они душили пламя, пока оно не разохотилось.

А потом вдруг поднялся ветер. Сразу, в один день, в северных таежных районах Новосибирской области вспыхнуло десятка полтора пожаров. Но ни над одним из них не раскрылись белые парашютные купола, — ветер превышал все допустимые для прыжков нормы. Огонь беспрепятственно распространялся по болотной траве. Навстречу ему были брошены вертолеты с десантниками. Два очага удалось локализовать — окружить полосой вспаханной, перекопанной земли, направить против огненного фронта встречный пал, забить метлами кромку огня на наиболее опасных направлениях.

Ветер все крепчал. К утру на открытых болотных пространствах огненные валы катились со скоростью 10–15 километров в час.

На помощь районам, терпевшим бедствие, из других мест перебросили большую группу парашютистов. Но они вынуждены были сидеть в бездействии, — ветер достиг такой силы, что уже не могли подняться и вертолеты.

Через три дня стало тише. Появилась возможность ввести в действие парашютистов. Однако к этому времени пожары в Северном, Колыванском, Чулымском, Убинском районах уже охватили огромные площади в сотни гектаров. Пока парашютисты боролись с одним огненным языком, другие успевали так разрастись и распространиться так далеко, что их невозможно было догнать. Шлейф дыма затопил не только улицы Новосибирска, но и дотянулся до Барнаула, перекрыв расстояние в 300–400 километров.

Сотни работников лесхозов и совхозов, колхозников, используя тракторы с плугами и канавокопателями, бульдозеры, километр за километром прокладывали на пути огня минерализованные полосы — канавы, перерезающие слой травы и торфа до негорючего глинистого или песчаного основания. Работники только одного Михайловского лесхоза за несколько напряженнейших дней проложили 150 километров противопожарных полос шириной от полутора до десяти метров.

Неподалеку от деревни Королевки мощный огненный фронт двинулся к кедровому лесу. Наперерез ему смогли направить только инструктора парашютно-пожарной службы А. Вершинина и парашютиста А. Гафурова. За считанные часы они проложили с помощью взрывчатки пятикилометровую канаву. Пламя ушло на болото.

С патрульного самолета, обнаружившего в таежной глуби новый, быстро распространявшийся очаг, выбросилась группа, руководимая инструктором парашютно-пожарной службы В. Лапиным. Через день сюда было заброшено еще семь человек — группа П. Ефремова. В пересохших болотах не было воды не только для тушения пожара, но и для питья. Кончилось продовольствие: из-за дыма, застилавшего всю округу, несколько дней сюда не могли прорваться ни вертолеты, ни самолеты. Но люди оставались на посту, вели неравный бой с пожаром. Среди этих мужественных людей были две девушки-парашютистки — Ольга Ипатьева и Эльвира Лященко.