Связанные серебром (ЛП) - Бриггз Патриция. Страница 4

Я любила бы его и с тремя глазами, и лишь парой зубов, но иногда его красота просто поражала меня. Я дважды моргнула, глубоко вздохнула и стряхнула потребность заявить всем его принадлежность мне, чтобы вернуть себе способность здраво мыслить и говорить.

— Ах, — воскликнула я, щелкая пальцами. — Я кое-что забыла. — Вернувшись к тумбочке, я зацепила блестящий серебряный браслет, который хорошо гармонировал с платьем.

Когда вновь вышла, заметила, как Сэмюэль дал Адаму пять баксов.

— Я говорил тебе, что она поймет, — сказал Адам самодовольно.

— Отлично, — сказала я. — Отдай их Джесси, которая сказала мне, что мы собираемся в боулинг. Мне нужно найти шпиона получше.

Он усмехнулся, и мне стоило невероятных усилий сохранить раздраженное выражение лица. Что было сложно, учитывая, что не красота Адама с улыбкой приводила меня в восторг, хотя это действительно впечатляло, а то, что это я заставила его улыбнуться. Адам ни с кем не позволял себе эту… игривость, лишь со мной

— Эй, Мерси, — сказал Сэмюэль, когда Адам открыл дверь.

Я повернулась, и он поцеловал меня в лоб.

— Веселись по полной. — Я обратила внимание на эту фразу, но в остальном сказанном ничего странного не было. — Меня вызвали на ночную смену. Скорее всего, меня не будет дома, когда ты вернешься.

Он посмотрел на Адама, бросив вызов а-ля мужик-мужику, отчего Адам прищурился.

— Позаботься о ней. — После этого он выставил нас и закрыл дверь прежде, чем Адам среагировал на приказ.

С минуту помолчав, Адам рассмеялся и покачал головой.　

— Не волнуйся, — сказал он, зная, что Сэмюэль слышал его через дверь. — Мерси позаботится о себе сама, а я просто приду позже, чтобы разгрести бардак.

Если бы я не смотрела на Адама, то не уловила бы, как он слегла, скривился. Словно не понравилось то, что он уже многое сказал.

Внезапно, я ощутила себя не в своей тарелке. Мне нравится моя профессия, но многим мужчинам тяжело смириться, что я механик. Первая жена Адама была с плавными изгибами, а у меня в основном мышцы.

Не слишком женственно, как любила говорить мама. Да еще и эта непереносимость после изнасилования.

Адам протянул мне руку, и я вложила в нее свою. Теперь, он чаще стал предлагать, а не навязывать прикосновения.

Я посмотрела на наши руки, когда мы спускались по ступенькам, и решила, что мне становилось лучше, что непроизвольная дрожь и страх уходят. Мне пришло в голову, что, может быть, улучшения происходили благодаря Адаму и его работой над моими страхами.

— Что случилось? — спросил он, когда мы остановились возле его джипа.

Абсолютно новёхонький автомобиль, с заднего стекла которого даже этикетку не оторвали. Адам заменил свой внедорожник после того, как один из его волков, защищая меня, помял крыло, вдобавок к чему ледяной эльф (огромный другой), который преследовал меня, уронил на машину, стену здания.

— Мерси. — Адам нахмурился на меня. — Ты ничего не должна мне, за этот чертов джип.

Он держал меня за руку, и я успела понять, что наша непостоянная связь рассказала ему о моих мыслях, прежде чем от видения у меня подкосились колени.

~~~

Уже стемнело, Адам дома сидел за компьютером в своем кабинете. Глаза жгло, руки болели, а спина ныла от долгого сидения за монитором. В доме было тихо. Слишком тихо. Жены, которую нужно было защищать от мира, не было. Он так долго любил ее… как же опасно любить того, кто не любил в ответ. Адам так долго был солдатом, и не мог без уважительной причины подвергать себя опасности. Жена любила его статус, деньги, и власть, и любила бы их сильнее, если бы они принадлежали тому, кто подчинялся ей. Он не любил ее, но любил заботиться о ней. Любил баловать ее подарками; ему нравились ее идеи.

Потеря ее стала ударом; потеря дочери гораздо большим ударом. Джесси всюду влекла за собой шум и радость, и ее отсутствие было… тяжестью. Волк Адама беспокоился. Его волк поддается инстинкту и не мог утешиться тем, что Джесси приедет на лето. Не то, чтобы он сам получал от этого большее успокоение. Поэтому он старался погрузиться в работу.

Кто-то постучал в заднюю дверь. Адам отодвинул кресло и вынужден был замереть. Волк рассердился, что кто-то нарушил его святилище. Даже никто из стаи не осмеливался приходить к нему домой в последние несколько дней. Оказавшись на кухне, он вернул контроль и распахнул заднюю дверь, ожидая увидеть одного из своих волков.

Но это оказалась Мерси. Выглядящая не особо радостной, но, опять же, она никогда такой к нему не приходила. Мерси сильная и независимая и вовсе не прыгала от счастья, что он вмешивался в ее независимость. Уже давно никто так не руководил им, как это делала она, и ему это нравилось… больше, чем волку со стажем на посту Альфы в двадцать лет должно было нравиться. От Мерси пахло горелым автомобильным маслом, жасминовым шампунем и шоколадом. Шоколадом пахло и печенье, лежащее на тарелке, которую она протягивала ему.

— Держи, — сказала она сухо, и Адам понял, что она из-за робости не улыбалась. — Обычно, когда жизнь плюет мне в лицо, шоколад помогает восстановить равновесие.

Она не стала дожидаться ответа, просто развернулась и пошла обратно к своему дому.

Он взял печенье и вернулся в кабинет. Через несколько минут он съел одно. Шоколад, густой и темный, окутал язык, его горечь облегчала греховное количество коричневого сахара и ванили. Адам забыл поесть и не понял этого.

Но не от шоколада он почувствовал себя лучше, а от доброты Мерси, по отношению к тому, кого она считала своим врагом. И именно в тот момент, он кое-что понял: он ей никогда не понравится за то, что он мог бы для нее сделать.

Он съел еще печенье, прежде чем встать и приготовить себе ужин

~~~

Адам убрал между нами связь, оставляя от нее лишь тончайшую нить.

— Извини, — прошептал он мне на ухо. — Мне так жаль. Бл… — Он проглотил ругательство и притянул меня ближе. Я поняла, что мы сидим на усыпанной гравием дороге, прижавшись к джипу, и гравий, касавшийся моей обнаженной кожи, был очень холодным.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Ты знаешь, что мне показал? — охрипшим голосом спросила я.

— Думаю, воспоминание, — ответил он. Раньше, он видел мои.

— Не мое, — сказала я ему. — А твое.

Он замер.　

— Плохое?

Он был во Вьетнаме и стал оборотнем еще до моего рождения, наверное, он видел много ужасного.

— Скажем так, личный момент, который я не имела никакого права видеть, — ответила я ему правдиво. — Но не плохое.

Я увидела момент, когда стала для Адама больше, чем просто задание Маррока.

Я вспомнила, как глупо себя чувствовала, стоя с тарелкой печенья на заднем крыльце того, чья жизнь только что была подожжена пламенем ужасного развода.

Тогда, открыв дверь, он ничего не сказал, и я решила, что он считает мой поступок глупостью. Я вернулась домой так быстро, как только могла.

Я не имела ни малейшего представления о том, что помогла и о том, что он видел меня сильной и умной. Забавно, я всегда думала, что выгляжу слабой перед оборотнями.

Ну и что, что я до сих пор вздрагиваю, когда Адам забывается и кладет руку мне на плечо? Пора исправлять это. Мне уже гораздо лучше, и ежедневные воспоминания об изнасиловании пережиток прошлого. Мы будем над этим работать, и Адам сделает на этом поправку.

Наша связь растянулась, как делала иногда, и резко вернулась на место, открывая Адаму доступ к моим мыслям, проясняя мои мысли.

— Что бы тебе ни потребовалось, — сказал он, внезапно замерев. — Что бы ни потребовалось от меня.

Я опустила плечи, уткнувшись носом в ключицу Адама, и через несколько секунд полностью расслабилась.

— Я люблю тебя, — прошептала я. — И ты должен сказать, сколько я должна за ремонт джипа.

— Я не…

Я оборвала его на полуслове, хотя хотела сделать это по-другому, приложить палец к его губам или что-то другое нежное, но дернула головой и ударила лбом его по подбородку. Адам прикусил язык, слишком буквально я его заткнула.