Рубикон (СИ) - Широков Алексей. Страница 25
Пожав плечами, вновь уселся на уже порядком примятую травку, достал из чехольчика один из балисонгов и аккуратно снял небольшой участок дёрна перед собой. В другой момент я, наверное, содрогнулся бы от того святотатства, которое творил в этот момент собственными руками, однако нынче мне было на это наплевать.
А всё дело в том, что найденные мною в разгрузке ножи-бабочки были вовсе не моими! Очень похожими, однако намного старше, с потёртыми рукоятками и лезвиями из очень необычного металла. И кажется мне я знал, кому на самом деле они принадлежали, а это наводило на очень нехорошие мысли.
Не выпуская из поля зрения туземца, вскрыл упаковку. В общем-то, довольно стандартный набор, который я не раз видел у нас на кафедре и получал на руки во время «Игр» в Османо-Турецкой Империи. Три упаковки галет, паштеты «Нежный» и «Колбасный», плавленый сыр, яблочное пюре, «Шпик солёный, консервированный», рагу из овощей, три главных блюда, сухие витаминизированные напитки и прочие вилки, ложки, шоколадки…
Достав, разложил и установил таганок, подпалил непромокаемой спичкой таблетку сухого спирта и, на пару секунд задумавшись, решительно выбрал «Гуляш с картошкой». Через минуту над лесной поляной уже вовсю плыл одуряющий аромат булькающего в своём лоточке кулинарного шедевра имперского военпрома. Признаться, только сейчас я понял, что на самом деле очень и очень голоден. Складывалось впечатление, что я не ел уже несколько суток, а то и больше, а потому, не став более тянуть, вскрыл один из паштетов и с неописуемым блаженством принялся уплетать его, намазывая на галеты и балуя, таким образом, свой молодой и, наверное, всё ещё растущий организм.
Видя с каким аппетитом я поглощаю свой ИРП, абориген в кустах пошевелился, и я скорее почувствовал, нежели услышал, как он сглотнул тягучую вязкую слюну.
«Да, да! Вот так вот! Имперец дикаря не обидит… наверное. Так что выходи знакомиться, – подумал я, мысленно усмехаясь. – Может быть, даже, выкурим трубку мира. Ну, или что у вас там заместо неё?»
Однако, к моему вящему разочарованию, вместо того чтобы выбравшись из кустов, широко улыбнуться и сказать «Хао» или «Алоха», мужик начал медленно отползать назад, а затем и вовсе развернулся и целенаправленно ломанулся куда-то вглубь чащи. Надо сказать, довольно бесшумно, выказывая явные навыки очень хорошо знакомого с лесом человека.
Мне же только и оставалось, что тяжело вздохнуть и покачать головой. «Дружить» со мной явно не пожелали… Хотя в следующее мгновение ко мне пришла мысль, заставившая меня улыбнуться.
«Так у тебя, приятель, есть друзья! – радостно подумал я. – И ты побежал предупредить их что здесь уже накрыли поляну и ждут вас всех к столу! Молодец! Чем больше у меня будет «Друзей», тем быстрее мы найдём общий язык, и тем больше я узнаю от вас всякого интересного!»
Ну да, а с какой ещё целью "разведчик", пошёл проверить, что за страшный переполох устроила лесная братия. И я ни на секунду не сомневался, что, на свою беду, на меня нарвался не просто какой-то охотник из местных. Во-первых, охотник не стал бы возвращаться тем же путём, которым вышел к поляне, профессиональная привычка путать следы, дабы самому не стать дичью обычно у них в крови. И не важно чем человек вооружён и в каком веке вышел из дому, дабы вернуться в него с ещё недавно крякавшей, пищащей или хрюкающей добычей. Опять же, по моему глубокому убеждению, дикарь, промышляющий охотой и столкнувшийся в лесу с чужаком, и решивший не идти с ним на контакт, в первую очередь будет думать о том как бы не вывести его на своё родное поселение, где по хатам сидят женщины и дети. Этот же больно целенаправленно ломанулся куда-то явно по кратчайшему пути к своей цели.
Во-вторых, хотя тут я был не до конца уверен, охотник со столь кровожадным взглядом как у этого приятеля, скорее всего, попытался бы обойти меня со спины и не удержался бы от того, чтобы напасть на, вроде бы, беззащитного чужака. Хотя тут конечно вопрос, знают ли местные тумба-юмбы что такое огнестрельное оружие и как выглядит Автомат Калашникова. Если они в курсе, то его сдержанность ещё можно было хоть как-то объяснить. Правда, я слышал, что вроде бы не смотря на весь прогресс, интернет и полёты в космос, вот в таких вот уголках Земли до сих пор бегают в шкурах туземцы, вершиной технической мысли которых является копьё и палка-рычаг для его метания.
Нет! Это был «воин», а не «охотник» и, выяснив всё, что ему поручили, он отправился к своим отцам-командирам с докладом. Что ж. Наверное, стоит и мне прогуляться вместе с ним. А то, вдруг они там на общем совете племени решат: «Ну его, этого русского, нафиг! Не будем связываться!» А мне потом ищи свищи в этой глуши новую жертву для дружеских посиделок!
Тяжело вздохнув, я с сожалением посмотрел на вскрытый и такой притягательный ИРП. Потом, с усмешкой, на давно уже успокоившихся и рассевшихся по ветвям обезьянок, с воровато-удивлённо-невинным видом пялящихся на меня и моё законное имущество. Покачав головой, быстро собрал таганок и все баночки, а также невскрытые упаковки во внешний пакет для переноски воды, оставил на разграбление только картонную коробку и пластиковые отходы высоко цивилизованного общества. Убрал его в кофр и, включив на всякий случай маячок мотоцикла, вновь издав тихий вздох, шагнул в том направлении куда убежал мой несостоявшийся пока приятель.
Глава 7
– Кортесос! – тихо произнёс Молехуани, отдышавшись после долгого бега. – Человек с белым лицом! Один! Одет в непривычные одежды! Доспехов нет, оружия, кроме небольшого клыка белого металла, тоже не видел.
– Ты дурак, Мойлехуани! – одёрнул разведчика Ицтли, который, переглянувшись с Кисикохтенкатлем, вновь обратил своё взор на младшего воина. – Всех кортесосов извели ещё наши далёкие предки по воле Солнцеозарённых и самого Кетцалькоатля! Ты, скорее всего, принял за кортесоса одного из низших наднебесников, что промышляют в этих местах контрабандой сока кецули!
– Да что Вы, Солневидевший Ицтли! – аж оскорбился разведчик. – Что я, поднебесника не узнаю что ль! Говорю Вам, белое у него лицо, а не жёлтое, да и волосы светлые как солома, а глаза синие. Как у белоухих! У правильных людей – таких не бывает.
– Может… – нахмурившись произнёс рыцарь, вновь посмотрев на старшину патруля и своего приятеля. – Может быть, какой-то ублюдок из высших наднебесников? Я слышал что они не брезгуют пользовать белоухих рабынь как женщин, вместо того чтобы проливать их кровь на алтарях, как то велит нам истинный Бог Кетцалькоатль! От таких порочных союзов, говорят, часто рождаются полулюди, отдалённо напоминающие кортесосов. Говорят, что их часто держат богатые ляо на своих летающих островах, как мы заводим ручных обезьянок.
– М-да… Извращения почитателей Небесного дракона не знают пределов, – задумчиво кивнул Ицтли. – Я слышал про таких недолюдей, с кожей не красной и не жёлтой, а как у вымершего презренного народа и прочих нелюдей.
– Вот только что он здесь делает? – задумчиво произнёс Кисикохтенкатлем, потерев подбородок, а затем нахмурился внезапно возникшей догадке. – Неужели…
– …Кто-то из наднебесных ляо задумал устроить Большую Охоту на наших землях. В самом подбрюшье Империи! – приятеля аж затрясло от едва сдерживаемого гнева, и рыцарь полностью разделял сейчас его чувства. – Мы не можем этого допустить!
– Согласен, Ицтли, – кивнул Кисикохтенкатл, усиленно кривя лицо как на маске ярости Камаштли. – Мы возьмём этого зунь-феня и передадим его в руки Солнцеликих. Уж они-то быстро выяснят какому ляо он служит и когда нам ждать Большую Охоту!
На самом деле, как бы не выказывал рыцарь положенные ему по статусу признаки ярости, мысленно он взвыл от разочарования. «Дешёвое» прощение от Кетцалькоатля явно уходило у него из рук, а на горизонте вновь неприятным облаком замаячила необходимость отвалить жрецам кучу золота за жертвенную белоухую. Из рук Солнцеликих Хранителей Империи, боевой прослойки жреческой касты, день и ночь стоящих на страже покоя всех живущих под солнцем истинных людей с красной кожей, не получится выцарапать себе ни единой капли крови. Тем более ему, всего лишь какому-то там Солнцевидевшему.