Обжигающий след. Потерянные - Невер Анна. Страница 31

На обратном пути не удержалась и снова залюбовалась видом с моста. Сонная ледяная река, протягивающие к ней свои ветви перелески и мелкий редкий снег, покрывающий долину. На горизонте – призрачный силуэт горы Ори. И обманное ощущение, будто мост, на котором она стоит, – последний рубеж человеческого присутствия, впереди же – первозданные земли матушки-природы, без единой души на сотни верст.

По возвращении Тису ожидала запертая калитка. Войнова дернула за ручку-скобу еще раз. Бесполезно. Закрыта на засов. В дверной щелке мелькнула знакомая вязаная шапка.

– Устин! – позвала. – Пожалуйста, открой мне калитку!

Сдавленный смешок в ответ и снежный хруст быстро удаляющихся шагов. Вот мелкий разбойник! Сбежал.

За раздумьем, что предпринять, чуть не упустила появление во дворе новой персоны. Незнакомый ей мужчина могучего телосложения с угрюмым выражением на помятом красном лице. Одет не по погоде легко – штаны да майка с кожаной безрукавкой. Он потоптался перед калиткой и направился к крыльцу – вразвалочку, почесывая ягодицу пятерней. И это при том, что она ему почти кричала вдогонку, требуя впустить страждущую, уже порядком продрогшую себя. Да что же это такое?

В возмущении Тиса не сразу заметила маленькую старушку, семенящую к ней по протоптанной в снегу тропинке от соседского дома, того, что слева. Лицо морщинистое, с острыми чертами, платочком пуховым обрамленное.

– Вы, никак, новая жилица Альки? – приблизившись, бегло и охотно заговорила бабуля, шамкая и окая так, что девушка не сразу стала разбирать слова. – Тарасу-то кричать впустую. Он у ней глухой, что косач. Иль не знали? Отставной моряк. Служил исправно, покамест не застудился ушами. Алька, коли не врет, говорила, собирались звание дать. Заместо этого наперед срока в семью списали. Вот Алька теперь с ним и мается второй год как. А он, остолоп, и горазд на шее жены-то сидеть. Пьет да спит, пьет да спит, трутень.

Продолжая говорить, соседка привычным движением сломала прутик у растущей рядом осинки, порядком общипанной – оно теперь и понятно почему.

– Устька, как Мирон помер, так совсем от рук отбился. Выстегать бы энтой хворостиной, как сидорову козу! Балует его Алька. Ох, испортит дитятю. Девчонка их, Натка, как матери дома нет, так с дому бежит. Ох, чую, ничего с этих детей путного не вырастет, помяните мое слово.

Старушка просунула в дверную щель прутик и с видом заправского взломщика с первой попытки поддела крючок. Калитка распахнулась. Тиса искренне поблагодарила соседку за помощь. Но зайти ей не дали. Бабуля всерьез вознамерилась поделиться всем, что знала.

После Кадушкиных наступила очередь других соседей.

– Голиковы, как Вениамин лавку-то скорняжную открыл, вовсе возгордились, гуси чванливые, ни с кем знаться не желают. А все оттого, что Матрена там генеральшей ходит. – О соседях справа: – Соломины подались на Фроловскую каменоломню, думают, золотые горы заработают, так дом брошенным и стоит, раз в неделю наведывается родственник дальний, седьмая вода на киселе, стены протопитью. – О соседях через дорогу: – Строевы яйцами торгуют на базаре, рады без памяти, что дочь замуж выдали. Засиделась их Лашка в девках-то…

Тиса слушала, уважительно качала головой, отступая потихоньку во двор. Но у старушки-невелички оказалась крепкая хватка матерой кумушки. И когда с Прасковьи Никифоровны, как звали охочую до пересудов соседку, горохом посыпались вопросы, мысленно взвыла. «Откуда приехала? Почему одна? Замужем али нет? И чего в Оранск подалась? Сколько за постой Алька дерет?» Увиливать от ответов становилось все сложнее, а ноги в ботинках совсем околели. На очередном вопросе терпение Войновой помахало белой рученькой.

– Алька сказала, вас бывшие хозяева выгнали из дому, – сощурила мутные глазки Никифоровна, – а чегой-то они?

Ну Алевтина Борисовна, ну спасибо! Теперь вся улица судачить будет. Что ж, пусть.

– Хозяйскому дракону голову оторвала. – Девушка улыбнулась в ответ и успела-таки закрыть калитку перед разинувшей рот соседушкой. Чуть нос ее длинный не прищемила.

Радуясь флигелю и возможности при желании закрыться в нем на ключ, Тиса следующие часы посвятила самому насущному в мире делу – приготовлению еды, а затем поеданию оной с большим аппетитом. Последний был изрядно нагулян на свежем воздухе. Мысли крутились в голове положительные. Завтра суббота и очередной говор «по зеркалу», что не могло не радовать. Хоть она и так ежедневно находила минутку, чтобы наблюдать за отцом и подругами посредством дара, но ведь намного приятней, когда Ганна обращается напрямую к тебе, зная, что ты ее слышишь. И хорошо, что говор вечером. Утром она намеревалась устроиться на работу гувернанткой. Справится ли? Была почему-то уверена, что да. Единственное волнение, которое оставалось с ней постоянно, касалось Рича. Демьян не зря просматривал папки о Бут-Шеро. Этот вэйн ничего не делает просто так. Значит ли это, что от баронов может исходить угроза Ричу? Желание его увидеть пересилило усталость, и Тиса, устроившись на кровати, окунулась в поиск. Как же приятно, когда дар беспрекословно слушается.

Первым делом она увидела мраморную черно-розовую шахматную доску. Агап перетащил красивую костяную фигурку дракона на черную клетку.

– Змий может ходить в любую сторону, – пояснил старик.

– Потому что летает? – хихикнул Рич.

– Догадливый.

Они изучали шахматы в роскошной гостиной в доме вэйна. Тиса не знала, что Агап умеет играть в игру, мало распространенную среди простого люда. Правила читала в книге, но играть не умела. Зато с удовольствием сейчас слушала игроков и отдыхала душой. Как же далеко они сейчас от нее, и как она благодарна дару, что имеет возможность почувствовать себя рядом с близкими. Поистине, она была не права, когда желала отделаться от видений.

– Демьян! – воскликнул мальчишка, когда на пороге комнаты замерцала арка портала. И Тиса никак не ожидала, что в следующую секунду сорвется с места, чтобы побежать навстречу колдуну. Еще секунда, и она обняла вэйна… хм, в районе талии. Уткнулась на миг в грудь Демьяна носом. Единый! Ты, верно, испытываешь меня?! Она уже готова была покинуть видение, но Рич резко отстранился. И то, что он сказал, заставило ее немного повременить.

– Я решил, – сказал мальчик серьезно. – Отвезешь завтра?

– Конечно, я же обещал. – Серые глаза смотрели так тепло. До боли знакомо. И неизвестно, что бы с ней было, не отведи он взгляд на Агапа. Нет, так больше рисковать нельзя. – Если выдвинемся с утра, то к трем уже будем на месте, – сказал вэйн.

Старик кивнул. Она догадывалась, что сейчас творится на душе лекаря. То же, что и у нее.

– Да, так будет правильно, – поддержал Агап, сдержав вздох.

– Откуда будет портал? – радостно спросил Рич. – А мы войдем все вместе?

Он взял вэйна за руку.

«Довольно». На этом Тиса оборвала видение.

Шаги мерили комнату вдоль и поперек. К груди прижат трактат – надежный якорь, который из раза в раз удерживал ее от необдуманных поступков. Чтобы заглушить вопль сердца, Тиса вслух повторяла строки философа о пагубности лжи. Да что это с ней! Он лгал, он приворожил, он – из другого мира! Будущий князь – не пара тебе! Постепенно буря в душе, вызванная видением, улеглась, сердце подчинилось разуму. До весны. Всего лишь подождать до весны, и она избавится от этих мук.

Придя в себя, девушка отложила трактат на столик и села на стул. Завтра в три нужно обязательно изыскать время для видения, чтобы наблюдать прибытие Рича в родной табор. Договориться о свободном получасе с Коробочкиными, если ей повезет, конечно, и она устроится на работу.

С улицы послышался звонкий смех детворы, и Тиса подошла к окну. У дороги играли в снежки ребята: румяные, веселые, шумные. Войнова невольно улыбнулась. Признав в одном из играющих Устина, сощурилась. Вот ведь постреленок, специально не открыл ей калитку сегодня. Но зла на ребенка не держала совершенно.