Спасти СССР. Манифестация (СИ) - Королюк Михаил "Oxygen". Страница 16

- Нет. Отчима боятся... А телефона у нас нет.

- Хорошо, - протянул я по слогам. Запустил пятерню в ее волосы, глубоко, до самого затылка и слегка потянул, пропуская пряди между пальцами. Повторил задумчиво: - Хорошо.

В приглушенно дневном свете ее волосы отливали неярким серебром. Перебирать их было приятно. Они только прикидывались жесткими, на ощупь же были упруги и легко, словно ластясь, скользили между пальцами.

Мелкая замерла, потом прерывисто выдохнула:

- Мне так мама иногда перед сном...

Я притиснул ее к себе посильнее и ткнулся губами куда-то в темя. Так мы на какое-то время и застыли. Мне было сразу и горько, и радостно, и легко - словно я только что взял какой-то очень важный рубеж.

Потом я осторожно потянул ее за подбородок и посмотрел в глаза:

- Тебе будет не просто.

Она с готовностью кивнула:

- Я знаю. Я готова.

- Это хорошо, - усмехнулся я, - что у тебя по оценкам западает?

Она, видимо, ожидала чего-то другого, но ответила, не задумываясь:

- Тройка была по рисованию, на черчении подтянула до четырех. Ну, и четыре по физре.

- А остальное? - осторожно уточнил я.

- Отлично, - теперь улыбнулась и она, пусть только самым краешком губ, но лиха беда начало...

- Вот это да, - я озабоченно поскреб свободной пятерней в затылке, - выходит, ты умнее меня.

Она молча вернула голову мне на плечо.

- Это хорошо, - продолжил я, слегка покачиваясь взад-вперед, - потому как на школьную программу надо наложить, как минимум, плаванье и танцы. И рисование...

Она чуть дернулась.

- Да-да, - понял я, - рисование обязательно. Чтоб ничего у тебя не западало. Будем выращивать разносторонне развитого советского человека. Совершенного.

Мелкая едва слышно хмыкнула и потерлась виском о плечо:

- А чем я могу тебе помочь? Ты сказал, что я тебе нужна.

- О! Конечно, ты будешь мне помогать. Но! - я отклонился и посмотрел в упор, - ты мне просто нужна. Не для чего-то. Просто будь рядом.

Она помолчала, потом негромко сказала, вроде как даже и не мне:

- Буду. Обещаю.

Мы затихли, обнявшись. Ранняя весна задумчиво глядела на нас из окна дождливо-серыми глазами, словно что-то решая. Потом нахмурилась дождем, и по стеклу забарабанили крупные капли. Резко, как наказывая, хлестанул по старым тополям ветер. А в моей комнате тем временем смешалось два теплых дыханья, и воцарился покойный уют.

Тот же день,

Ленинград - Москва - Горки-9

Звонок из секретариата Председателя был ожидаем: Жора понимал, что его вот-вот выдернут на доклад в Москву. Вчерашняя вербовка русиста была крупным оперативным успехом, однако подробности в любом случае были "не телефонным разговором".

Понимал это и многоопытный Блеер, поэтому вчера, сразу после получения первого доклада, они устроили мозговой штурм, пытаясь вписать свежий массив данных в и без того противоречивую картину.

- В общем, или - или, - было уже полвторого ночи, когда Владлен Николаевич подвел черту. - Или это подстава, и американцы старательно водят нас за нос, фальсифицируя признаки объекта, или вы, Георгий, ищете что-то настолько необычное, что мое любопытство аж зудит. Хотя... - генерал мечтательно посмотрел вдаль, - может быть и то и другое одновременно. Интересно будет распутывать, да...

Интересно было не только Блееру: на Московском проспекте перед "Волгой" Минцева раскатили "зеленую волну", и дорога от Большого Дома до трапа греющего движки рейсового самолета заняла всего полчаса. Вторая "Волга" со знакомым порученцем Андропова приняла Жору прямо на взлетном поле "Шереметьево".

Андропов ждал не в Москве и даже не в Ясенево, а в небольшом домике в Горках. Он был явно болен: с покрасневшими, слезящимися глазами, подтекающим носом и слегка гнусавым голосом.

- Располагайтесь подальше, Георгий, - вяло махнул рукой после приветствия, - чтоб я вас не заразил. Наливайте чай, угощайтесь... Борис Семенович в Женеве, обсудим новости вдвоем.

Слушал долго, не прерывая, потом глубоко задумался. Сидел в старом поскрипывающем кресле нахохлившимся вороном, время от времени поводя головой из стороны в сторону, словно чему-то удивляясь. Когда заговорил, в надтреснутом голосе звучала усталость:

- Нет, Георгий, думаю, что это - не отвлекающая операция. Даже больше скажу - уверен в том. Наша резидентура в Кабуле смогла наконец выяснить подробности передачи информации о замыслах Халька, - он тяжело, словно через силу, повернул голову к Минцеву, - стрелой в окно посольства в Москве доставили. Стре-лой, Георгий.

- О как... - пробормотал озадаченно Минцев, - так вот оно откуда вылезло...

Он с досадой покусал уголок губы. Искоса наблюдавший за ним Андропов удовлетворено качнул головой в такт каким-то своим мыслям.

Сладкие мечты, что воспаряли в их умах еще полгода назад, с размаха налетели на риф жестокой реальности: "Сенатор" играл сам за себя. И если первые смутные свидетельства тому еще можно было какое-то время ставить под сомнения, оставаясь во власти приятных иллюзий, то почти однозначно установленная связь между искомым источником и разгромом просоветской группировки в Кабуле уже не оставляла им никакого маневра - факты безжалостно прижимали к стенке.

- В голове с трудом укладывается... - признался Минцев, - дать нам столько информации... Причем какой информации! А потом сработать против нас. Не понимаю логики.

- Цели мы не понимаем, - болезненно поморщился Андропов и повторил, пару раз наставительно пристукнув указательным пальцем по деревянному подлокотнику: - Цели. А она у него есть.

Он немного помолчал, потом дернул лицом и доверительно пожаловался:

- Мы теперь вынуждены допускать возможность и того, что противник получил близкий с нами объем информации. Наши разведсети на Западе могут быть взяты под такой же контроль, как и их здесь. По срокам все сходится... - он тяжело вздохнул, - если считать приезд доверенных оперативников Карлуччи в Ленинград началом серьезной операции ЦРУ по поиску "Сенатора", то, с учетом времени, необходимого на перепроверку, они получили важную информацию весной - тогда же, когда и мы.

Жора прикрыл глаза, пытаясь представить себе возможный масштаб игры, и ощутил ужас, преуспев.

- Кошмар, - выдохнул севшим голосом. Потом резко замотал головой, - нет, не верю. Все равно не верю.

- Почему? - заинтересованно подался вперед Юрий Владимирович.

Минцев постучал кончиками пальцев друг о друга, формулируя то неявное ощущение, что оставляло надежду. Катнул желваки на щеках и заговорил:

- В то, что американцы что-то получили от "Сенатора" - верю. Против фактов не попрешь. Да, возможно, весной - было там наблюдением отмечено определенное шевеление резидентуры. Но я не верю в то, что ЦРУ получило или получает равноценный с нами пласт информации.

- Почему? - жадно повторил Андропов. Рассохшееся кресло под ним нервно скрипнуло.

Минцев повел подбородком вбок, потом упрямо насупился:

- Исходя из характера и объема переданной нам информации. "Сенатор" подталкивает нас вперед по всем направлениям. Комплексно! Вот правильное слово - комплексно! - Жора оживился, поймав идею. - Любая узкая цель не требует такой комплексности. Здесь же речь идет скорее о помощи вообще, а не в чем-то конкретном.

- О! - Юрий Владимирович прищелкнул пальцами и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел сквозь Минцева, - это вы хорошо словили.

Взгляд его уплыл к окну, и он о чем-то ненадолго задумался, озабоченно при этом помаргивая. Потом лицо Председателя перетянуло неожиданно простодушной улыбкой:

- А я, чтоб оставить себе надежду на лучшее, зашел с другой стороны. Все-таки личность, стоящая за "Сенатором", волей-неволей проступает в полученных текстах. И я глубоко убежден, что это действительно наш, местный, в основе своей - действительно советский человек. Со своими завихрениями, очевидно... - Андропов крутанул кистью какой-то замысловатый жест и покривился, - но наш.