Твой билет в любовь - Доронина Анастасия. Страница 15

Люди, находящиеся в тот памятный вечер в холле отеля «Мажестик», долго не могли прийти в себя от поведения странной русской, которая в половине седьмого вечера спустилась со второго этажа и сразу же направилась к стойке регистрации приезжих. Не обращая внимания на застывшую в недоумении физиономию регистратора, она раздвинула плечом небольшую очередь у стойки и властно взяла за пуговицу толстого немца в очках и коротких клетчатых панталонах, который, сопя, старательно заполнял регистрационный бланк.

— Разрешите пригласить вас на ужин? — спросила она, заглядывая ему через очки и впиваясь требовательным взглядом в испуганно заморгавшие, заплывшие жиром глазки. — Сегодня. Со мной. На романтический ужин при музыке и свечах. Ну? Ужин, понимаете?

Вряд ли кто из присутствующих при этой сцене понимал по-русски, но внимание всех моментально оказалось приковано к Кире — может быть, из-за странно блестевших глаз, благодаря чему некоторые подумали, что перед ними сумасшедшая.

Немец замотал круглой башкой и, осторожно взяв Кирину руку, отцепил ее от пуговицы.

— Nein, nein… Ich kann nicht Sie verstehen… Ich bitte mich, zu entschuldigen… [6] — залопотал он, почему-то указывая себе за спину.

Коротко кивнув, Кира отодвинула немца в сторону и постучала согнутым пштьцем по спине другого мужчины, высокого, как жердь, и такого же прямого француза в матерчатой шляпе с дырочками, напоминавшей детскую панамку:

— Послушайте, эй… Как вас? Я не знаю по-французски, извините… Хотите провести со мной вечер? В ресторане? Вам это ничего не будет стоить.

Француз расплылся в улыбке, виновато поднял вверх острые плечи и, потыкав пальцем около свого уха, развел руки в сторону.

— Не понимаете?

Руки раздвинулись еще шире.

— Ну и черт с вами. — Кира сделала новый шаг вперед. — Тогда вы! — на этот раз ее внимание было обращено на худосочного японца в черном и, несмотря на такую жару, застегнутом на все пуговицы костюме, который стоял в окружении двух миниатюрных японок, по виду своей жены и дочери. — Слышите? Будьте моим принцем! Сегодня! Только на один вечер! Ну, женщина просит!

Японец церемонно поклонился, выставив перед собой сложенные ладошки.

— Согласны?

Обе его спутницы закурлыкали скороговоркой и тоже поклонились, согнувшись едва ли не пополам.

— Э, нет, у тебя с собой целый гарем, так не пойдет… А вы? — обратилась она к оскалившему зубы темнокожему американцу. — Что? Тоже нет? Господи, да что ж это здесь с принцами-то такой дефицит! — Кира нервно рассмеялась. — Может быть, вы согласитесь? — крикнула она самому портье, который от этих слов впал в окончательную растерянность.

Ее начинала бить дрожь. Голос звенел, набирая силу. Двигаясь от одного мужчины к другому, Кира резко брала каждого из них за рукав, стучала по плечу, манила пальцем — и жесты ее из раза в раз становились все требовательнее, короче, резче.

— Вы! Хотите быть моим Принцем? Не хотите? Ладно…

— Я желаю пригласить вас на ужин. Согласны? Что? Не понимаете, или не хотите понимать?

— Не могли бы вы провести со мной вечер?!

— Имеете желание посидеть в ресторане?!

— Хотите быть моим Принцем?

— Хотите быть моим Принцем?

— Хотите…

Очнувшийся портье уже вызвал звонком администратора, прибежавший на зов юркий пожилой человек в малиновой униформе мгновенно оценил обстановку, кивнул охране — двое дюжих молодцев с разных концов холла кошачьей походкой начали приближаться к Кире, изготовившись схватить свихнувшуюся русскую за локти и вывести за пределы территории отеля. Ничего этого она не замечала.

— Послушайте!..

— Не желаете?..

— А как вы на это смотрите?..

Со стороны это было похоже на исполнение старинного менуэта: девушка в белом платье с красными маками, сухо блестящими глазами и лихорадочным румянцем на лице подходила к одному мужчине — кивок — вопрос — кивок — переход дальше… Лица, глаза, улыбки — все начинало сливаться в один тягучий липкий кошмар, и Кира перестала слышать собственный голос:

— Вы — желаете?..

— А вы?…

— Не хотите?.. Нет?!

Насвистывая легкомысленную мелодию новомодной шансонетки, Артур — тот самый молодой человек, что стал причиной крупной ссоры между Андреем и его матерью, — прошел через стеклянные двери центрального входа в отель и остановился, удивленный встретившей его тишиной. Все, кто был в холле, стояли в позе героев гоголевского «Ревизора», исполняющих знаменитую немую сцену. А между остолбеневшими иностранцами металась растрепанная девка, отрывисто выкрикивая по-русски какое-то дурацкое приглашение.

С минуту он наблюдал за ней, наклонив на плечо голову со свесившимися светлыми волосами, а затем, убежденный, что комедия несколько затянулась, протиснулся сквозь толпу, дружески подмигнул охране («Сейчас все уладим, мужики!»), схватил дуру за шиворот (она и не думала сопротивляться, вот потеха) и в буквальном смысле слова выволок на улицу.

— Ты что, ненормальная? — Поставил дуру напротив каменной скамьи с фонтаном, толкнул — она села, как механическая кукла.

— Что это за цирк ты устраиваешь? Нашла место!

— Ты кто? — подняла она на него непонимающие глаза.

— Конь в пальто! Бросить бы тебя там, пока ажаны психушку не догадались бы вызвать, вот что! Да жаль стало, все же своя, русская баба. Хоть и дура!

Кира привалилась лицом к его плечу и завсхлипывала.

— Ну вот еще! — это он сказал мягче, чем хотел. — Реветь — это ты брось, я этого терпеть не выношу, встану вот щас и уйду… Давай рассказывай, что на тебя нашло. Напилась, что ли?

Она замотала головой, продолжая мочить слезами его рубашку.

— Крыша поехала?

— Н-нет…

— Дык, что случилось-то?

Кира продолжала рыдать, не в силах ни чего объяснить. Да и как, и что бы она объяснила?

— Ну ладно, слушай. Давай утихомиривайся, и я пойду. Возиться с тобой мне совершенно неохота — скажи спасибо, что хотя бы от охраны спас. Ты где живешь-то, рёва-корова?

— Здесь, — махнула она рукой.

— О как! — удивился он. — Здесь и живешь, здесь же и концерты устраиваешь. Тогда говори еще одно спасибо — я, выходит, тебя не просто от охраны спас, а, может быть, вообще от выселения. Эти, которые в гостиницах, терпеть сумасшедших не могут, а впрочем, кто их любит-то. Чего ты там про ресторан болтала?

— Да понимаешь… — Она запнулась. — В общем… Мне завтра улетать… домой, в Россию… А я еще ни разу не была в местном ресторане. У меня есть такое платье… — Кира смешалась, замолчала, окончательно почувствовав, наконец, какой чушью может показаться все, что она городит.

— Всего и делов? — присвистнул парень в расстегнутой цветастой рубахе. — Сходить с тобой в кабак — и только?

Конечно, дело было не в этом, но не объяснять же ему, что ее снедало желание хотя бы на час побыть настоящей Принцессой! Тем более что в настоящем ресторане — таком, в который надо являться в вечернем наряде, где свечи, полумрак и приглушенная музыка — она и вправду еще ни разу не была!

— Фигня вопрос, сестренка, — развеселился Артур. — Ну давай, я с тобой схожу. Я даже фрак могу надеть, если хочешь. Буду эдаким недорезанным буржуем.

— А танцевать ты умеешь? — Она зажмурилась и представила, как в вихре вальса взлетает ее серебристый шлейф.

— А вот танцор, сестренка, я профессиональный!

Андрей постучался в дубовую дверь люксового номера и вошел, не дождавшись ответа. Мать сидела у туалетного столика, разглядывая себя в овальное зеркало — лицо ее было скрыто за косметической маской — и массировала подбородок нервными движениями рук.

— А, это ты, — сказала она, не оборачиваясь.

— Я пришел попрощаться.

— Ты вовсе не обязан объяснять мне…

— Не надо, мама. Завтра я улетаю. Теперь мы не увидимся очень долго, гораздо дольше, чем ты можешь подумать. Сюда я больше не приеду.