Legion Z (СИ) - Миваки Ингмар. Страница 78

Агонизируя от собственного бессилия что-либо исправить, найти, доказать, док стал вынашивать план по устранению своего главного врага. Поймать его было довольно сложно. Пит обходил ограничения.

В день старта корабля на Марс, совершенно неожиданно для всех обитателей бункерного города, док заявил о невозможности включения Питера Уотермана в состав экипажа третьей экспедиции, в виду, якобы плохого состояния его здоровья.

Пит лежал на койке в центре подготовки астронавтов, и видел смутные очертания дока сквозь полуприкрытые глаза.

— Ну…, - протянул док. — И что ты будешь делать со своим белым слоном? — спросил он его после введения своего фирменного «лекарства», не ведая о том, что Бен успел заменить яд снотворным.

Потом Бен выкрал Пита, и пронес его на борт корабля, без труда устранив охрану, и они стартовали, несмотря на официальное заявление о переносе полета. Любой из двенадцати алмангов отныне зависел от Пита.

Неудачи преследовали дока одна за другой. Он не смог провести сканирование сознания Мартина Форса перед его смертью. В бункере царил хаос. Часть зогов покинула подводное поселение, воспользовавшись своими новыми способностями перемещения в пространстве-времени. Земля вступала в свои права, и от этого было никуда не деться. Выбравшись на поверхность, золотые головастики рассыпалась по всему миру. Другие предпочли остаться в подводном поселении и продолжить исследовательскую работу. Золотой рукав уже открылся для них, и это означало, что они больше не подчиняются правилам старого мира. После исчезновения Пита и угона алмангами корабля на Марс, док собственноручно перенес в хранилище золотой череп Мартина Форса, и положил его на единственную, пустующую полку. Там он промедитировал всю ночь, будучи в состоянии крайнего истощения.

Один уцелевший файл, возникший перед доком на экране собственного монитора, открылся, и он прочел адресованное ему послание Мартина: «Тысячелетиями мы поддерживали равновесие на Талатоне, собирая своих воинов — смиренных, кротких, внутренне самодостаточных и независимых духом детей, тихо занимавшихся своим делом и не стремящихся к власти. Их внутреннее устройство удерживало мир от уничтожения. Они знали, откуда прибыли, и не подчинялись законам и институтам власти мараев на Талатоне. Система контроля на Джабраиле не справилась с теми, у кого включен нестираемый волновой код Земли. Мы собрали золото. Легион не подвел своих создателей. Отныне созданное вами воинство алмангов подчиняется человеку. Признайте свое окончательное поражение, доктор Ши».

Док свернул файл и снял очки. Сидя в одиночестве, в своей каюте, он как раз размышлял обо всех событиях недавнего прошлого и допущенных им ошибках, когда в дверь постучали.

Дверь приоткрылась, и в проеме появилась голова Ноа.

— Заходи, — разрешил он с мрачным видом.

— Мир не стоит на месте, и возникновение новых нестыковок — самая стабильная его часть, — заявила Ноа с порога. Зашла, по-хозяйски передвинула второй стул поближе к доку и села.

— Зачем ты пришла? Узкие глаза вспыхнули гневом.

— Чтобы сообщить тебе, что источник помех на Жабре устранен. Даже если ты истребил бы всех нас, ты ничего не сделаешь с алмангами, потому что Талатона больше не существует.

Док молчал. Собеседница не выказывала ни малейшего раздражения, хоть и была по другую сторону баррикад.

— Ты же знаешь, что Эйнар отрезан от Земли, — спокойно напомнила она. — Он мог жить только на Талатоне, только через тебя и тебе подобных.

— Питера Уотермана больше нет, — проигнорировав напоминание, повысил голос док. — А вместе с ним исчезла и проблема.

— Я разочарую тебя. Он жив. А еще, незадолго до отлета он передал мне ключ управления алмангами на Новой Земле, — сообщила ему новость Ноа. — Одно-единственное слово, содержащее в себе программу, способную раскручиваться на протяжении тысячелетий по исчислению Новой Земли. Она мило улыбнулась. Молодая и красивая, она источала свет жизни. Доктор Ши вдруг почувствовал себя плохо. Приготовил свой оранжевый коктейль и выпил его залпом.

— Твоя новая кукла-правитель находится под моим личным контролем. Игра окончена, — холодным тоном сообщила Ноа.

Паника охватила доктора Ши. С каждым мгновением страх все больше поглощал его.

— Ты — моя родная дочь! — сорвался на крик он. — Я дал тебе доступ сюда, чтобы ты помогала мне. Дал новое имя, чтобы обезопасить тебя. А ты влюбилась в этого….В этого….

— Ты мне больше не отец, — отозвалась Ноа. — Я сделала себя сама.

— Зачем тебе сдался этот мальчишка? — сдавленным голосом спросил отверженный отец. — Кто он тебе? Ты работала на правительство мараев, и прекрасно себя чувствовала, пока не появился он.

— Ошибаешься. С Питом мы части целого. Непоглощаемые и бесконечные. Мы были знакомы намного раньше, чем ты думаешь. Не виделись много лет, но работали над одним и тем же. Если говорить о знакомстве на Талатоне, то можно по пальцам пересчитать, сколько раз мы вообще виделись. При этом мы были неразлучны. Ты пытался убить его дважды. В первый раз тебе помешал Мартин. Во второй — созданный тобою алманг. Но все в порядке. Пит оклемался. Он и алманги успешно достигли поверхности Марса. У тебя больше нет возможности управлять алмангами, поскольку их программа находится под нашим с Питом полным и окончательным контролем. Управление на Новой Земле отдано мне. Эйнара больше не существует.

Ноа посмотрела на часы.

— У тебя есть ровно полчаса на то, чтобы попытаться изменить себя. Иначе ты просто исчезнешь. Стать снова человеком за два часа — задача не из легких. Попробуй стать алмангом.

Лицо доктора Ши просветлело. Теперь он смотрел на свою дочь, точно новорожденный или недалекий.

Ноа встала и направилась к двери.

— Полчаса, — напомнила она и ушла.

* * *

— Вайю?

— Эйда?

— Внутри меня постоянно звучит одна и та же мелодия. Она из той песни, помнишь?

— Из какой?

— Ну, той, что ты пела, стоя на спине железной мухи. Ну, давай же, радость моя, спой мне ее поскорее, и я приду к тебе.

Земные тела Вайю и Эйды заколыхались, соединились и вспыхнули ослепительным белым светом.

* * *

— Софи, ты просто прелесть, — заключил Луи, обняв и звонко чмокнув жену в щеку.

Они сидели на скамейке в парке. В изумрудной листве играли мягкие лучи весеннего солнца. Сколько прошло времени — минута, час или больше? Вечерние тени напоминали о чем-то вечном и прекрасном, и весь мир вокруг и люди в нем были родными.

Она держала в руке мороженое в вафельном рожке и, дирижируя им, напевала их с Луи любимую песню. Луи подпевал. Фальшивил, но пел от души. Софи замахала на него руками.

— Кем ты дирижируешь? — удивленно спросил он, оглядываясь по сторонам, и Софи покатилась со смеху. Смеялась она совсем по-детски — звонко и заразительно. Они болтали о всяких мелочах, не замечая времени, и были счастливы.

— Я хочу научиться танцевать фламенко, — заявила она.

— Нет проблем. Начнем прямо сейчас, Кое-чему я все же успел научиться, — подмигнул он, и подал ей руку.

Потом Луи учил Софи танцевать. Он еще не знал, что внутри нее зародилась новая жизнь. Венец под водой. Их ребенок. Новый человек на Новой Земле.

* * *

Я живу под водой, и скоро выйду на поверхность. Я чувствую связь с кем-то невыразимо прекрасным, чей голос ласково поет мне о том, как хорош мир снаружи. Там любуются розовыми закатами, слушают ночную песню соловья, купаются в благоухании роз и молочном тумане над водой, пьют вино и занимаются любовью. Я оставила своих детей, научив их творить новый мир, и упала с неба в безбрежный океан. Знаешь ли ты, что поглощается тьмой, и без чего нет света? Впереди я вижу два столпа, а между ними узкий пролив. Я слышу низкий голос. Он не такой певучий, как тот, что поет мне колыбельную на ночь и называет водным ангелом. Он обещает показать мне что-то особенное, и рассказывает сказку о прекрасных эльфах. Называет меня своим хвостом, который он оставил в воде. Это уморительно. Я смеюсь. Воду пронизывают лучи света. Я вижу их зеркальное отражение. Мне пора двигаться вперед. Я знаю, что, войдя в новый мир, я могу забыть о том, кто я. Поэтому я снова и снова повторяю: «Я никогда не забуду, откуда я пришла. Нас было много, и все мы были, как один. Нам пришлось разделиться, только так мы могли открыть дверь в другие миры, где бережно хранили и преумножали свет. Каждый из нас несет в себе память о нашем единстве. Я никогда не забуду. Никогда. Теперь мне пора. Я выхожу.