Великие Спящие. Том 1. Тьма против Тьмы - Зыков Виталий Валерьевич. Страница 3

Договорить ему не дали.

– Хватит! Давай начистоту… – звонко приказала халине Мелисандра. – Та пьянь проболталась, что я хочу в няньки для моего сына настоящего чародея и готова заплатить за это неплохие деньги. Сумма тебе понравилась, и ты решил подзаработать… Мол, золото само в руки плывет, да?

Прежде чем Ктор успел ответить, женщина выскочила из-за стола и стремительно покинула кабинет, по пути приказав:

– За мной!

Ктор подчинился, примерно уже представляя, что его ждет. И дальнейшие слова визиря подтвердили его предположения.

– Сейчас мы пройдем в спальню к моему сыну, и ты попробуешь доказать, что не зря тратишь мое время. Получится – считай, что принят. Нет – тебя закуют в колодки и отправят на рудники. За наглость, – резко бросила халине Балтусаим.

Но если она рассчитывала его напугать, то просчиталась. Ктор был готов к любым испытаниям.

Через несколько минут они замерли перед крепкой зачарованной дверью, у которой стояли двое увешанных амулетами бойцов. На вопросительный взгляд визиря один из охранников печально развел руками, а второй завозился с замком. Ему понадобилось три оборота ключа и одно прикосновение к неприметному камню на узоре в центре створки, чтобы магическая защита отключилась и до ушей Ктора донесся плач младенца и успокаивающий бубнеж какой-то женщины. А еще внезапно потянуло Запретной магией… И колдун едва удержался, чтобы не изобразить знак своего бога.

– Тут и дурак поймет, зачем вам чародей, – усмехнулся он через силу и решительно вошел в комнату.

Хорошо хоть хватило ума не лезть вперед хозяйки дома и матери!

В детской было… уютно, иначе не скажешь. Все в пастельных тонах: ковры, стены, всюду мягкие игрушки и гобелены с изображениями добрых сказочных героев. В центре стояла колыбель, вокруг которой суетились сразу две бледные и измученные нянечки. Но не они нарушали идиллию этого места. Маленький человечек никак не желал смирно лежать в кроватке и оглашал окрестности истошным ревом, подкрепляя каждый выкрик выбросом пусть слабенькой, но магии. Древней магии. И узор колдовского чертежа на потолке уже едва сдерживал пронизывающие все и вся токи энергии.

Пока Ктор оглядывался, халине Мелисандра подскочила к нянькам и принялась водить жезлом-манипулятором над их головами. Лица обеих женщин тут же прояснились. Зато ребенок при виде матери завопил еще громче. И даже когда госпожа Балтусаим обратила на него внимание и взяла на руки, рев тише не стал.

– Стихийные проявления Дара, редчайшая штука, – сказал Ктор серьезно. – Вам давно уже надо было пригласить… знатоков. – Последнее слово он выделил особо. – И не местных, а кого-нибудь более… квалифицированного. Например, из Братства Отрекшихся.

Бешеный взгляд халине Балтусаим заставил его замолчать.

– Не считай себя умнее других, бродяга! – проронила она зло. – Отрекшимся здесь делать нечего… В моем случае лекарство будет страшнее болезни.

Продолжать мысль женщина не стала и проницательно посмотрела на Ктора, не забывая укачивать чуть притихшего младенца.

– Как помочь, знаешь? Или мне звать стражу?

Саким криво усмехнулся и уронил дорожный мешок на пол.

– На мое счастье, знаю. И хоть с наставничеством я точно погорячился, как поступать с носителями Древней крови, примерно представляю.

Прежде чем халине Мелисандра успела что-то ответить, он шагнул вперед, протянул ладонь к ребенку и, даже зажмурившись для большего эффекта, сотворил знак З’кенат. Слабенький, дрожащий, то и дело норовящий рассыпаться на части, но вместе с тем выворачивающий наизнанку его собственный Дар. Что поделать, слишком сильна в Сакиме стихиальная составляющая, чтобы пойти по пути Запрета. Слишком мало он способен познать и принять из наследия Древних, чтобы считать себя адептом Истинной магии.

Но хватило и тех крох, которые Ктор смог освоить. Так и норовящий ускользнуть знак памяти и концентрации вдруг начал наливаться энергией и его стало гораздо легче держать. Да и Дар гостя визиря перестало так крутить и корежить. Саким открыл глаза и не без внутреннего восторга принялся наблюдать за тем, как затихший малыш тянется ручонками к плавающей перед ним Истинной руне, в то время как эманации его Дара впитываются в слабо сияющие линии знака.

– Что это такое? – напомнила о себе халине Мелисандра, и Ктор ощутил, как ему в подбородок уткнулся магический жезл.

– Знак Древних, изначально помогающий контролировать свою Силу. К нему в пару следует добавить еще один – запирающий, который до завтрашнего дня ограничит интенсивность выбросов энергии, но это я смогу сделать лишь где-то через час. – Ктор пальцем отвел артефакт в сторону и виновато пожал плечами. – Это потолок моих способностей. Да и то, знали бы вы, халине Балтусаим, чего мне стоило освоить эти руны…

– Насколько это вредно для мальчика? – уже другим тоном уточнила хозяйка дома, целуя гугукающего ребенка в затылок. – Твои руны можно наносить каждый день?

– Какой вред в том, что мы обуздаем разбушевавшийся дар юного мага? – изобразил удивление Ктор. – Если колдовать над ним каждый день – станет жить нормальной жизнью обычного ребенка. Пока не подрастет… а там можно будет и к чародейству начать приучать.

– Поняла… – кивнула халине Балтусаим и с толикой теплоты в голосе добавила: – Ты принят. Мои люди тебя еще проверят, но если ничего действительно опасного не найдут, то считай себя наставником моего сына.

– Буду счастлив служить вам, халине Мелисандра, – не скрывая улыбки, поклонился Ктор.

Первую часть своей миссии он выполнил. Женщина говорила что-то еще, но Саким слушал ее лишь краем уха. В голове билась одна мысль, затмевающая все и вся: «Владыка будет доволен!» И остальное было уже не так важно.

Раньше, в свою бытность живым и могущественным драконом-логом, Рошаг в минуты отдыха всегда стремился оказаться где-нибудь наверху. Там, откуда виднеется синь небес, чувствуется их безбрежный простор, где дует ветер безграничной свободы и за смертными и бессмертными наблюдают манящие звезды. Раньше… Теперь все изменилось. Тот, кем он стал, не любил небо. Ныне ему по нутру были тьма подземелий, коварный шепот Мрака и удушающие объятия кровавого безумия немертвого.

Какое падение для гордого Повелителя воздушной Стихии, да?!

Мысли Рошага, уединившегося в одной из пещер, прервало появление мелкого демоненка, который на свою беду сунул нос в логово полководца армии Бездны. Костяной дракон плюнул кислотой в любопытную тварь и, насладившись ее мучительной смертью, вернулся к размышлениям…

Сначала он изнывал от ненависти к букашке, ставшей причиной подобных метаморфоз. Яростное чувство ослепляло и опьяняло, придавало новой нежизни смысл и цель. Но скоро это прошло, Рошаг постепенно свыкся со своим существованием – если здесь вообще уместно говорить «свыкся»! – и у него появились другие приоритеты. Нет, наглый человечишка оставался первым и главным врагом, достойным самых жутких мук, но исступленное желание во что бы то ни стало добраться до него больше не мешало играть отведенную роль. Рошаг смог сосредоточиться на более важных задачах. Собрал армию, очистил земли вокруг Козьих гор от смертных муравьев, освободил нескольких могущественных союзников и начал пощипывать силы тех, кто вздумал сопротивляться победному возвращению истинных хозяев Торна из самых глубин Бездны.

В памяти необычайно ярко вспыхнула картина недавнего разгрома объединенной коалиции светлых сил. Кого там только не было – людишки, маги, эльфы. Собрались, напыжились, решили его в Бездну низвергнуть. Глупцы! Прежде чем против Великого Рошага выходить, научились бы друг с другом ладить. Дивный народ строит козни против чародеев, маги прикрываются смертными, а те разрываются между желаниями угодить и тем и другим. Черви, грязерожденные черви! Та разведка боем, которую он предпринял, выгнав на убой толпу самых бесполезных из своих миньонов, вскрыла гнойник противоречий в этом никчемном Объединенном Протекторате и помогла окончательно рассорить всех наиболее сильных противников. Удивительно мощный эффект для выбранной им тактики.