Сердце дикаря - Дорсей Кристина. Страница 63

— Это означает, что губернатор больше не гневается на чероки, — прокомментировала его действия Мэри и, когда Кэролайн вопросительно взглянула на нее, добавила: — Так сказал мне Рафф.

— Я и не знала, что вы с ним разговариваете о столь многом. — Кэролайн привстала на цыпочки, чтобы лучше видеть происходящее.

— Нет, ты прекрасно об этом знаешь. Мы с ним подолгу остаемся вдвоем, ведь стоит ему прийти, как ты тотчас же находишь какое-нибудь дело во дворе или на чердаке. Не понимаю, почему ты от него прячешься?

Кэролайн мельком взглянула на Мэри и чуть отодвинулась вправо, заняв пространство между могучими спинами двух полнокровных матрон.

— Не понимаю, о чем это ты?

— Так уж и не понимаешь? А ведь не одна я заметила, как упорно ты избегаешь его. Рафф тоже высказался на этот счет.

— Да неужто? С каких это пор вы с ним обсуждаете мою скромную персону?

— С тех пор, как ты приехала к нам. Он постоянно спрашивает меня о тебе. И то, что при его появлении ты стараешься сразу же куда-то уйти, наводит меня на мысль... — Мэри плотнее закуталась в шаль, — о том, что...

— О чем же?

— Что вы двое неравнодушны друг к другу. — Кэролайн на мгновение онемела, глядя на Мэри во все глаза. Когда к ней наконец вернулся дар речи, она, сразу же утратив интерес к церемонии, пробормотала:

— Что за глупости, право... Не пора ли нам домой? — Скажи, ведь ты влюблена в него? Кэролайн схватила подругу за руку и почти силком потащила ее прочь с площади.

— И как только тебе мог прийти в голову подобный вздор?!

Мэри посмотрела на нее проницательным взглядом. Где-то в самой глубине ее больших серых глаз таилась насмешка. Кэролайн поняла, что ей не удалось и никогда не удастся обмануть эту доверчивую, бесхитростную женщину.

— Мэри, ты многого не знаешь. Я не могу сказать тебе всего. Прости, но давай не будем больше об этом!

Мэри умолкла и больше не возвращалась к подобным разговорам. Кэролайн была ей за это чрезвычайно признательна. И еще одно радовало ее: в течение следующей недели переговоры успешно продвигались вперед и близились к благополучному завершению. Это, впрочем, никак не повлияло на пессимистический настрой Волка, но Кэролайн решила, что такова уж его натура, и не стала придавать большого значения его безрадостным прогнозам.

В остальном же его суждения, взгляды и оценки казались ей вполне разумными и здравыми. Теперь она чаще виделась с Волком, ибо после разговора с Мэри перестала искать предлог, для того чтобы уйти из маленькой комнатки, стоило могучей фигуре пасынка возникнуть в дверях.

Население форта все эти дни жило надеждой на скорый и успешный конец переговоров.

Губернатор освободил двоих из «почетных гостей». Когда вожди Титсоу и Шерови переправились через реку в индейское селение, над главным зданием его взвился британский флаг. На следующий же день в форт были доставлены два воина, Молодой Олень и Меткая Стрела, принимавшие участие в нападении на виргинских поселенцев. Кэролайн наблюдала их прибытие с чувством какой-то непонятной тревоги. Ей было искренне жаль молодых воинов. Но она знала, что их выдача — важный шаг к заключению мира.

— Они принесли себя в жертву, — сказал Волк вечером того же дня, сидя у камина рядом с Кэролайн.

Снаружи завывал ветер, время от времени забираясь в каминную трубу и наполняя маленькую комнатку удушливым дымом. Мэри, маленькая Коллин и миссис Кинн уже спали. После сегодняшнего чрезвычайно важного события Кэролайн нисколько не сомневалась, что Волк заглянет к ним, когда освободится хоть ненадолго. Она пыталась убедить себя, что вовсе не ждала его, и ей это почти удалось. В голосе его сквозила такая печаль и безнадежность, что у Кэролайн, помимо ее воли, сжалось сердце, но все же она решила руководствоваться прежде всего доводами разума и уверенно произнесла:

— Ведь они убили виргинских поселенцев! — В ответ он с таким свирепым выражением лица процедил сквозь зубы несколько слов на чероки, что Кэролайн впервые обрадовалась, что не понимает этого языка.

— С точки зрения наших законов, по которым живут эти несчастные, они поступили совершенно справедливо, отомстив за смерть членов своих семей! А теперь их казнят за это! — С раздувающимися ноздрями он отвернулся от нее и принялся смотреть в огонь, — Но самое ужасное, что жертва эта будет напрасной!

— Рафф, как вы можете так говорить? — Кэролайн, опустившись на колени перед камином, в волнении схватила Волка за руки. — Все говорят, что со дня на день будет подписан договор между чероки и англичанами. Да и сам Литтлтон сказал...

— Литтлтон — дурак, если сам верит тому, что говорит. — Волк тяжело вздохнул. — Чероки не примут этого навязанного им несправедливого мира.

— Вы говорите так, будто заинтересованы в продолжении конфликта! Как будто вас устраивает война между бледнолицыми и Ани-Юн-вийя! — В запальчивости Кэролайн даже не заметила, что употребила слова, которых еще недавно не знала и которые столь часто произносил Волк.

— Нет, Кэролайн! — Он внимательно взглянул на нее и только тут заметил, что они сидят почти вплотную друг к Другу, он — на низенькой самодельной табуретке, она — на коврике возле камина, с поджатыми под себя ногами. Тон его немного смягчился. — Никто больше чем я не желает справедливого мира. Но боюсь, что он недостижим. Англичане просто не могут быть честными. И не в возможностях чероки что-либо с этим поделать. Я жил в Англии и прекрасно знаю, какой колоссальной военной мощью обладает эта страна. — Он понурил голову, и длинные черные волосы закрыли от Кэролайн его хмурое лицо.

Кэролайн не могла долее сдерживаться. Когда он вел себя уверенно и независимо, ей удавалось, хотя и не без труда, пересилить свою страсть к нему. Теперь же, видя его в тоске и отчаянии, она решилась выказать ему свое нежное сочувствие. Протянув руку, она осторожно отвела волосы с его лица, и Волк, точно давно ожидая этого, прижался щекой к ее теплой ладони.

Он легко, словно невесомое перышко, поднял ее с пола и усадил к себе на колени. Кэролайн прижала его голову к своей груди и принялась поглаживать его жесткие волнистые волосы цвета воронова крыла.

«Я хочу лишь ободрить его, выразить ему сочувствие и понимание», — сказала себе Кэролайн. Она подумала было о том, что все время поступала подобным же образом с Мэри, малюткой Коллин и даже с миссис Кинн, когда кому-нибудь из них требовалась ее помощь. Но теплое дыхание Волка щекотало нежную кожу на ее груди, отчего сладкая истома охватила все ее тело. Она вздохнула, не пытаясь больше лгать себе.

Волк поцеловал ее в шею, и, склонив к нему зардевшееся лицо, Кэролайн ощутила прикосновение его губ к своим. Она обняла его за плечи и, словно растворясь в нем, мгновенно утратила представление о реальности.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

— Наквиси Усидси. Я все время думаю о вас, желаю вас. — От этих слов, произнесенных хриплым, страстным шепотом, по спине Кэролайн пробежали мурашки, и горло сдавил мучительный спазм. Возможно ли, что его снедает то же неистовое, требовательное, безжалостное чувство, которое вот уже столько времени владеет ее душой и телом? Волк покрывал поцелуями лицо и шею Кэролайн, и его волосы щекотали ее нежную кожу.

Голос разума твердил, что ей следовало бы оттолкнуть его, пусть думает, что она неподвластна вожделению, равнодушна к его ласкам, но это было выше ее сил. Ее ладони все сильнее сжимали его плечи, и она чувствовала, как напряглось его горячее, сильное тело.

Волк снова приник к ее губам в страстном, жадном поцелуе, и, откинувшись назад, она не смогла сдержать громкий стон. Этот звук напугал ее, и Кэролайн отпрянула от Волка, с ужасом подумав о том, какие беды могла бы навлечь на нее их неосторожность. Боже, что было бы, если бы Мэри или миссис Кинн внезапно вошли сюда, желая выяснить причину странного шума и застали бы ее в весьма красноречивой позе на коленях пасынка?! О, она немедленно, на этом же самом месте сгорела бы со стыда!