Телефон Доверия (СИ) - Иванова Полина. Страница 7

Когда Коллин уходит, то я хочу добить себя до конца, знаю, что я обещала ему о том, что больше такого не повториться, но это в последний раз. В моих руках находится телефон, и я быстро отыскиваю контакт, который я сохранила сразу же. Сумасшедшая ли я, если решилась позвонить ему? И мне приятно, что я постоянно попадаю на Джастина. Это судьба. Сказала бы я вчера, но нет.

— Привет, это Джастин.

Сердце сразу же забилось, как сумасшедшее, но я пыталась не обращать на это внимание.

— Привет, — тихо ответила я, переворачиваясь на другой бок.

— Али, я переживал! Ты не позвонила мне вчера, всё хорошо?

Я случайно усмехнулась, но только потому, что знала правду. Вчера ему было не до меня, а жаль.

— Ты не веришь мне?

Я замолчала, потому что поняла, насколько было глупым то, что я позвонила. Решила, что смогу быть сильной и сказать ему, что я человек? Или что? Зачем я вообще позвонила?

— Ты был вчера с моей подругой, — я хотела продолжить и сказать, что так не должно было выйти, потому что я нуждаюсь в тебе больше, чем она.

Теперь же я слышала его усмешку и готова была отключиться.

— Ты такая глупая, Али, и маленькая ещё. У нас ничего не было, мы обсудили то, чем она будет заниматься, я объяснил ей, что ей придётся много работать и всё.

ОНА СКАЗАЛА, ЧТО ВЫ ПРОВЕЛИ НОЧЬ ВМЕСТЕ.

— Ясно, — это я решу потом, потому что у меня будет серьёзный разговор с Шоной.

— Эй, Алисия? Перестань, пожалуйста. Я могу поклясться в том, что у нас ничего не было. Ты веришь мне? — его голос был взволнованным, поэтому я вдохнула и кивнула, но знала, что он не видит меня. — Как прошёл твой день?

Я сглотнула и подумала о том, что я могу соврать и сказать о том, что я отлично провела день, но почему я должна это делать?

— У меня была паническая атака, я ударилась головой об угол тумбы и потеряла сознание. А сейчас только три часа дня. Так что, у меня всё отлично.

Знаете, как это называется? Истерика — это что-то неадекватное, безрассудное и необъяснимое, потому что я была сейчас в странном состоянии. Мне, вроде бы, смешно, но в следующую секунду я готова плакать, потому что это истерика.

— Почему у тебя была паническая атака?

Не думаю, что я сейчас скажу что-то толковое, но у меня истерика. Я буду продолжать говорить это слово до того момента, пока она у меня не пройдёт.

— Потому что ты променял наш разговор на ужин.

— О чём ты? Я сидел здесь и ждал до восьми часов, потому что наш разговор важнее, чем лживый ужин, — его слова заставили меня улыбнуться.

Или это истерика?

— Тогда я дура.

Я слышу, как улыбается Джастин, и моё сердце сразу же начинает биться чаще, такое чувство, что я пробежала несколько километров или выпила несколько чашек кофе. Но я просто услышала, как он улыбнулся.

— Как ты чувствуешь себя? Опиши тремя словами.

Я улыбнулась и легла на спину, поправляя одеяло. Ладно, раньше бы я могла сказать, что я расстроенная или подавленная, но не сейчас.

— Уставшая, беззаботная и глупая, — я улыбаюсь на последнем слове, а потом смотрю в потолок и ничего не вижу, только множество трещин, — А ты?

— У меня, конечно, был сегодня ротгазм, но я немного нервный, местами довольный и… нерешительный, — я смеюсь над тем, что он сказал.

— Что такое ротгазм? Второй вопрос: почему ты нерешительный и в чём?

Джастин смеётся, и у меня внутри что-то происходит.

— Я называю это, когда пробую что-то очень вкусное, на завтрак я ел суп «Том Ям», это что-то кислое, но вкусное. Очень. На второй вопрос не смогу ответить.

Я надуваю губы, но сразу же улыбаюсь.

— Я в жизни не пробовала этот суп, моя мама любит мексиканскую кухню.

— Это тайская кухня, дорогая моя, — мне почему-то нравится, то, как он только что обратился ко мне. Это мило. — По моей клавиатуре только что пробежал паук.

Я хихикнула и сразу же закрыла рот ладонью, но успела услышать улыбку Джастина, когда же я смогу увидеть её?

— Я всё равно не боюсь их, — гордо заявляю я, потому что это так.

— А чего ты боишься?

— Эм, неидеальности, наверное. Я старалась в средних классах выглядеть настолько хорошо, насколько могла.

— И на солнце есть пятна, — я слышала это выражение, но с его уст оно звучало так, что подействовало на меня должным образом. — Понимаешь?

— У тебя тоже есть недостатки?

— Да, но я не скажу о них.

Я широко улыбаюсь и забываю о том, что когда-то мама кричала на меня, у меня прошла паническая атака, и Колл нашёл меня в ванной комнате. Забываю об этом, и снова мне помогает Джастин.

— Ты не ответил на два моих вопроса, а это просто ужасно, — подметила я, но думаю, что Джастин помнит.

— У меня много недостатков, какой хочешь услышать? Внутренний или внешний?

— Если я скажу, что внутренний, ты же не станешь шутить о том, что у тебя нет сердца или ещё чего-то.

Я услышала, как Джастин засмеялся, и это точно поднимало мне настроение.

— Я хотел сказать что-то подобное, но ладно. Ох, я ранимый парень.

Я улыбнулась, потому что мне понравилось это.

— Но для тебя я буду жестоким парнем, ясно? — угрожающим тоном сказал он, а я засмеялась. Надеюсь, мама не услышит меня, она подумает, что у меня истерика, но она прошла, вроде бы.

— Хорошо, ранимый парень. В чём тогда ты нерешительный?

— В том, что я не могу кое-что сказать.

Я нахмурилась. Вдруг, у него есть семья, хоть он и не говорил ничего о ней?

— Джастин, ты пугаешь меня, но ты должен рассказать мне.

Минутное молчание, за это время в моей голове возникло столько мыслей: он болен, собирается уехать завтра в Нью-Йорк, ему не хочется со мной общаться или у него есть семья?

— Ты очень красивая.

И я практически задохнулась, но это было не от того, что мне стало больно, просто моё сердце начало выбиваться из грудной клетки, его слова заставили меня взглянуть в зеркало. Не знаю, что ему понравилось во мне. Чёрт, он понял в тот день, что это я.

— И ты мне понравилась, я знаю, что тебе не хотелось этого, но я хочу увидеть тебя ещё раз, — я слышу только своё тяжёлое дыхание, потому что мне трудно поверить в его слова.

Я ПОНРАВИЛАСЬ ЕМУ.

— Джастин, я не знаю, — я хочу что-то ещё сказать, но он перебивает меня.

— Подумай, ладно? Я не буду домогаться как-то или я не знаю, чего ты боишься, но я нормальный. Я просто хочу увидеть тебя.

Закрываю глаза и считаю до десяти.

— Я тоже хочу увидеть тебя, — шепчу я, чувствую, как внутри становится тепло.

— Завтра. В двенадцать. На площади Доверсайн.

Я улыбаюсь.

Я счастлива.

Но я не готова увидеться с тем, кто дарит мне поддержку.

========== настоящая ты. ==========

«Может, мне никогда не быть твоим рыцарем в сияющих доспехах. Может, я никогда не буду тем, кого ты должна привести домой для знакомства со своей мамой. Может, я не буду тем, кто должен дарить тебе цветы, но этим вечером я могу быть тем единственным»

Сегодня. В двенадцать. На площади Доверсайн.

В тот день, когда я понял, что передо мной стояла Алисия, я запомнил на всю жизнь, потому что тогда я увидел красоту, которая не сравнится ни с чем. Женственная и настоящая, таких нужно было поискать в этом городе, потому что половина девушек хваталась за первые возможности: уехать отсюда или провести ночь с богатым мужчиной и переехать к нему. Выживание. Наверное, это было нормально, но аморально для меня, для кого-то, кого всю жизнь считали романтичной личностью.

Я не любил разговаривать на тему о будущем, потому что мне не хотелось верить в то, что я скоро перееду в Нью-Йорк. Это большие возможности для меня, но понимал ли я это, когда мне было двадцать? По-моему, у меня ничего не изменилось. Это дико, что через год компания будет моей и всё, что создал отец — упадёт на мои плечи, потому что иным это никак нельзя назвать. Честно, первое время я думал, что это ерунда, но после разговора с Али, я понял, что это всё серьёзно. Хочется сбежать порой, но я мужчина, я должен отвечать за свои глупые обещания и слова, данные когда-то.