Из чего только сделаны мальчики. Из чего только сделаны девочки (антология) - Фрай Макс. Страница 3
Я летела на этой птице над горами, на секунду я подумала, что с детства не летала во сне, но тут же вспомнила о желтом пере и стала искать. Если я его не успею найти и проснусь, солнце завтра не взойдет, лучше не думать об этом, у меня мало времени.
Я проснулась оттого что Изабель слегка поглаживала меня по плечу – приехали, мы у моря. – Я успела, я нашла это желтое, - сказала я вслух и тут же проснулась окончательно.
- Перо? – спросила Изабель.
- Да. А откуда...
Изабель не отвечала, она доставала рюкзак с заднего сидения. Потом вернулась, посмотрела на меня внимательно, - Это мой сон, - сказала Изабель. Мне он снился недавно.
- Старик с бородой и оранжевая птица?
- Да, в горах.
- И ты тоже успела?
- Да, я тоже думала, что спасаю мир. Но ты не успела, наверное, досмотреть мой сон до конца. В конце вернулся старик и сказал, что мне удалось разогнать тучи и завтра будет солнечный день. Что тоже неплохо, - добавила Изабель, - пошли к морю.
Мы обе должны были удивиться, испугаться – ведь так не бывает. Но нам было спокойно и хорошо, только море и прохладная ночная вода, высокие волны нас выталкивали, напрыгивали на нас, а мы на них, и так было очень долго.
***
После этой поездки у меня все стало налаживаться. Не то чтобы сразу все изменилось, но я перестала переживать. Невозможно расстраиваться из-за рутины, после того как побываешь кем-то другим и разгонишь тучи.
Мы с Изабель успели обменяться телефонами, но звонить друг другу сразу не стали, хотелось сохранить то, что случилось. Простое дружеское общение, встречи в кафе, посиделки на кухне за чаем могли разрушить чудо и постепенно свести его на нет – так мне казалось тогда.
***
Изабель позвонила мне через полгода.
- Отвези меня к морю, - попросила она, - сегодня ночью, ладно? Мне очень надо.
Я не стала ни о чем спрашивать и мы встретились на том самом месте, где она меня подобрала в первый раз. Теперь за руль села я, а Изабель устроилась рядом со мной и скоро заснула. И увидела мой сон. Во сне у нее было смуглое лицо и длинные каштановые волосы. У нас опять получилось.
*
Мы стали встречаться раз в полгода и ездить вместе к морю. Теперь мы уже заезжали друг за другом, поднимались в дом и пили кофе. Мы изменили марщрут, вместо Средиземного моря ездили к Красному, мы брали отпуск на день, только чтобы ехать четыре часа вместо сорока минут, тогда мы обе успевали поспать в дороге.
Мы купались на коралловом пляже, гуляли по городу,заходили в кафе.
Нам этого хватало, чтобы прожить еще шесть месяцев на одном дыхании.
Изабель говорила, что мы ездим на «перезагрузку» и возвращаемся, как новенькие.
***
Изабель проснулась и села за руль, а мимо меня опять поплыли провода. Ми-до-ми-си-соль. И опять та же музыка и я иду по дну моря, мимо меня проплывает тот же черный скат, глубина. Луны освещают морское дно и через глубину проходит множество лунных дорожек. Но я не могу пройти по всем. Мне надо выбрать. Я не знаю, что зависит от этого выбора. Дорожки перепутываются, разбегаются, вьются, мерцают. Мне надо выбрать одну. Вот сейчас я ступлю на лунную дорогу и уже ничего не изменить. Я могу и не выбирать, а просто проснуться, но я уже ступаю на дорожку, ведущую вверх, к морской поверхности. Я поднимаюсь, а дорога подо мной исчезает, луны меркнут, в небе яркое солнце.
***
Я просыпаюсь. За окном рассвет, красное солнце кажется еще одной горой, оно медленно поднимается над остальными, становится не таким ярким и отправляется в небо.
- Доброе утро, - говорю я Изабель. Вместо моего низкого голоса с утренней хрипотцой это «доброе утро» произносит высокий голос Изабель. Но я уже проснулась? – недоверчиво спрашивает голос Изабель из моего горла. Я смотрю на Изабель. На Изабель? За рулем сижу я, я поправляю своим привычным движением длинные волосы, которые всегда мешают, но я не люблю резинки в волосах, они тянут. Я проснулась, я точно проснулась. Я смотрю на себя со стороны и улыбаюсь. Я знаю, что моя улыбка напоминает ей сейчас чеширского кота.
Гелий
В квартире номер пять разбилась стеклянная банка с зеленой наклейкой «без кофеина» и кофе в гранулах рассыпался по всему полу, растворился в помидорном рассоле (банка с солеными помидорами упала первой), и теперь Анат шла за тряпкой, оставляя на полу красно-коричневые следы.
До тряпки Анат так и не дошла, снова зазвонил телефон, не бежать, а то еще что-нибудь слетит на пол, аккуратно – Алло, кто это? Кто?! Лиэль?! Почему у тебя такой голос?! Что?! Какие гелиевые шарики? Ты знаешь, что гелий – это наркотик? Я же слышу, как там все смеются! Какими голосами все смеются! Это наркотик! Ты связалась с компанией наркоманов! Нет, ты не останешься там на ночь, еще не хватало, чтобы тебя изнасиловали, я твоего ребенка воспитывать не буду! Я уже выезжаю, сейчас я приеду и заберу тебя домой. Всё!
Анат бросила трубку, быстро смела стекла и выбросила в мусор, пол мыть не стала, накинула пальто прямо на домашний спортивный костюм и открыла дверь, чтобы выскочить из дома.
***
В квартире номер четыре две сестры , Рони и Шира, варили суп к маминому возвращению из отпуска. Папа ушел по делам, Рони долго искала в щкафу фасоль, не нашла. – Но мама любит фасолевый суп! – сказала Шира и достала из другого шкафа банку с чем-то зеленым. – Это фасоль, - сказала Шира.
- Но она не гладкая! – возразила старшая Рони, - и она зеленая, а не белая.
- Это фасоль, - повторила Шира, - она бывает красная, бывает белая, а эта зеленая.
Фасоль варилась в кастрюле уже четвертый час, на улице темнело, папа позвонил, сказал, что задержится, а фасоль не стала даже немножко мягче, только слегка окрасила воду в зеленый цвет.
- Фасоль долго варится, - сказала Шира.
- Это не фасоль! Этого у нас раньше не было, - Рони опять помешала ложкой зеленое варево.
- А давай спросим Лиэль! – неуверенно предложила Шира, - она большая, она знает.
- Только мы ей сразу не скажем, что мы варим суп, а то тетя Анат услышит, мы просто позовем ее в гости что-то показать, - Рони отодвигает миску с давно нарезанной для супа картошкой и девочки звонят в пятую квартиру.
***
В одиннадцатой квартире на улице Герцеля день рождения близится к концу. Кто-то играет на гитаре, кто-то доедает торт, кто-то лениво перекидывается шариками.
В соседней комнате плачет Лиэль. Около нее сидит ее подруга Линой.
- Она танк, она просто танк! – всхлипывает Лиэль , - Она всюду за мной ходит, она первый раз, первый раз меня отпустила одну и вот! Она носит за мной термос с супом и миску с котлетами, она, она... она думает, что все кругом наркотики, кроме котлет и кофе без кофеина, какая мерзость! Она встречает меня из школы, она только согласилась ждать за углом, чтобы ее не видели, я ее три года уговаривала! Меня изнасилуют, потому что мы тут смеемся, потому что вдохнули немного воздуха из шарика и я сдуру позвонила ей сразу, я ей всегда по часам звоню, а то примчится, а тут таким писклявым голосом вышло! Я не могу больше, она сейчас примчится, не могу!
***
- Теть Анат, а Лиэль дома? Теть Анат, а во что ты такое коричневое наступила?
Анат смотрит под ноги, за ней все еще тянутся коричневые следы
Опять эти соседские девчонки, маленькие, а ходят к Лиэль. Это, конечно, лучше, чем ровесники, они хотя бы не будут курить, хотя кто их знает, сейчас дети все так рано начинают. Девочки из ужасной семьи, их оставляют дома одних, Анат однажды даже полицию вызывала, поздний вечер, а дети без взрослых.
- Лиэль ушла на день рождения. Зачем вам она? – строго спрашивает Анат.
- Мы только спросить хотели... ну, показать ей что-то, ну, у нас тут дома, - отвечает Шира.
Рони толкает Ширу к двери, - спасибо, теть Анат, мы зайдем в другой раз
Рони уже открывает дверь своей квартиры, но Анат останавливает ее:
- Вы опять дома одни?!
- Нет, - поспешно говорит Рони.