Темный разум - Эшер Нил. Страница 29

Изабель осадила внутреннего хищника, и лапки опять сложились, но на этот раз, падая, она успела повернуть голову. Необходимо было вернуть контроль над телом, и она отрубила звук и изображение Трента и Габриэля. Нет больше смысла подслушивать, о чем они беседуют, сказала она себе, поскольку теперь они не сболтнут ничего лишнего. Вместо этого женщина подключилась к другим корабельным сетям и убедилась, что истребитель действительно исчез. Спир держал слово; и У-двигатель он тоже не забыл испортить. Нет, он ничего не сломал, но нарушил энергетический баланс контуров Калаби–Яу, а такое повреждение можно исправить только в доке — и не иначе. Выругавшись, Изабель переключилась на свои непосредственные проблемы.

Она обнаружила, что сражается не только за возможность пользоваться собственными руками и ногами — она борется за желание пользоваться ими, как будто само тело уже считало их лишними. Наконец хищник внутри нее затих, и Изабель рискнула попробовать выпрямиться в полный рост, по–человечески. Только теперь ей казалось, что она пытается управлять частями тела, которых просто нет, — или, например, старается пошевелить ушами, не обладая подобным талантом. Она не ощущала ответной реакции, она вообще почти ничего не чувствовала. Наконец отчаявшейся до слез Изабель пришлось признать поражение и призвать на помощь хайманские системы. Поиск нащупал нервные окончания человеческих конечностей, выдал местонахождение скрытых программ по активации этих нервов — и заново связал их с разумом. Едва началась загрузка, ощущения вернулись, и Изабель вспомнила, как двигаться. Похоже, программа подобных «упражнений», если можно так выразиться, стерлась из ее сознания.

С трудом подтянув под себя руки, Изабель попробовала оттолкнуться от пола, но спина вновь нелепо изогнулась. Выпрямить ее удалось, встав на четвереньки. Потом Изабель все–таки поднялась, неуверенно пошатываясь. Однако с каждым движением — и последующим откликом на это движение — она становилась все увереннее. Примечательно также, что внутренний хищник сейчас почти что впал в спячку. Что ж, Изабель осознала связь — и разобщение: чем больше она превращается в капюшонника, тем сложнее будет бороться с неразумным хищником. Трансформация, которой ее подверг Пенни Роял, уходит куда глубже физического уровня. Как человек она всегда была хищником, но теперь Изабель ощущала, что хищная доля ее человеческой сущности отделяется, переходя на ту часть, что становится капюшонником. А то, что осталось от ее человеческой половины, да и вообще от природы человека, делается все слабее и слабее, и поддерживать ее все тяжелее.

Она подошла к широкому экрану и, вглядываясь в слепую плоскость, вспомнила, как когда–то этот монитор, настроенный соответствующим образом, служил ей отличным зеркалом. Тогда она была красавицей. А сейчас лучше так: пустая серость. Подготовившись испытать неминуемое потрясение, она мысленным приказом включила экран.

Долго вглядывалась Изабель в свое отражение. Голова вытянулась, став вдвое длиннее и превратившись в цилиндр с тремя парами красных глаз, расположившихся друг под другом на равном расстоянии. Ее собственные, человеческие глаза переродились в глаза капюшонника. Нижняя парочка заняла место под самым носом. Рот сузился, над ним четко прорисовывалась «заячья губа». Нос расплющился — он как будто растаял и растекся по лицу. Изабель подняла руку, огладила ладонью облысевший купол черепа, смахнула на пол выпавшие спутанные космы. Сенсорный капюшон разросся, выпустив новые лепестки. Он развернулся уже на ширину плеч, и, потянувшись, женщина нащупала место его соединения с затылком. Кофта на спине была разорвана — там расположились нижние лепестки, прикрепившиеся к усохшим плечам.

Она смотрела. Она ожидала от себя отвращения, ужаса, страха или ярости, но представшее перед ней зрелище развеяло эти ожидания. Изабель проходила какую–то стадию в своем развитии. Раньше она воспринимала себя изуродованным человеком. Теперь она стала чем–то иным; едва ли она вообще являлась человеком.

Медленно и осторожно она разделась, разрывая одежду, цепляющуюся за твердые выступы панциря и ножек. Тело обернулось длинной колонной, груди втянулись, соски и пупок исчезли вовсе. Ноги, короткие и кривые, могли бы принадлежать карлику, ступни лишились пальцев. Глядя на гладкий столб с аккуратно сложенными лапками, на виднеющиеся за ними чешуйки панциря, она окончательно осознала свое изменение. Теперь человеческие ноги выглядели уродством, а все остальное… остальное казалось правильным.

Вдруг ею овладело полное спокойствие. Она потянулась к безобразию, бывшему ее человеческим ртом, и почти небрежно вытащила один из шатающихся зубов. Окровавленный клык лег в чашечку ладони, на которой, кроме большого, осталось всего два пальца. Изабель содрогнулась, шипастый хвост дернулся, внутренний хищник заворочался. Возбужденно завибрировали лицевые манипуляторы. Женщина поспешно отвернулась и отбросила зуб.

Выбрать подходящую одежду оказалось нелегко. Привычные брюки и блузки никуда не годились. Тяжелые ботинки на толстой подошве и длинное платье из перламутровых чешуек поверх подбитой ватой кофты — единственные вещи, сделавшие в итоге ее хоть отдаленно похожей на человека. Выйдя из каюты, Изабель направилась прямиком на камбуз, понимая, что тушеные овощи и куриные котлетки ее не устроят, и надеясь, что Трент и Габриэль сидят в рубке, как им было велено.

Капитан Блайт

Блайт смотрел на пластиковый куб — метр на метр на метр, — стоящий на покачивающемся возке. При таких размерах содержимое ящика просто не имело права быть настолько тяжелым, и необходимость использовать гравивозок весьма беспокоила человека. Местным наблюдателям никакая защита нипочем — им что щиты, что поля, все выведают. Масада стала опасной планетой для подобных дел — сейчас, когда ее взял под надзор ИИ. Надзор плох уже сам по себе, но здешний хранитель — боевой, еще не усовершенствованный дрон — чуток сдвинутый робот, которому придан вид гигантского стального скорпиона. И, будто бы этого недостаточно, помощничек его, по слухам, куда страннее и опаснее…

— Уверен, что нас преследуют, — сказал Икбал.

Блайт притормозил, окинув взглядом колышущиеся на ветру высокие флейтравы. Вечер выдался относительно светлый — Калипсо, газовый гигант системы, брезжила на горизонте, и одна из многочисленных лун этого мира неслась по небу. В траве не было видно ничего — ни уткотрепов, ни сомоняков, ни капюшонников — никого из тех, кого мог бы бояться Икбал.

— Слушай, Икбал, повторять не буду, — заявил Блайт, — так что заруби себе на носу.

Иных угроз не требовалось. Икбал находился при капитане достаточно долго, чтобы отлично понимать, как далеко его могут послать.

— Никакой черный ИИ не шляется по этому чертову болоту. Этот Амистад, пусть он и спятивший дрон, не позволил бы существовать тут всякой гадости. Да и само Государство не позволило бы!

— А парни из Чистого отряда уверяли… — Мартина шагала за гравивозком с пультом дистанционного управления, контролируя груз.

Блайт зыркнул на нее, но сразу понял, что при таком освещении выражения скрытого под респиратором лица не разглядишь. Он глубоко вздохнул и откинул голову, окидывая взглядом туманность. На фоне темно–лилового неба она казалась величественной стеклянной скульптурой. Зрелище успокаивало — как и вид сложенного из пенистого камня фундамента космопорта, до которого оставалась всего миля.

— В каком только дерьме не побывала эта планетка, еще со времен Теократии. — Капитан поднял руку в перчатке и принялся загибать пальцы. — Во–первых, революция, раздутая агентами Государства; потом явившийся на дредноуте психопат выжег тут все к чертям собачьим. Потом как снег на голову свалился Дракон, оставив после себя драколюдов.

Тут он понял, что его занесло не в ту степь. Они на самом деле видели драколюда, работающего на посадочной площадке. Этот ящерицеподобный гуманоид встретил их по прибытии. Такими могли бы стать динозавры, кабы не вмешательство гигантского метеорита. То, что драколюдов создало существо, называемое Дракон — инопланетный великан–биомех, совершенно не похожий на легендарных драконов, — факт установленный. Реальное существование драколюдов несколько подтачивало его намерение разоблачить байки чокнутых членов Чистого отряда.