Плата за любовь - Лукьяненко Лидия. Страница 12

— Это за что? Ты уже дал больше, чем обычно. Я смогу одеть Лизу на год вперед. И вообще я вполне способна сама о нас позаботиться.

Если он и был раздосадован или удивлен, то не подал виду. Он оставался тем же непробиваемым Сашей, которого она знала.

— Как хочешь, но учти: теперь я буду бывать у вас чаще, так что предупреди Варвару (так он за глаза называл тещу). Не хочу, чтобы Лиза в чем-нибудь нуждалась из-за ваших амбиций.

Господи! Амбиций! С ума сойти можно! Да раньше Саша даже такого слова не знал. Оля с трудом сдержала улыбку.

— Надеюсь, ты не против, чтобы я чаще видел дочь?

— Нет, конечно.

К Оле снова вернулось хорошее настроение. Пусть говорит что хочет, но ему не убедить ее, что он будет приезжать исключительно ради Лизы. В сущности, он спрашивал, не против ли она видеть его чаще.

— Приходи, когда хочешь, маме я все объясню.

Вот так Саша стал бывать у них почти каждую неделю, а иногда и чаще. По выходным он часто возил их за город, на озеро. Оле нравилось проводить время с ним и Лизой. Близости между ними она больше не допускала, как будто провела невидимую черту, за которую их отношения не должны были заходить. И он, казалось, принимал установленные правила. Оля открывала в нем все новые качества. Она наконец разглядела человека, с которым прожила несколько лет бок о бок, и теперь оценила его ум, щедрость, такт и выдержку. Как прежде, он был немногословен, но иногда довольно толково рассказывал ей о разных интересных вещах, в которых она вообще не разбиралась. И хотя Ольга уверяла, что содержать ее Саше не придется, получалось, что живет она за его счет. Работу она так и не нашла, правда, ей предложили место секретаря за восемьдесят долларов в месяц в одной маленькой фирме рядом с домом, но только с сентября. Так что оставшийся месяц она решила отдохнуть и побыть с дочкой и… с Сашей.

Новый этап в их отношениях приятно волновал ее. Мама, удивленная частыми визитами бывшего зятя, собиралась, очевидно, сказать что-то нелестное, но Оля так выразительно на нее глянула, что Виолетте Сергеевне оставалось лишь недоуменно поджать губы. А вообще-то матери было не до нее, она порвала с Антоном. У нее появился новый воздыхатель, роман был в самом разгаре, они даже собирались уехать на море, так что разбираться в жизни дочери было некогда, чему Ольга была только рада. Сейчас она не снесла бы категоричных маминых суждений. Единственным человеком, с которым она могла поговорить, была Маша. Она не давала советов, да Оля в них и не нуждалась. Более благодарного слушателя, чем Маша, у нее не было. Та действительно умела слушать, тогда как Оля никак не могла научиться этому нехитрому искусству и всегда стремилась вставить свое.

Как всякий невнимательный собеседник, она помнила свои вопросы, но забывала, что на них отвечали.

— Ты просто любишь его, — высказала свое предположение Маша.

— Я не знаю. Лиза любит, это точно. Но теперь я боюсь завязнуть в нем. Мне было так плохо после той ночи.

— Он как-то объяснил свой внезапный уход?

— Сказал, что проспал, опаздывал на работу и пожалел меня будить.

— Так это ведь здорово, что пожалел!

— Значит, я просто мнительная дура.

Лето проходило с невероятной быстротой. А Олина жизнь была размеренной и спокойной. Мама уехала на море со своим новым другом. Маша вышла на работу, и виделись они теперь редко. Впервые у нее появилось много времени для дочери и дома. Поначалу она с удовольствием окунулась в домашние дела. Но когда все было выстирано, выглажено, начищено и убрано, ее энтузиазм несколько угас и она стала заниматься с Лизой: учить буквы и цифры, рисовать, лепить. Ее предположения подтвердились — Лиза была родной дочерью своего отца: спокойной, малоразговорчивой и как будто обо всем имела собственное мнение, хотя и не торопилась его высказывать.

Ее круглые темные глаза хранили непроницаемое и неопределенное выражение, она не была похожа на нее, и Ольга начала бояться, что никогда не будет понимать своего ребенка. Зато с Сашей у дочери было полное взаимопонимание, и иногда, когда они смотрели вместе картинки в книжке или дурачились, Оля испытывала легкие уколы ревности. И когда только Саша успел завоевать упрямое и гордое сердечко дочери? Тем не менее она была рада его визитам. Он никогда не навязывался, целовал при встрече или прощании, обнимал за талию, когда они гуляли с Лизой в парке, но все равно всегда держался несколько отчужденно. Ольга вела себя так же, но часто ощущала невольный трепет, как будто его обманчиво-мягкое спокойствие таило в себе нечто большее.

Глава седьмая

Маша шла на работу. Теплое летнее утро обещало знойный день. Хорошо, что у нее в офисе всегда приятная прохлада, работает кондиционер. Ей нужно быть на работе к девяти, но Маша вышла раньше, чтобы спокойно дойти до метро, не садясь в душный автобус. Она работала уже вторую неделю, и ей очень нравилось ее место. Прежде всего потому, что оно вынуждало все время следить за собой. Теперь она не могла позволить себе сломанный ноготь или синяки под глазами из-за плохо проведенной ночи. Это пока не надоело ей, и работа еще казалась постоянным праздником. Она всегда была нарядная, ухоженная, приветливо-улыбчивая. Поначалу, после приключения с Олькой, Маша с опаской относилась к своим коллегам, особенно к шефу, ведь она была единственной женщиной в коллективе, если не считать приходящей пожилой бухгалтерши. Но со временем она привыкла и совершенно успокоилась. У нее был очень хороший коллектив, ребята-менеджеры помогли ей освоиться с компьютером. Один из них, Миша, поначалу редактировал ее переводы, пока она восстановила забытые знания английского. Все опекали ее, угощали то конфеткой, то яблоком. Ее непосредственный начальник был немного суховат, но тоже нормальный дядька. В общем, все складывалось хорошо — работать было интересно, приятно, и главное, появились какие-то деньги. Первый месяц ей платили каждую неделю по двадцать долларов. После постоянного безденежья это казалось Маше настоящим богатством. Ее родители, конечно, помогали, как могли, в основном — продуктами, но за последние месяцы даже квартплата стала серьезной проблемой.

Иногда Маша думала, что мог бы помочь Андрей. Но он то ли действительно не замечал ее бедственного материального положения, то ли просто не желал его замечать. Последнее время они виделись редко, и ей не хотелось омрачать эти встречи разговорами о своих проблемах. Хотя, глядя иной раз на дорогую коробку конфет или на роскошный букет роз, она с досадой прикидывала, сколько необходимых вещей можно было бы приобрести на такие, в сущности зря потраченные, деньги. Изредка он привозил и продукты, но это, как правило, были деликатесы: икра, креветки, салями. Их отношения не были все же настолько близкими, чтобы Маша могла пожаловаться ему на материальные трудности. Она любила его, но так, как белошвейка может любить графа, — преданно, нежно, боясь потерять из-за неосторожного слова или действия. Андрей оставался для нее человеком из высшего общества и относился к ней совершенно так же, как в самом начале: внимательно и чуточку отчужденно. Ему нравилась Маша такой, какой он ее знал, — ненавязчивая, ласковая, живая и легкая, ничего не требующая, всем довольная. Как только он замечал, что появляются какие-то сложности в их отношениях, то просто исчезал, иногда на несколько недель. А когда вновь появлялся — Маша была так рада, что не приходилось ничего объяснять.

Маше, как любой женщине, конечно, хотелось спросить, где он пропадал, но она почему-то не смела. Иногда во время таких вот его отлучек она приходила в отчаяние, думая со злостью, что она ему ведь даже не любовница, а так, девушка на ночь. Любовницу по крайней мере обеспечивают и предупреждают об исчезновении. Но ей не оставалось ничего другого, как терпеть и есть целый день хлеб с оставшейся после его визита икрой, потому что не было денег на что-то другое. Пока у Маши не было работы, она могла бы принять от него денежную помощь, хотя в глубине души и поеживалась от мысли, что ей могут платить за любовь. Вот почему новая работа так вдохновляла и радовала. Теперь она могла просто любить и быть любимой, не думая о бытовых сложностях. День сегодня у Маши выдался легкий. Александр Николаевич (так звали ее шефа) отправился в банк. Менеджеры разошлись по своим делам. Бухгалтер тоже уехала с шефом, так что Маша осталась одна, не считая охранника. Она быстро сделала необходимые дела и сейчас просто сидела у телефона и играла в пасьянс на компьютере. Ей почему-то вспомнилось прошедшее воскресенье, которое она провела с Ольгой и ее семьей.